— Знаете, что нужно делать? — сухо спросил Павлов у терпеливо молчавшего Рогова.
— Знаю.
— Тогда действуйте!
Теперь уже Павлов выставил свои часы, чтобы лучше следить за временем, и кивнул Малышеву на умывальник. Тот понял сразу, ловко оттянул рукав кителя и с видом фокусника стал откручивать кран, из которого тотчас хлынула вода.
— Прошу, товарищ адмирал. — Павлов улыбнулся, показывая на струю, весело хлеставшую из крана.
Панкратов подставил под струю палец, словно желая удостовериться, что это вода, а не заменитель.
— Откуда? — заинтересовался он.
— Своя, — ответил Павлов, закручивая вентиль. — Недавно оборудовали. Сами… — добавил он, хорошо представляя, каково пришлось винокуровцам, закопавшим в сопку две большущие цистерны.
— Почему я не знал? — Панкратов недовольно воззрился на Жилина.
Жилин и сам не ведал об этих бочках, а может, просто забыл о них, потому ответил неопределенно:
— Как же, как же, совсем недавно…
Панкратов молча направился к двери. Когда приехали к торпедистам Городкова, он вдруг остановился и приложил к губам ладонь:
— Тсс…
Из затемненного тамбура отлично просматривался весь цех, заставленный торпедами, у которых копошились матросы, а на самой середине, на мостике, с микрофоном в руке стоял Городков и отрывисто бросал слова, понятные только его подчиненным. В своей фасонистой фуражке с опущенным ремешком он очень походил на заправского капитана, который вводит лайнер в гавань и чувствует на себе взоры встречающих. И мостик, и микрофон, и поручни среди сугубо морской техники казались вполне естественными, неестественным выглядел только ремешок на подбородке Городкова. Похоже, ремешок и приковал внимание адмирала.
— Каков! — Панкратов одобряюще ухмыльнулся и шагнул из темноты навстречу Городкову. Тот уже заметил адмирала и быстрой, пружинистой походкой лавировал менаду торпедами. Подавшись вперед, Панкратов подчеркнуто внимательно выслушал доклад, остался им доволен и снова покосился на часы.
«Что еще подсыплет?..» Павлов терялся в догадках, но пока ничего нового не происходило, и он решил, что адмирал просто любит часто узнавать время.
Панкратов, сдвинув взъерошенные брови, расспрашивал Городкова, Самойленко, мичманов. Его интересовало, как они теперь готовят торпеды. Судя по вопросам, он не столько их проверял, сколько пополнял свои знания, и вовсе этого не скрывал.
— Век живи, век учись… — Панкратов огляделся по сторонам, снова выпростал из рукава часы, пристально посмотрел на потолок, и в тот же миг погас свет.
Все погрузилось в кромешную тьму. Только по памяти можно было ориентироваться, судить, кто где стоял раньше. Тут же начали проступать звуки, которые до этого почти не замечались: посвистывал сжатый воздух, сверчками пели гироскопы, а над самым ухом Павлова отдавалось прерывистое дыхание Жилина.