Теперь, спустя годы, она не могла не улыбнуться этой шутке, а тогда даже и не подумала. Она и так была расстроена смертью Брайса, а тут еще и Джейс доводил. Она боялась, что ее чудесная нормальная жизнь, такая обыкновенная, точно такая же, как у всех, может вдруг ускользнуть от нее в одночасье, и это делало ее особенно ранимой. Ее смятение только усиливалось, если она начинала вдруг ощущать, что сердится на Джейса, когда он рядом, но почему-то скучает, когда его рядом нет…
В те дни, когда она словно тонула в сомнениях и страхах, Кейли снова пришла ей на помощь, как случилось уже однажды в школьном коридоре в один из еще более далеких дней.
— Поедем в Европу, Тейт! Тебе понравится, вот увидишь! Надо же немного повидать свет. Ведь так делают все.
Последний аргумент оказался для нее, Татум, конечно же, решающим. И вот в январе 1993, ровно через год после смерти Брайса, она поднялась по трапу на борт самолета в аэропорту Мэскот, имея при себе только паспорт и дорожную сумку. Кейли произнесла магические слова: «Так делают все». А в двадцать один год ничего не было для Татум Милано важнее, чем быть в общем потоке со всеми, быть, как все.
И вот теперь, сидя в заурядной закусочной, она горько улыбнулась своей прошлой наивности, своей вере, что она такая же, как все. В течение восьми лет уже она верила, что живет, «как все», притворяясь, что прошлого не существует, и все-таки не стала такой, «как все». Ведь обычные нормальные люди не притворяются, что первых шестнадцати лет вовсе не было в их жизни, не избегают упоминать их в разговорах, не стремятся изо всех сил забыть их. Нормальные люди не бегут от ответственности, от сложностей и риска повседневной жизни. Они не отвергают любовь.
А она именно это и делала.
Она любила Джейса, любила всей душой, но боялась облечь свою любовь в слова, потому что не была уверена, что ему достаточно одной только этой любви. Она хотела, чтобы у Джейса было все, и она знала, что он хочет иметь семью… И детей… Но, поскольку маловероятно, что она когда-либо сможет подарить ему детей… Нет, мучительно даже думать об этом и… И оскорбительно для него допустить, что он бросит ее, когда станет ясно, что операция для нее неизбежна — операция, после которой у нее никогда не будет детей.
Но что же делать? И чего она в самом деле хочет?
Поставив локти на стол и обхватив подбородок руками, она сосредоточилась на этом вопросе.
Дети?.. Это был камень преткновения. Она не помнила точно, когда вбила себе в голову, что не хочет иметь детей, но точно помнила, когда в первый раз сказала это вслух, ей было еще только шестнадцать.