Это подействовало. Оклемавшиеся гвардейцы за полчаса расстреляли половину мотоциклетного батальона.
Над позицией немцев взметнулся белый флажок...
Пока сержант принимал пленных, Валихан прикладом винтовки ожесточенно ворошил глинистую почву. На втором заходе краснозвездное эмалевое покрытие плутовато моргнуло хозяину...
Сопровождать пленных вызвался сам Валихан. В расположении полка он намеревался разжиться новой порцией спирта, так как сержант, предчувствуя новое награждение, не сползал с Иванова, требуя обязательной в таких случаях "отметки"...
На подмогу Михнов выделил двух человек, почти треть от оставшегося отделения, и к вечеру хмурая шеренга пленных, в сопровождении трех солдат, побрела на северо-восток. Навстречу к новым проблемам...
* * *
Наивный народ нанайцы...
После того, как вздернули на дыбе Манак, шаман живо рассказал про чудесное перевоплощение Амана в умершего охотника.
Разрез глаз и великолепная приспособляемость позволили Валихану раствориться среди народного ополчения, призванного вершить великую миссию освобождения Европы от немецко-фашистских захватчиков. Вряд ли Гитлер добрался бы до просторов необъятной тундры, но северные народности, специализирующиеся на охотничьей ремесле, посчитали нужным помочь Красной Армии...
- Фамилия, имя?
- Иванов, зовут Хиок, однако...
Паркисов, выхаживая за спиной Валихана, задавал никчемные вопросы. То, что перед ним собственной персоной сидит Ахметов, полковник знал лучше всех...
Перед Паркисовым лежало изъятое: потускневшая луковица медали "За отвагу", только что полученный орден Красной Звезды, трофейный часы и личные документы бойца. На полу на груде бумажного мусора валялись оторванные погоны рядового...
- Фамилия... Имя? - занудил полковник, давая знак особистам к началу экзекуции. - Может, Ахметов ... Валихан? Или Аман без отчества?
Хлесткий удар уронил арестованного на каменный пол...
Грязный кровоподтек окончательно сузил кругозор Валихана. В голове зашумело, и неведомая пружина сдавила грудную клетку, в которой два ее нижних ребра были сломаны...
Паркисов без энтузиазма пихнул сапогом лежащее тело и, запарившись, отвалил в сторону окна, вправленного в затейливую чугунную оправу.
Было жарко, и полковник кулаком распахнул окно в Европу.
На противоположной улице разрушенное здание сумрачно чернело выбитыми глазницами. На мостовой выстраивалась очередь к единственной полевой кухне, дымившей черным столбом в весеннее майское небо.