Городкову и самому нравится за всем доглядывать: «Товарищ капитан третьего ранга, посмотрите перекладку рулей!», «Товарищ капитан третьего ранга, взгляните на световой прибор…» Зовут, показывают, стараются, чтобы все было в ажуре. Уже профессором за глаза называют. Что ни говори, приятно, когда тебя признают!
Сегодня новый командир собирается пожаловать. Как-то с ним служба пойдет?.. С Николаенко шла хорошо. Тому лишь бы порядок был да чтоб торпеды не тонули. Офицерам так и внушал: «Вы должны работать, я — командовать!» Что, разве плохо командовал? Дай бог каждому! Во всяком случае, работать не мешал… Говорят, новый в торпедах и в противолодочных ракетах лучше Николаенко разбирается. Может, помогать будет? Не станет отрывать матросов на всякие хознадобности?.. Ага, вот и он. Легок на помине!
По цеху неторопливо шли Павлов и Рыбчевский. Городков ринулся было представляться, но Павлов поднял руку:
— Продолжайте работать. Мы тут у вас побудем немного.
Крайнюю торпеду всем расчетом обступили матросы. Двое из них, проверяя изоляцию цепей, усердно орудовали черной машинкой, а та взвизгивала, будто собачонка, и словно жаловалась на целость электрической проводки. Кряжистый матрос натруженной рукой крутил рукоятку, зорко наблюдая за прибором. Его товарищ прикладывал штырьки к разным клеммам и сосредоточенно сопел. Еще один матрос, по виду уроженец Кавказа, перебирал инструмент, сложенный горкой на столике, похоже, он никак не находил того, что искал. Остальные моряки то и дело заглядывали внутрь торпеды и что-то там подкручивали, подтягивали, подсоединяли. Все это делалось неторопливо, спокойно, невозмутимо, но как-то разобщенно, что ли…
Командир расчета мичман Молоканов стоял поодаль, опираясь локтем на толстую книжку, лежавшую на подоконнике, видимо, инструкцию, поблескивал золотым зубом и лениво поглядывал на своих подчиненных. Казалось, его совсем не интересовало, чем они тут занимались. Дескать, сами знают, что делать, а когда дойдет до важного, он быстро возьмет все в свои руки.
Дальше, за Молокановым, прохаживался туда-сюда капитан-лейтенант с чуть длинноватыми против других волосами. Судя по всему, как и Молоканов, он без особого внимания наблюдал за тем, что происходило. Губы его шевелились, он часто вскидывал глаза к потолку, словно что-то усердно вспоминал.
И лишь один Городков был в непрестанном движении, лишь ему одному все было интересно. Он появлялся то у торпед, то там, где готовили зарядные отделения, — принимал готовую работу или часть ее, указывал, что не так или не совсем так.