Владимир Набоков: pro et contra. Tом 2 (Арьев, Солженицын)

© Vladimir Nabokov's Letter to S. Rosoff by permission of the Estate of Vladimir Nabokov. All rights reserved.

Орфография письма приведена в соответствие с современными правилами. — Ю. Л.

Комментарий Веры Набоковой после прочтения ею копии письма 1937 года, присланной в 1971 г. Розовым для А. Филда (Field A. Nabokov: His Life in Part. New York, 1977. P. 127).

Всего найдено 12 оригинальных писем В. Набокова с 1937 по 1976 гг. и три черновика ответных писем к нему С. Розова 1960–1970 гг.

См. также: Zavyalov-Leving Y. Samuil Izrailevich: Pnin's Character, Nabokov's Friend // The Nabokovian. 1997. № 39.

Брак по какой-то причине не состоялся, но, согласно семейной легенде, в память об этом остался ремень, якобы подаренный женихом. Подробнее об истории несостоявшегося брака в биографии Й. Трумпельдора: Ласков Ш. Трумпельдор: история жизни (иврит). Иерусалим, 1995.

Интервью с Арье Розовым (р. 1925, Тель-Авив). 1.03.1998.

Набоков В. Дар // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 96. Далее цитаты даются по этому изданию с указанием тома и страницы в скобках.

Boyd В. Chronology of Nabokov's Life and works // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by Vladimir E. Alexandrov. New York; London, 1995. P. XXXIX.

До сих пор письма В. Набокова были опубликованы в трех главных трудах. Один на русском языке: Переписка с сестрой (Ann Arbor, 1985) и два на английском: Selected Letters 1940–1977 (San Diego, 1989); The Nabokov — Wilson Letters: Correspondence between Vladimir Nabokov and Edmund Wilson, 1941–1971 (New York, 1979).

В начале 1971 г. Розов, выполняя просьбу Набокова снабдить его первого биографа информацией о совместных тенишевских годах, прислал копию письма 1937 г. в Монтрё. Набоков, с восхищением перечитавший послание, обнаружил, что некоторые детали уже успели забыться (Nabokov V. Selected Letters 1940–1977. P. 478). В переводе на английский Д. Набокова в том «Selected Letters» включены три письма В. Набокова С. Розову, написанные в 1970-е гг.). Копией письма, дающего обильный материал для реконструкции школьных лет писателя, пользовались во время работы над своими книгами оба набоковских биографа, А. Филд (Р. 112, 123, 125, 126, 137) и Б. Бойд (Р. 87–89, 101–102, 129).

Владимир Набоков передал часть личного архива в Библиотеку Конгресса в 1958 г. Среди прочих бумаг туда попало также письмо от Розова. Говоря в предисловии об участи некоторых дорогих для его отца экземпляров, Дмитрий Набоков имеет в виду, скорее всего, именно это: «Исключительное письмо из Израиля, дошедшее, но безнадежно затерянное много лет назад, было среди тех [пропаж], что доставляли Набокову особенную досаду» (Selected Letters 1940–1977. P. XVI). Розов обычно не оставлял копий своих писем; не было оно представлено ни для биографии, готовившейся Филдом еще при жизни писателя, ни для поздней биографии Бойда.

Впервые: Наше наследие. М., 2000. № 53. С. 76–115.

Полностью переписка В. В. Набокова с В. М. Зензиновым, включая письма 1930-х годов, готовится к публикации отдельным изданием.

Зензинов В. М. Пережитое. Нью-Йорк, 1953. С. 60–63.

Набоков отправит в Женеву Константина Кирилловича Годунова- Чердынцева, отца главного героя романа «Дар», на свидание с тремя знаменитыми европейскими учеными-энтомологами в августе 1915 г., в разгар Первой мировой войны, причем «поездку свою он так законспирировал, что ему мог бы позавидовать любой путешествующий террорист…» (Набоков В. Дар // Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб.: Симпозиум, 2000. Т. 4. С. 312). Другой персонаж «Дара» — Горяинов — в разговоре с Федором Константиновичем, «прищурившись, сказал: „…Недавно скончался социал-демократ Беленький, — вечный, так сказать, эмигрант: его выслали и царь, и пролетариат, так что, когда он, бывало, предавался реминисценциям, то начинал так: „У нас в Женеве…“. — Может быть, о нем вы тоже напишете?“» (Там же. С. 379). В четвертой главе «Дара» Годунов-Чердынцев пишет, что «на их суде <каракозовцев> выяснилось, что ему <Чернышевскому> хотели дать возможность бежать и возглавить революционное движение — или хотя бы издавать в Женеве журнал…» (Там же. С. 458).

Набоков В. Память, говори // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997–1999. Т. 5. С. 361–362.

Набоков В. Подвиг // Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 3. С. 245.

Набоков В. Память, говори. С. 474.

Зензинов В. М. Пережитое. С. 414.

См. об этом: Гуль Р. Я унес Россию. Россия во Франции. Нью- Йорк, 1984. Т. 2. С. 100–105.

Набоков В. Смотри на арлекинов! // Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 5. С. 177–178; 180.

Зензинов В. М. Русское устье (Из дневника ссыльного). Берлин, 1921. Экземпляр книги с автографом И. Бунина хранится в Архиве русской и восточноевропейской истории и культуры при Колумбийском университете Нью-Йорка (Bakhmeteff Archive of Russian and East Europeen History and Culture, Columbia University, New York (Бахметевский архив, в дальнейшем — BAR)): Zenzinov Papers. Box 45.

Зензинов В. М. Февральские дни // Новый журнал. 1953. № 34–35.

Набоков В. Д. Временное правительство и большевистский переворот // Архив русской революции / Под ред. И. В. Гессена. Берлин, 1921. Т. 1. С. 37.

Хладнокровие (франц.).

Набоков В. Смотри на арлекинов! С. 182.

Зензинов В. М. Пережитое. С. 145–146.

«Пока в тумане странных дней…»; «Давно — по набережной снежной…» // Современные записки. 1921. № 7. С 1929 г. Набоков последовательно печатал в «Современных записках» все свои большие романы.

Гессен И. В. Годы изгнания: Жизненный отчет. Париж, 1979. С. 257–258.

См. примеч. 1 к письму 7.

