Затерянные в Шангри-Ла (Зукофф) - страница 146

«Он знал, что это очень опасно, — говорила дочь журналиста. — Но он хотел это сделать и вызвался добровольно. Он никогда в жизни не прыгал с парашютом. Десантники предложили обучить его, но он ответил: „Нет, спасибо. Я сделаю это раз в жизни. Если я откажусь прыгать, вытолкните меня“».

САМ КАНН НИКОГДА не признавался в том, что прыгал пьяным, но косвенным образом его слова подтверждают это. В статье для «Ассошиэйтед Пресс» он писал: «не помню, сам ли я выпрыгнул или меня вытолкнули по сигналу, но после раскрытия парашюта я был слишком занят съемкой. А потом я вполне благополучно приземлился прямо на спину в густой кустарник».

Когда Хавонильо и другие десантники вытащили его, Канн опустошил весь имеющийся запас аспирина, а потом с удовольствием присоединился к ужину в филиппинском стиле. Когда журналист немного протрезвел, Уолтер поинтересовался, как ему удалось спрыгнуть в долину.

— Я выпил бутылку голландского джина перед прыжком, — признался Канн.

— Зачем вы это сделали? — поразился Уолтер.

— Я не хотел мешкать.

Объяснение Уолтера вполне удовлетворило, и он вынес свой вердикт:

— Вам нужно стать парашютистом.

Позже майор Гарднер поинтересовался у Уолтера, не мучается ли его новый гость похмельем.

— Он говорит, что никогда бы снова этого не сделал, — ответил Уолтер. — Разве что подвернулась столь же увлекательная история.

Когда Канн обрел способность фокусироваться, он сразу же обратил внимание на Маргарет Хастингс. Интерес к красивым женщинам ему не отбила даже жесткая посадка. Канн попросил Уолтера передать Ральфу Мортону следующее сообщение: «Капрал Хастингс — самая красивая жертва авиакатастрофы, какую мне только доводилось видеть».

К этому он добавил: «Ребята из спасательного отряда называют ее Королевой Шангри-Ла». Когда Маргарет спрашивали о ее царственном титуле, она отвечала: «Я готова все бросить и расстаться со своей короной в любой момент».

Уолтер и Канн быстро подружились. Капитан ценил мудрость и уроки, которые преподала журналисту непростая жизнь. Они часами разговаривали, играли в покер, купались в реке, совершали походы по долине, спорили о спорте и военной политике. Канн считал, что военные не должны цензурировать статьи журналистов из зон боевых действий. Уолтер с ним не соглашался. «Мне нравится общаться с таким человеком, — записал в дневнике Уолтер. — Я могу многому у него научиться». В дневнике Уолтер сделал Канну самый большой комплимент из всех, на какие был способен: «Он — парень что надо!»

Александр Канн с камерой в Шангри-Ла (фотографии любезно предоставлена Б. Б. Макколлом).