Москва. 6 мая 1941 года...
В глазах поплыло...
Голубая жилка на лысине Молотова запульсировала внутренним напором кипучей ненависти. Пальцы медленно сжевали газету "Правда", из которой следовало, что отныне бразды правления Совнаркомом переданы Иосифу Сталину...
"Бред какой-то... Он что, ... совсем с ума сошел? Постановление подписано шестым мая и газета от того же числа... Так не бывает... как минимум газета выходит днем позже! Значит, все было готово заранее!.."
Это был крах. На ум пришли параллели, и Молотов горько ухмыльнулся...
С утра территория Москвы и Подмосковья представляла собою раскаленную сковороду, густо заправленную столбом спертого воздуха. Ветер бессильными порывами пытался разогнать жару. Но тут же тускнел и растворялся в безумном пекле, не по-весеннему, светившего солнца. Все шло к тому, чтобы грянул дождь, по настоящему, проливной и холодный. Но лишь к обеду грозовые тучи вразвалку затянули небо. Беспросветная туча поглотила все воздушное пространство, и где-то в закоулках небесной выси прогремел гром...
Нарком поправил на мясистом носу дужку позолоченных пенсне и перевел обреченный взгляд на капризы природы, творивших свое неумолимое дело...
Избавившись от обжигающего газетного комка, он нажал на черную пластмассовую кнопку...
- Разрешите войти?! - чиновник аппарата НКИДа[36] после секундной паузы подошел к столу. Положив початую упаковку таблеток, офицер протянул полупрозрачный листок.
- Это все?
- Так точно!
- Вы свободны!
Сотрудник, чеканя шаг, удалился. Молотов сдвинул лекарство на край стола, оправил выступающие манжеты и устало обхватил свою тяжелую, как пушечное ядро голову. О чем он думал? Какие мысли посещали его в этот момент?..
Вячеслав Михайлович Скрябин давно позабыл свою исконную фамилию, приклеив своей личности более звучный псевдоним. Да и жил он по непонятным конспиративным законам в тени старшего партийного товарища, добровольно взвалив на себя все возможные неблагодарные дела...
Естественно это не могло продолжаться долго, и он понимал это лучше всех...
* * *
Потерев руками виски, бывший глава советского правительства согнал остатки головокружения и принялся за изучение рукописного реферата...
Мелкий убористый почерк, уместившийся на единственном экземпляре аналитической записки, доводил до сведения две взаимоисключающие характеристики интересующего его человека. И этим человеком был, как ни странно, - шеф гестапо братской на тот момент Германии - группенфюрер СС Генрих Мюллер...