См. письма В. В. Набокова к В. В. Рудневу: Из архива В. В. Набокова / Публ. В. Аллоя // Минувшее. 1989. Вып. 8. С. 274–281.

Последние новости. 1939. 31 дек. С. 2.

См. записи в дневнике Н. П. Вакара: 21 января 1940 г.: «В. М. Зензинов уехал в Финляндию „корреспондентом“ „Новой России“ и нашим <газета „Последние новости“. — Г.Г.>. Деньги нашел ему волшебник Фондаминский, а визу устроила Е. Д. Кускова. Она хороша с Holsti, который в Женеве. Тот позвонил в Париж, и Зензинову не только выдали немедленно визу на шесть месяцев, но и от себя финны помогли получить транзитные, бельгийскую и шведскую. Будет беседовать с пленными. Но я не хотел бы быть в его шкуре». 22 марта 1940 г.: «Тем временем Зензинов прислал телеграмму из Гельсингфорса, требуя от Керенского и Милюкова выступить с публичным протестом против „Московского мира“. Милюков ответил отказом. Керенский сочинил протест и передал в агентство Havas для распубликования. Однако не видно, чтобы где-нибудь он был напечатан» (Вакар H. П. Дневник // Минувшее. 1998. Вып. 24. С. 615–619). Газета «Новое русское слово», публикуя беседу с Зензиновым, сообщала, что «В. М. Зензинов поехал в Финляндию в качестве корреспондента большой парижской газеты „Пти Паризьен“». См.: О совето-финской войне (Беседа с Зензиновым) // Новое русское слово. 1940. 9, 10, 29 марта; 10, 14, 15 ноября.

Зензинов В. Встреча с Россией: Как и чем живут в Советском Союзе. Письма в Красную армию. 1939–1940. Нью-Йорк, 1944 [1945].

Фотостаты с писем хранятся в New York Public Library. Подлинники писем — BAR. Zenzinov papers. Box 4–9.

В. Набоков — M. Карповичу. 1940 г. (без даты) (BAR. Karpovich Papers. Box 2). См. рец. М. Карповича на книгу Зензинова: Zenzinov V. Vstrecha s Rossiei // The American Slavic and East European Review. 1946. Vol. V. P. 237–239.

BAR. Zenzinov Papers. Box 9.

И. Фондаминский — В. Зензинову. Июль 1940 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 1).

Письмо от 11 ноября 1940 г. (BAR. Karpovich Papers. Box 2).

В. Зензинов — M. Вишняку. 1 декабря 1944 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 2). Книга издавалась в 1944–1945 гг.; на титульном листе стоит 1944 г., а на обложке, печатавшейся в канун Нового года, — 1945.

Письмо от 22 января 1945 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 2).

Письмо от 19 апреля 1945 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 2).

Тузя — домашнее прозвище Фондаминского.

Письмо от 10 января 1941 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 2).

BAR. Zenzinov Papers. Box 2. См. запись в дневнике Зензинова: «17 января 1941. Вчера мне передали из двух источников — через Верочку <В. И. Руднева. — Г. Г.> из По и через Феничку <Шлезингер-Ланде. — Г. Г.>, что Тузя в Париже, у него опечатана квартира, книги вывезены, но он ехать в Ам<ерику> не хочет и зовет меня в Париж! Письмо от него от 15 декабря» (BAR. Zenzinov Papers. Box 10).

Федотов Г. П. И. И. Фондаминский в эмиграции // Новый журнал. 1948. № 18. С. 327–328.

Письмо от 23 ноября (BAR. Aldanov Papers. Box 6).

Письмо от 27 ноября 1943 г. (BAR. Aldanov Papers. Box 6).

BAR. Zenzinov Papers. Box 2.

M. Вишняк — В. Зензинову. 24 декабря 1945 г. (с включением письма В. Зайцевой) (BAR. Zenzinov Papers. Box 2).

Г. Кузнецова — В. Зензинову. 26 августа 1946 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 1) (письмо написано Е. Гипарис).

Неустановленное лицо — В. Зензинову. 17 июня 1945 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 9).

Зензинов В. М. Памяти И. И. Фондаминского-Бунакова; Федотов Г. П. Фондаминский в эмиграции // Новый журнал. 1948. № 18. С. 299–329.

См.: Тэффи Н. Илья Фондаминский // Новое русское слово. 1951. 29 апреля. С. 2, 3; Кузнецова Г. Грасский дневник. М., 1995. Яновский Б. Поля Елисейские. Нью-Йорк, 1983; Берберова Н. Курсив мой. М., 1996; Дон Аминадо. Поезд на третьем пути // Наша маленькая жизнь. М., 1994.

Набоков В. Память, говори. С. 564.

См.: Арансон Г. «Парижский вестник» (опыт характеристики) // Новый журнал. 1948. № 18. С. 330–341. Газета выходила с 14 июня 1942 г. по 12 августа 1944 г. (112 номеров). В ней сотрудничали: Ю. Жеребков, генерал П. Краснов, И. Шмелев, И. Сургучев, А. Ренников, «власовцы» и др.

Берберова Н. Курсив мой. С. 458.

Парижский вестник. 1944. № 81. 3 янв.

Цит. по: Полонский Я. Сотрудники Гитлера // Новое русское слово. 1945. 20 марта.

Русский патриот. 1944. № 3 (16). С. 2–3.

Дон Аминадо (А. П. Шполянский). Поезд на третьем пути. С. 608–609.

Вакар Н. Милюков в изгнании // Новый журнал. 1943. № 6. С. 375.

Ступницкий Арсений Федорович (1893, Минск — 1951, Париж) — юрист, журналист. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета и Школу политических наук в Париже. С 1927 г. постоянный сотрудник газеты «Последние новости». Соредактор книги: «П. Н. Милюков. Сб. материалов» (1930). Ступницкий был фаворитом Милюкова в последние годы его жизни. Редактор просоветской газеты «Русские новости» с 1945 по 1951 гг. «„Русские новости“ 1945-го года, бесцеремонно провозгласившие себя идейными продолжателями „Последних новостей“, поклонившиеся до земли, распластавшиеся, расплющившиеся в лепешку пред гениальным Сталиным, наводнившие столбцы безоговорочно советского листка статьями возрожденского молодца и немецкого наймита Льва Любимова и фельетонами ухаря-перебежчика Николая Рощина, — и все это под редакцией Ступницкого, и при директоре-распорядителе ученом агрономе Волкове, да при благосклонном участии, — правда только поначалу, потом сообразили и одумались, — многих иных, именитых и знаменитых <…> до всего этого, благодарение судьбе, Милюков не дожил» (Дон Аминадо. Поезд на третьем пути. С. 693). О деятельности Ступницкого как редактора «Русских новостей» см. письмо Е. Д. Кусковой к М. А. Алданову от 9 января 1947 г. (Евреи в культуре русского зарубежья. Иерусалим, 1992. Вып. 1. С. 321) и письма Г. В. Адамовича А. В. Бахраху (Новый журнал. 1999. № 216. С. 98–146).

