Что же до слёз, то их у индейцев целые родники – и истинных, и притворных. Случается, через эти слёзы они очень многое выигрывают. Никто больше них не плачет столько и с такой горестью о смерти друга или родственника. В известное время отправляются они на могилы родственников выть и плакать. Мне случилось раз слышать близ одной индейской деревни завывание, раздиравшее душу; то плакали индейцы, шедшие в поле скорбеть по мёртвым. В это время их слёзы, как я видел сам, текут ручьями…
Да, слёзы, слёзы. Без них человек не был бы человеком…
Утром индейские гости завтракали с нами. Но мы нигде не могли найти молодого Оседжа, игравшего роль оруженосца при Графе во время кочевой его жизни в прерии. Дикой лошади его не было. Высказав несколько различных предположений, мы заключили, что он ночью распрощался с нами по-индейски, то есть без слов. Должно быть, Оседжи, с коими он сошёлся накануне, настроили его на такой поступок, рассказав о какой-нибудь красивой девчоночке в соседнем стойбище, и он ускакал с ними. Разве какая-нибудь сила сможет противостоять половому влечению в молодые годы?
Мы все жалели о молодом Оседже; он так полюбился нам и своей открытой, мужественной наружностью и увлекательными поступками. Но больше остальных горевал о нём Граф, лишившись своего проводника и сподвижника.
Погода после дождя, шедшего целую ночь, прояснилась, и мы с седьмого часа утра опять пустились в путь с твёрдой надеждой вскорости достичь лагеря пограничных ренджеров. Не прошло и двух часов после отправления, как мы заметили одно большое срубленное дерево, в пустом пне которого находились уже повреждённые соты – вернейший признак близости людей. Не успели мы потратить ещё и часа, как наш громкий крик радостно огласил окрестность. Несколько шагов – и мы были на вершине горного хребта, откуда уже виднелся лагерь. По прекрасной прогалине были разбросаны шалаши из ветвей, покрытые древесной корой, и палатки, обтянутые полотном. Эти жилища служили ренджерам защитой от непогоды; в другое время они не стали бы устраивать кров, так как предпочитали проводить ночи под открытым небом. Везде виднелись группы охотников в самых разных одеяниях. Одни варили что-то, разложив у пня большой костёр, другие растягивали и приготовляли шкуры краснохвостых оленей, иные стреляли в цель, громко разговаривая, остальные просто отдыхали, развалившись на траве. Тут над горячим пеплом сушилась нарезанная на куски дичь на палках, там ещё свежая добыча лежала на земле. Ряды ружей упирались на пни деревьев, над ними висели сёдла, узды и рога с порохом, а по лесу паслись лошади.