— Дайте фонарь! — резануло его грозное требование, но в этот момент зажглись десятки маленьких шариков — Городков включил аварийное освещение.
Лампочки светили скудно, но все же позволяли что-то делать. Гораздо хуже, что не стало силового питания, остановились моторы, генераторы, краны. Все это грозило сорвать приготовление торпед.
— В чем дело, Вениамин Ефимович? — Павлов стиснул в руке телефонную трубку. — Почему не запускаете нашу станцию?
— Почему-то не запускается, — донесся виноватый голос Рыбчевского, и Павлов представил, какое у старпома сейчас несчастное лицо.
Цех затихал. Лишенный энергии, которая вращала, сжимала, поднимала, он походил на водолаза, израсходовавшего воздух, — силы тают, сознание мутнеет, движения вялы. Павлов слышал, как Жилин нервно постукивал ногой, ему самому хотелось чем-нибудь постучать, хотелось снова позвонить Рыбчевскому, но от этого задержка могла только удлиниться. Адмирал был спокоен. Правда, и он уже пощелкивал пальцами, заложенными за спину.
«Чертов кактус!» — повторял про себя свое ругательство Павлов, но кроме этой нелепой колючки на ум ничего не приходило.
Время неслось, затянувшаяся заминка с включением станции уже походила на неспособность ее включить.
— Виктор Федорович, — зашептал Малышев, — пока нет тока, разрешите послать матросов вывозить готовые торпеды.
— А чем поднимать? — огорчился, было Павлов, но вспомнил про ручные тали, которые Малышев раздобыл, испытал, потом установил везде, где надо хоть что-то поднимать. Рыбчевский еще насмехался, мол, к грабаркам возвращаемся. Павлов благодарно взглянул на расторопного Василия Егоровича и жестом руки дал ему «добро».
Панкратов все ждет, все заглядывает под рукав, ходит туда-сюда, сцепив руки. Жилин отвернулся, сунул таблетку под язык и держится за сердце.
«Пора теребить Рыбчевского!» Павлов решительно направился к телефону и только поднял руку, как вспыхнул яркий, ядовитый, режущий глаза свет. Офицеры невольно зажмурились.
— Сколько прошло? — Панкратов выжидательно смотрел на Павлова, на Жилина, на Малышева.
— Шестнадцать минут, — спокойно ответил Павлов.
— Значит, вышли из графика по своей вине, — холодно заключил Панкратов.
— Никак нет, товарищ адмирал! — доложил Павлов. — Подача торпед из графика не вышла. Задержалось приготовление, а погрузку на лодки мы ускорили.
— Да? — повеселел Панкратов, но строго добавил: — Если даже так, с электростанцией непорядок. Разберитесь.
Жилин незаметно поманил к себе Павлова и понизил голос:
— Не знаю, как у вас, а у меня было предынфарктное состояние… — Он старался говорить тихо, но помимо воли срывался на форсированные йоты. — Так это оставить нельзя! Строжайше накажите виновников. Слышите?.. Да и сами самокритично отнеситесь к происшедшему.