BAR. Aldanov Papers. Box 6. В ответном письме от 16 декабря Алданов писал: «Какая из двух газет хуже, затрудняюсь сказать…» Об Одинце см. примеч. 4 к п. 2.

Набоков В. Память, говори! С. 562.

Русские новости. 1945. № 2. 25 мая.

Новый журнал. 1945. № 10. С. 341–360; № 11. С. 350–374.

Письмо от 21 июня 1945 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 1).

Я. Я. Кобецкий (1885 — ?) служил в Петрограде доверенным банка и состоял членом Фондовой биржи. Во время войны — контролер 1-го Кавалерийского корпуса. Сотрудник газеты «Последние новости» с момента ее основания. Вел раздел «Биржевая хроника».

«Весь рассказ он <Кобецкий. — Г. Г.> получил от Одинца, который с нами не был. С которым мы бы и не пошли и которого он облыжно включил в число посетителей» (В. Маклаков — А. Керенскому. 21 июня 1945 г. — BAR. Zenzinov Papers. Box 1).

Митрополит Евлогий и В. А. Маклаков посетили советского посла Богомолова. Об этом см.: Новое русское слово. 1945. 7 марта. С. 1–2. Протокол беседы см.: Эмигранты у Богомолова // Новый журнал. № 100. 1970. С. 260–268.

BAR. Zenzinov Papers. Box 1. В главе третьей романа «Дар» Годунов-Чердынцев отмечает стилистический штамп в статьях редактора берлинской «Газеты» Васильева: «И очень часто попадалось выражение: „произвело впечатление разорвавшейся бомбы“» (Набоков В. Дар. С. 353).

Седых А. Загадка В. А. Маклакова // Новое русское слово. 1945. 18 марта.

Мельгунов С. П. Ответ на анкету «Эмиграция и советская власть» // Новый журнал. 1945. № 11. С. 356–365.

Иоффе Г. «Совершенно один, и это ужасно» // Новый журнал. 1997. № 206. С. 209.

Ледницкий В. Вокруг В. А. Маклакова // Новый журнал. 1959. Кн. LVI. С. 249. Знаменитая фраза, которой 13 мая 1906 г. В. Д. Набоков закончил свою речь на заседании Думы, в ответ на объявление председателя Совета министров Ивана Горемыкина о том, что правительство не принимает программы, предложенной в ответном адресе на тронную речь.

Иоффе Г. «Совершенно один, и это ужасно». С. 199.

М. Вишняк — В. Зензинову. 10 января 1941 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 2).

Набоков В. Предисловие к 3-му американскому изданию романа // Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 1. С. 197. (В русском переводе С. Ильина роман назван «Под знаком незаконнорожденных».)

Там же. С. 196.

Утрата общественного положения (франц.).

Письмо В. Набокова Э. Уилсону от 23 февраля 1948 г. // Звезда. 1996. № 11. С. 120.

Письмо В. Набокова Э. Уилсону от 18 июля 1941 г. // Звезда. 1996. № 11. С. 115.

Геллер М. Набоков и политика // Cahiers de rémigration russe 2. Paris, 1993. Vladimir Nabokov et l'émigration. P. 15.

D. P. — Displaced Persons — перемещенные лица (англ.). Бывшие советские граждане после окончания войны несколько лет находились в специальных лагерях Ди-Пи в ожидании виз на въезд в различные страны.

М. Осоргин — В. Зензинову. 17 января 1941 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 2).

«Новоселье», Нью-Йорк, 1942–1948; Париж, 1949–1950. Редактор — С. Ю. Прегель (1897–1972). Об истории журнала см.: Юниверг Л. Скромное, но полезное русское дело. Из истории журнала «Новоселье» // Евреи в культуре русского зарубежья. Т. 4. С. 229–244. О «Новом журнале» см. примеч. 2 к письму № 17.

Новоселье. 1942. № 1. С. 3.

См.: Зензинов В. М. Из воспоминаний // Новоселье. 1942. № 1. С. 25–35; № 2. С. 24–37.

«Ultima Thule» — 1942. № 1. С. 49–77; «Русалка» — 1942. № 2. С. 181–184; «Слава» — 1942. № 3. С. 157–161.

Н. А. Бердяев — С. Ю. Прегель. 14 октября 1942 г. Цит. по: Юниверг Л. Скромное, но полезное русское дело… С. 237.

Советский патриот. 1945. 31 августа.

Федотов Г. П. Ответ Н. А. Бердяеву // За свободу. 1946. № 17. С. 57–69.

Яновский В. Поля Елисейские. С. 164.

А. Вельмин — В. Зензинову. 9 октября 1946 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 2).

А. Вельмин — В. Зензинову. 30 августа 1948 г. (Там же).

А. П. Вельмин — журналист и общественный деятель. В 1920–1930 гг. — варшавский корреспондент «Последних новостей» и представитель русского зарубежного архива в Праге. В 1936–1939 гг. — председатель Русского попечительского комитета в Польше, в годы войны — библиотекарь «Русского дома» в Варшаве. В августе 1944 г. вывезен в Германию. В последующие годы жил в Париже, корреспондент «Русской мысли».

Тэффи — В. Зензинову. 8 сентября 1945 г. (Там же).

Р. Гуль — В. Зензинову. 2 сентября 1945 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 1).

Вишняк M. Памяти друга // Новый журнал. 1954. № 36. С. 293–294.

Калашников Н. Из воспоминаний о Зензинове // Новый журнал. 1954. № 36. С. 302.

New York Public Library. Berg Collection. Nabokov papers. Гринберг Роман Николаевич (1897–1969) — редактор журнала «Опыты» (Нью-Йорк, 1953–1954, № 1–3, соредактор В. Л. Пастухов, издатель М. С. Цетлина; с № 4 по 9 — редактор Ю. Иваск), а также редактор и издатель альманаха «Воздушные пути» (Нью- Йорк, 1960–1967, № 1–5).

Зензинов обладал беллетристическим талантом, что отмечали многие современники. В разное время им были опубликованы книги: Старинные люди у Холодного океана. М., 1914; Очерки торговли на севере Якутской области. М., 1916; Из жизни революционера. Париж, 1919; Государственный переворот адмирала Колчака в Омске 18 ноября 1918 г. Сб. документов. Париж, 1919; Русское устье. Берлин, 1921; Нена. Берлин, 1925; Железный скрежет. Из американских впечатлений. Париж, 1926; Беспризорные. Париж, 1929; Встреча с Россией: Как и чем живут в Советском Союзе. Письма в Красную армию. 1939–1940. Нью-Йорк, 1944 [1945]; Пережитое. Нью-Йорк, 1953; 20 статей и 15 рецензий в периодических эмигрантских изданиях.

Григорий Андреевич Гершуни (Герш Исаак Ицкович) (17 сентября 1870, Таврово Телешевского уезда Ковенской губ. — 16 марта 1908, Цюрих) — основатель партии эсеров, организатор и руководитель Боевой организации. Вольнослушатель курсов медицинского факультета Киевского университета и Московских курсов бактериологии в Институте экспериментальной медицины. Имел звание провизора. Весной 1898 г. в Минске открыл химико-бактериологический кабинет. К этому времени проникся социалистическими идеями, чему способствовало знакомство с вернувшейся из ссылки Е. К. Брешко-Брешковской. Сблизился с основателями местной подпольной организации «Рабочая партия политического освобождения России». Редактировал программную брошюру партии «Свобода», написанную спутницей его жизни Л. М. Клячко, усиливая ее террористическую направленность. Один из организаторов мастерской по изготовлению типографских станков и «паспортного бюро». В 1900 г. арестован и доставлен в Москву. После освобождения вернулся в Минск. С февраля 1901 г. — в Петербурге и Варшаве, где установил связь с польской социалистической партией. Встречался с Брешко-Брешковской, которая ввела его в руководящий состав эсеровского движения. Вербовал людей для Боевой организации, которая оформилась к началу 1902 г. Член ЦК эсеровской партии. Готовил ряд покушений. 13 мая 1903 г. арестован на станции Дарница под Киевом при возвращении из Уфы после теракта. Заключен в Петропавловскую крепость. В марте 1904 г. на военном суде в Петербурге смертная казнь заменена пожизненным заключением, а потом 20-летней каторгой. Из Бутырской тюрьмы переведен в Акатуйскую (Сибирь). 13 октября 1906 г. бежал через Китай в США, где выступал с лекциями о революции в России. В 1907 г. на II съезде партии (Тиммерфорс) голосовал за блок с КД во 2-й Думе. Избран в ЦК. Вместе с Азефом пытался воссоздать распавшуюся осенью Боевую организацию партии, безгранично доверяя ему. В начале 1908 г. заболел саркомой, переехал из Финляндии в Швейцарию для лечения, умер в Цюрихском госпитале. См.: Городницкий Р. Г. А. Гершуни — «крестный отец» эсеровского терроризма // Евреи и русская революция. М.; Иерусалим, 1999. С. 233–266.

В. Зензинов — М. Карповичу. 18 марта 1951 г. (BAR. Zenzinov Papers. Box 1).

Письмо В. Набокова Э. Уилсону от 15 декабря 1940 г. // Звезда. 1996. № 11. С. 113.

Зензинов не мог не знать статью Г. П. Федотова «Торопись!»: «„Долой Сталина!“ — сейчас единственный общенациональный лозунг для порабощенной России…» (Новая Россия. 1939. № 12).

BAR. Zenzinov Papers. Box 9. File 2.

Вишняк М. Памяти друга. С. 295.

Набоков В. Подвиг. С. 202.

С. М. (С. Мельгунов?). В. М. Зензинов // Возрождение. Париж, 1953. Тетр. 30. Ноябрь-декабрь. С. 200.

Вошло в кн.: Набоков В. Стихотворения 1929–1951. Париж, 1952. Автограф стихотворения с дарственной надписью Зензинову хранится в Amherst college Center for Russian Culture (K. Solntsev Papers).

Впервые: Наше наследие. М., 2000. № 55. С. 75–89.

В название статьи сознательно введена перекличка с заглавием книги Л. И. Вольперт «Пушкин в роли Пушкина» (М., 1999).

Неделя. Прага. 1930. 28 мая. № 60.

Берберова Н. Курсив мой. Автобиография. М., 1996. С. 370.

Сирин В. Волк, волк! <Рец. на:> В. С. Яновский «Мир» // Наш век. Берлин. 1932. № 31.

Яновский В. Поля Елисейские. Нью-Йорк, 1983. С. 247–248.

Последние новости. Париж. 1932. 17 ноября. См. также об этом вечере: Встреча с В. Сириным (от парижского корреспондента «Сегодня») // Сегодня. 1932. 4 ноября.

Гессен И. В. Годы изгнания: Жизненный отчет. Париж, 1979. С. 255.

Набоков В. Память, говори // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 5. С. 559.

Набоков В. Смотри на арлекинов! // Там же. С. 164.

Набоков В. Другие берега // Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб., 2000. Т. 5. С. 317.

Набоков В. Смотри на арлекинов! С. 149.

Набоков В. Дар // Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 4. С. 275–276.

Ходасевич Вл. О Сирине // Ходасевич В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1997. Т. 2. С. 391.

New York Public Library. Berg Collection. Nabokov Papers. Ср. в «Парижской поэме» Набокова: «Смерть еще далека (послезавтра я / все продумаю), но иногда / сердцу хочется „автора, автора“. / В зале автора нет, господа» (Набоков В. Круг. Л., 1990. С. 149–150).

Ходасевич Вл. Собр. соч.: В 4 т. Т. 4. С. 533.

Burges A. Nabokov Masquerad // Yorkshire Post. 1962. November 15. P. 4.

Appel A. Nabokov's Puppet Show // New Republic. 1967. Vol. 156. № 2 (January 14). P. 27–30; № 3 (January 21). P. 25–32.

Janeway E. Nabokov the Magician // Atlantic. 1967. Vol. 220. № 1 (July). P. 66–71.

Wetzcteon R. Nabokov as a teacher // Triquarterly. 1970. № 17. P. 240–246.

Вейдле В. Исчезновение Набокова // Новый журнал. 1977. № 129. С.  271–274.

10 октября 1940 г. газета «Новое русское слово» сообщала:

Васильев В. Вечер В. В. Сирина // Новое русское слово. 1940. 15 октября.

10 ноября 1940 г. газета «Новое русское слово» сообщала:

ОБЩЕСТВО ВЗАИМОПОМОЩИ «НАДЕЖДА»

       приглашает Вас на

       ВЕЧЕР В. В. НАБОКОВА-СИРИНА

       «СТИХИ И КОММЕНТАРИИ»

Вечер состоится в субботу, 7-го мая 1949 г., в 9 ч. веч. в зале «Академия» 314 West 91 St. (BAR. Nadejda Papers. Box 3. Invitation card).

См. вступ. ст. к «Переписке В. В. Набокова с В. М. Зензиновым» в наст. изд. (с. 34–64).

См. письма В. В. Набокова и В. М. Зензинова от апреля — мая 1944 г. и от марта — мая 1949 г. в наст. изд. (с. 69–74; 87–90).

BAR. Zenzinov Papers. Box 3.

Письмо от 8 мая 1944 г. (BAR. Aldanov Papers. Box 6).

Арансон Г. Встреча с поэтом (На литературном вечере В. В. Набокова-Сирина) // Новое русское слово. 1949. 26 мая. Григорий Яковлевич Арансон (1887–1968) — общественно-политический деятель, меньшевик, публицист, журналист, поэт, мемуарист. Писал также на английском языке и на идиш. В январе 1922 г. выслан из Советской России, обосновался в Берлине. В 1922–1951 гг. — член ЦК Бунда. Член Заграничной делегации РСДРП. В 1921–1931 гг. — генеральный секретарь «Орт-Юнион» (Берлин). В 1930-е годы жил в Париже. С 1940 г. — в США (Нью-Йорк). В 1944–1957 гг. — сотрудник редакции газеты «Новое русское слово». Соредактор сборника «Памяти В. И. Лебедева» (1958), «Книги о русском еврействе» (1968). Умер в Нью-Йорке.

См. о нем примеч. 89 с. 60 наст. изд.

Николаевский Борис Иванович (8 октября 1887, Белебей Уфимской губ. — 1966, Нью-Йорк) — общественно-политический деятель, крупнейший архивист и собиратель документов по политической истории России. В 1917 г. — левый меньшевик. На 1-м Всероссийском съезде Советов избран в состав ВЦИК. В 1919–1921 гг. работал в Москве в Историко-революционном архиве, сотрудничал в журнале «Былое». С 1920 г. — член ЦК меньшевиков. 21 февраля 1921 г. арестован, заключен в Бутырскую тюрьму; освобожден и в феврале 1922 г. после длительной голодовки (вместе с Ф. И. Даном и др. меньшевиками) выслан за границу. Жил в Берлине, сотрудничал в журнале «Новая русская книга» (1922–1923), в сборниках «На чужой стороне» (1924–1925), «Голос минувшего на чужой стороне» (1926), в журналах «Современные записки» (1938–1940) и «Русские записки» (1938–1939). Один из основателей журнала «Летопись революции» (1923) и редактор одноименной мемуарной серии. Представитель Русского заграничного пражского архива в Берлине, в 1924–1931 гг. — представитель Института Маркса и Энгельса за границей: по поручению директора института Д. Б. Рязанова собирал в западноевропейских странах документы по истории международного рабочего движения. Сотрудничал в выходивших в СССР исторических журналах «Каторга и ссылка» (1922–1931), «Летописи марксизма» (1926–1928). Осудил коллективизацию и репрессии сталинского режима в феврале 1932 г., лишен советского гражданства. В 1933 г., после прихода к власти Гитлера, переехал в Париж; вывез из Берлина архив германской Социал-демократической партии и передал его Международному институту социальной истории в Амстердаме. Был директором Парижского отделения института. С 1940 г. — в США. Сотрудничал в русских эмигрантских изданиях: «Новый журнал», «Народная правда», «Новое русское слово»; издавал журнал «За рубежом». После Второй мировой войны, пытаясь объединить русскую эмиграцию, основал «Лигу борьбы за народную свободу». В 1948 г. издал в Лондоне вместе с Д. Ю. Далиным книгу «Принудительный труд в Советском Союзе». Входил в редакцию «Социалистического вестника». Большая часть архива и библиотеки Николаевского в 1940 г. была захвачена гитлеровцами и, по-видимому, погибла в Германии. В США возобновил собирательскую деятельность. В 1963 г. продал свою коллекцию (свыше 250 фондов) Гуверовскому институту при Стэнфордском университете. Автор работ по истории РСДРП и партии эсеров и статей о советской политике и деятелях СССР.

Церетели Ираклий Георгиевич (20 ноября 1881, Кутаис — 20 мая 1959, Нью-Йорк) — политический деятель, один из лидеров меньшевиков. Участник Общероссийской конференции меньшевиков в Женеве (1905). Депутат II Государственной Думы. Делегат 5 съезда РСДРП (Лондон, 1907). Закончил юридический факультет Московского и Берлинского университетов. Церетели — один из организаторов Грузинской Демократической Республики (1918). После падения меньшевистского правительства в Грузии (1921) остался в эмиграции, представлял грузинскую Социал-демократическую партию в Международном социалистическом бюро и исполкоме Социнтерна.

Р. Н. Гринберг — В. В. Набокову. 28 мая 1949 г. // Library of Congress, Washington. Manuscript Division. Vozdushnye puti. Box 2.

ОБЩЕСТВО ВЗАИМОПОМОЩИ «НАДЕЖДА»

приглашает Вас на вечер

В. В. НАБОКОВА-СИРИНА

в субботу 8 декабря 1951 г. в 8.30 веч.

в помещении Master Institute Hall 323 W/ 103 ул.

и Riverside Drive.

(BAR. Nadejda Papers. Box 3. Invitation card.)

Nabokov V. Nicolai Gogol. New York, 1944.

Если ты понимаешь, что я имею в виду (англ.).

В. Набоков — Р. Гринбергу. 15 декабря 1951 г. (BAR. Grynberg papers. Box 1).

P. Гринберг — В. Набокову. 29/XII 1951 г. (New York Public Library. Berg Collection. Nabokov papers).

И. Л. Т. <Тартак?> О вечере Владимира Набокова // Новое русское слово. 1951. 13 декабря.

Набоков В. Тяжелый дым // Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 4. С. 552–557.

Глава из кн.: Arbasino A. Vladimir Nabokov // RIGA. Milano, 2000. Vol. 16. Maj. P. 93–96.

Фрагмент эссе, вошедшего в книгу Б. Ахмадулиной «Миг бытия» (М., 1997).

Печатается по «Новой газете» (1998. № 1 (473). 12–18 января. С. 8).

Переработанный вариант доклада, прочитанного 28 ноября 1996 г. в Сорбонне (Париж) на конференции «Владимир Набоков-Сирин: европейские годы». (Vladimir Nabokov-Sirine: les annés europénnes. Publié sous la direction de Nora Buhks // Cahiers de l'émigration russe, 5. Paris, 1999). В сокращенном виде опубликован в журнале «Звезда» (1999, № 4) под названием «И сны, и явь».

Из стихотворения Набокова «Глаза прикрою — и мгновенно…» (1923).

Выражения из романа «Transperent Things» (1972). Существующие русские переводы названия — «Просвечивающие предметы», «Прозрачные вещи» — не охватывают всего его смысла. По свидетельству Г. А. Барабтарло, вдова Набокова вместо попытки буквального перевода предлагала использовать образ из набоковского стихотворения «Неродившемуся читателю» (1930): «Сквозняк из прошлого». Что, по крайней мере, эффектнее звучит и смыслу романа не противоречит.

«I was the shadow of the waxwing slain…» — Первая строчка из поэмы Джона Шейда в романе «Бледное пламя» («Pale Fire», 1962). Пер. А. Глебовской и С. Ильина.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 295. Далее ссылки на это издание в тексте с указанием тома и страницы.

«…Не used parody as a kind of springboard for leaping into the highest region of serious emotion» (Nabokov V. Novels and Memoirs 1941–1951. New York, 1996. P. 70).

Имеется в виду не столько даже знаменитый ходасевичевский пастиш (пассеистская форма пародии) «Жизнь Василия Травникова», сколько сердцевина его лирики, такие, например, стихи, как «Перешагни, перескочи…», «Берлинское», да и «Европейская ночь» в целом, в которую последнее стихотворение входит. В противоположном ходасевичевско-набоковскому стане ощущение нового искусства как пародийного выражалось столь же отчетливо. «…Я эту поэму-брошюру, — пишет Роман Якобсон об „Игре в аду“ Крученых и Хлебникова, — раздобыл и вчитался. Она меня поразила — поразила тем, что я себе тогда совершенно не так представлял новаторский стих — это было в значительной степени почти что пародийной версификацией, пародией на пушкинский стих. Меня это тут же захватило». (Янгфельдт Б. Якобсон — будетлянин. Stockholm, 1992. С. 14).

Стихотворение «Расстрел» (1927).

Из стихотворения «Слава» (1942). Вдова Набокова в предисловии к его сборнику «Стихи» (1979) отозвалась о «главной теме» поэта как о теме «потусторонности», сославшись и на стихотворение «Слава». В нем, по мнению Веры Набоковой, автор подошел к своей «главной теме» «ближе всего», «определил ее совершенно откровенно как тайну, которую носит в душе и выдать которую не должен и не может» (цит. по: В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 348). Наша исследовательская задача как раз и состоит в том, чтобы к набоковской тайне по возможности приблизиться. «Потусторонность» и «сон» в нашей работе трактуются в духе слитной шекспировской метафоры из «Бури» (акт 4, сцена 1):

Метафизический аспект темы «потусторонность» подробнее других исследовал В. Е. Александров в книге «Набоков и потусторонность» (СПб., 1999); англ. издание: Alexandrov V. Nabokov's Otherword. Princeton, 1991. В работе Александрова приблизительно то же самое, что у нас трактуется как «сон», называется «космической синхронизацией» («cosmic synchronization»). Автор полагает, что к сновидению как таковому Набоков относится скорее с раздражением, чем с доверием. Это так. Сон может трактоваться и как пародия на жизнь, а не только как зашифрованное выражение ее смысла. Но как раз из-за наглядной амбивалентности понятия «сон», его прямой связи с чепухово легкомысленным сновидением, мы и выбрали эту метафору для выражения сущностной категории набоковской эстетики. В сне есть то самое одновременно и унижающее и возвышающее содержание, что, по Набокову, таится и в парной «сну» категории «пародия». Термин «космическая синхронизация», хотя и восходит к самому Набокову (рассказ «Первое стихотворение», «First Poem», включенный в английские версии его мемуаров), чуть более пышен, торжествен, чем того требует набоковская поэтика. И сам Набоков употребляет его с иронической отстраненностью, вкладывая в уста своего философического двойника Вивиан Дамор-Блок.

«Чем умнее человек, тем больше своеобычности видит он в каждом, с кем сообщается. Для человека заурядного все люди на одно лицо» (Паскаль Б. Мысли. СПб., 1995. С. 10. Пер. Э. Линецкой). Подобная философия в «серебряном веке» стала эстетикой: художественное сознание ищет различие, а не сходство. Набокову выпала честь выразить это положение с аксиоматической четкостью.

Звезда. 1999. № 4. С. 19.

Так, даже тотальная эксплуатация дискурса платоновского «Тимея» в «Приглашении на казнь» (как это превосходно показано в статье С. М. Козловой в настоящем издании) не делает автора романа платоником: то, что в «Тимее», по современным понятиям, «утопия», у Сирина — «антиутопия».

Образ, дважды повторенный в «Отчаянии». О сугубо философских аспектах этого романа см. статью: Смирнов И. П. Философия в «Отчаянии» // Звезда. 1999. № 4. С. 173–186.

По замечанию Ю. М. Лотмана, у Тютчева «небытию соответствует не тишина, а именно гул». Лотман Ю. М. Поэтический мир Тютчева // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т. 3. Таллинн, 1993. С. 154.

Там же. С. 156–157.

Фраза из «Защиты Лужина» (II, 18). Но еще задолго до этого романа, можно сказать прямо в детской, Набокову открылась прелесть алогичных решений по книгам Льюиса Кэрролла об Алисе. «Детскость», «потусторонность», «пародийность» — эти кэрролловские мотивы вплетены во все книги Набокова.

Hauser A. The Social History of Art. New York, 1985. Vol. 4. P. 236. Применительно к русскому модернизму отметим мнение Александра Блока о совмещении «рационального» и «иррационального» в восхищавшей Набокова поэзии Осипа Мандельштама: «Его стихи возникают из снов…» (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1962. Т. 7. С. 371).

Букс Н. Звуки и запахи: О романе Вл. Набокова «Машенька»// Новое литературное обозрение. М., 1996. № 17. С. 296.

A sillogism: other men die; but I

Am not another: therefore I'll not die.

(«Pale Fire», стихи 213–214 в поэме Джона Шейда. Пер. А. Глебовской и С. Ильина (Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. Т. 3. С. 317).

Сечкарев В. К тематике поэзии Владимира Набокова // Новый журнал. Нью-Йорк, 1996. Кн. 197. С. 47.

Из стихотворения «Слава».

Часть фразы из рассказа «Лик» (IV, 366).

Барабтарло Г. Бирюк в чепце // Звезда. 1996. № 11. С. 192–207.

В английском издании русские стихи записаны латиницей.

В истории каштановокудрой Лизы Боголеповой можно различить черты и знаки судьбы Ирины Одоевцевой, жены Георгия Иванова (пышная фамилия, богемная парижская жизнь, лицемерно похвальные отзывы о ее стихах Жоржа Уранского-Адамовича, «золотое имя» Георгий — все это лукаво наводит на сомнительный след). На роман Одоевцевой «Изольда» (героиню, кстати, зовут Лизой) Набоков написал в берлинском «Руле» (30 октября 1929 г.) едкую рецензию. В ответ Георгий Иванов в парижских «Числах» (1930, № 1) осуществил самую грубую из всех атак, предпринятых литературной эмиграцией против Набокова. Возможно, через четверть века Набоков решил задеть Одоевцеву еще раз. Но главное направление его удара было иным: самые тяжкие, с точки зрения автора «Пнина», недостатки героини — «дурная мать» и дурная, в ахматовском роде, поэтесса — никакого отношения к Одоевцевой не имеют.

Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой: В 2 т. СПб.; Харьков, 1996. Т. 2. С. 347. В записи от 4 февраля 1961 г. Чуковская отмечает реакцию Ахматовой на приведенные стихи: «Анна Андреевна усматривает безусловный пасквиль».

Эйхенбаум Б. О поэзии. Л., 1969. С. 136.

Набоков В. О Ходасевиче // Набоков В. Романы. Рассказы. Эссе. СПб., 1993. С. 224.

Благодарю Г. Б. Глушанок за предоставление неопубликованного отрывка из письма И. С. Шмелева от 20 июня 1946 г.

Фрагменты из стилизованной под чужую рецензию заключительной главы автобиографии Набокова «Убедительные доказательства» («Conclusive Evidence»). Цит. по пер. М. Малиновой и Д. Трезьяк в их работе «Сквозняк из прошлого» (Звезда. 1999. № 4. С. 83–84). В оригинале: «…the deep humen glow…» и «the unravelling of a riddle is the purest and most basic act of the human mind» (The New Yorker. Dec. 28. 1998 — Jan 4. 1999. P. 124, 126).

Набоков В. О Ходасевиче. С. 224.

О Себастьяне Найте в романе «The Real Life of Sebastian Knight». См.: Nabokov V. Novels and Memoirs 1941–1951. P. 74. «The probing of the aetiological of aleatory occurrences» входило в задачу его повествования.

Набоков В. Романы. Рассказы. Эссе. С. 162.

Там же. С. 158.

Из стихотворения «Река времен в своем стремленьи…» (1816). Подробно о взаимопроникающей тайне сюжетов «Solux Rex» и «Ultima Thule» рассказано в моей работе «Отражение в аспидной доске» (печатается).

См.: Jonson D. В. World in Regression: Some Novels of Vladimir Nabokov. Ann Arbor, 1985. P. 214.

Фраза из рассказа «Ultima Thule» (IV, 450).

Словосочетание из рассказа «Solux Rex» (Набоков В. Романы. Рассказы. Эссе. С. 161).

В поэме Джона Шейда из «Бледного пламени» курсивом выделен афоризм: «Жизнь — это весть, накарябанная впотьмах» («Life is a message scribbled in the dark»; Line 235).

Из интервью телевидению Би-Би-Си, 1962 г. / Пер. М. Маликовой под ред. С. Ильина // Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 2. С. 568.

Набоков В. Искусство литературы и здравый смысл. Звезда. 1996, № 11. С. 70. Пер. Н. Ермаковой.

Из стихотворения «Сны» (1926).

Nabokov V. Novels and Memoirs 1941–1951. P. 75, 109.

Авторское правописание и оформление сносок сохранено без изменений. — Ред.

В его эссе «Возвышенное и смешное», в сборнике статей памяти Набокова (М. Amis. The Sublime and the Ridicule // Vladimir Nabokov: A Tribute / Ed. P. Quennell. London, 1979. P. 73).

Вторая часть этой статьи напечатана в майской книжке журнала «Звезда» за прошлый год.

R. Levin. New readings vs. Old Plays (Старые пьесы в новом чтении). Chicago, 1979.

Там же. С. 11–12.

См., напр., его «Лекции по литературе» (первое американское издание, 1980). Р. 91, 139, 283.

The Nabokovian. 1997. № 39. P. 52–55.

Взять, например, «Отчаяние», «Действительную жизнь Себастьана Найта», «Пнина», «Сестер Вэйн» или «Весну в Фиальте». В «Арлекинах» эта особенность делается необыкновенно важной. В «Лолите» и «Бледном Огне» встречаются интересные случаи умерших повествователей (их смерть узнается косвенным путем), фамильи которых невозможно узнать с достоверностью из самого романа. В «Защите Лужина» героиня совсем безымянна, а самого Лужина зовут только по фамильи от первого до предпоследнего предложения книги. «Волшебник» представляет в этом отношении единственный в своем роде опыт: здесь Набоков совершенно не упоминает никаких имен (за одним важным исключением).

Это замечание появилось в эфемерном набоковском дискуссионном клубе международной электронной сети (NABOKV–L) 4-го октября 1997 года.

Замечательно, что, печатая повесть в 1956-м году в книге рассказов (которой она дала название), Набоков пометил её 1938-м годом и Парижем, а не 1936-м и Берлином, как следовало (из Парижа он вернулся 29 февраля и повесть писал в апреле); эту ошибку он повторил и в примечаниях к английским изданиям. Таким образом выходило, что он словно бы написал её не в прологе личной драмы, но ex post factum; во всяком случае, так ему казалось на отдалении в двадцать лет.

См.: В. Boyd. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, N. Y., 1990. P. 433, и работы Ch. Nicol. Ghastly Rich Glass. Russian Literature TriQuarterly. 1991. № 24. P. 173–184.

Этого же рода полускрытую ссылку на «Даму с собачкой» находим в конце рассказа «Что как-то раз в Алеппо», где сходны и место действия (приморский городок), и характер сюжета (мучительно щемящая любовная история, повествуемая спокойно-размеренным, до безумия, тоном).

Мне уже случалось писать, что В. Е. Набокова — а лучше её никто таких вещей не знал — считала, что этой строчкой из раннего стихотворения Набокова следует называть по-русски его «Transparent Things», а не теми неловкими способами, которыми его простодушно передают советские переводчики. Нельзя забывать, что в этой книге не только предметы прозрачны для повествователей, но и сами эти духи — тоже things в полу-шутливом английском хождении этого слова — прозрачны для взора героя (и читателей). Здесь перелив смысла в обоих направлениях, и лексиконному переводу это не под силу.

Улучшенного Диккенсова патента. См.: «Лекции по литературе». Р. 21, и мою книгу «Phantom of Fact». 1989. С. 106–107.

В. Boyd. Nabokov's Ada: The Place of Consciousness (Ann Arbor: Ardis, 1985); B. Boyd. Vladimir Nabokov: The Russian Years; Vladimir Nabokov: The American Years (Princeton University Press, 1990–1991).

Этот образ на удивление близок к стихам Пастернака из «Сестры»: «…снявши шапку, / Сто слепящих фотографий / Ночью снял на память гром». Эту книгу (изданную и в Берлине) Набоков очевидно знал, и во всяком случае поставил на полку среди избранных любимцев одному своему герою из поэтов (в «Тяжелом дыме»).

Например, эту птичью клинопись на снегу можно видеть в начале «Бледного Огня» Шейда.

Схожее замечание сделали еще в 1930-е годы по крайней мере два писателя в изгнании; см. об этом: А. Долинин. Плата за проезд: Беглые заметки о генезисе некоторых литературных оценок Набокова // Набоковский вестник. СПб., 1998. № 1; А. Долинин. Три заметки о романе Владимира Набокова «Дар» // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 697–740.

Впервые: Вышгород. 1999. № 3.

См.: Бродская А. Роман «Лолита» и послевоенное эмигрантское сознание // Вышгород. 1999. № 3. С. 84–92.

Набоков В. Дар // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 135–136. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках тома и страницы.

«Фигура есть соединение двух и более строк, равно или разно отступающих от метра; соединяя места ускорений, обозначаемых точками, прямыми линиями, мы получаем фигуру» (Белый А. Символизм. М., 1910. С. 300–301).

Ср.: «Этого рода строку мы встретили лишь один раз в чистом виде, а именно: у Каролины Павловой — в стихотворении, посвященном Языкову; за неимением книги, мы лишены возможности привести этот ход. У Пушкина лишь раз встречается ход, лишь отчасти напоминающий вышеприведенный, а именно: „Еще не перестали топать“ („Евгений Онегин“); если прочесть „Еще / не перестали топать“, то нарушится логическое ударение (вне зависимости от способа чтения, современное стиховедение относит этот стих к 3-й, но никак не к 7-й форме. — М. Л.). У меня этот ход встречается в неудачной строке: „Хоть и не без предубежденья“ (совсем уже непозволительная ошибка: этот стих может быть отнесен либо к 6-й, либо — с некоторой натяжкой — к уникальнейшей 8-й (так его интерпретировал К. Ф. Тарановский), но никак не к 7-й форме. — М. Л.). Вот случайно придуманная строка, где осуществлен характеризуемый ход: „И велосипедист летит“» (Белый А. Символизм. С. 294–295).

«Сборник открывался стихотворением „Пропавший мяч“…» (III, 11); «замыкается он стихами „О Мяче найденном“» (III, 27) — Примеч. ред.

Языковая модель рассчитывается теоретически на основании частотного словаря языка; показатель средней отягченности икта у всех обследованных авторов выше, чем в языковой модели. Четырехстопный ямб Ф. К. Годунова-Чердынцева — единственное известное исключение.

Например, отрывки: «Близ фонаря, с оттенком маскарада, / лист жилками зелеными сквозит. / У тех ворот — кривая тень Багдада, / а та звезда над Пулковом висит.» (III, 140) и «За пустырем, как персик, небо тает: / вода в огнях, Венеция сквозит, — / а улица кончается в Китае, / а та звезда над Волгою висит» (III, 159) — представляют собой не две различные строфы, а два варианта одной и той же (т. е. речь здесь не идет о различных звездах).

Набоков В. Стихотворения и поэмы. Харьков; М., 1997. С. 468 (тексты воспроизводятся по изданию: Набоков В. Стихотворения и поэмы. М.: Современник, 1991).

Годунов-Чердынцев Ф. Стихи. СПб., 1994. С. 22.

В упомянутых изданиях это стихотворение по каким-то причинам воспроизводится без заключительного стиха «Посвящено Георгию Чулкову».

Как следует воспроизводить этот сонет в собраниях стихотворений, не вполне понятно. В существующих изданиях он «выпрямляется», и катрены помещаются перед терцетами.

См., напр.: Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1973. P. 3; Nabokov V. Speak, Memory. New York, 1966. P. 125–126.

Более подробно см.: Александров В. Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. СПб., 1999. С. 26–28, 60–62,

Набоков В. Память, говори // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 5. С. 421. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием тома и страницы.

В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 140.

Nabokov V. Speak, Memory. P. 298, 124. См. также: Boyd В. Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton, N. J., 1991. P. 37.

См.: Александров В. Е. Набоков и потусторонность… С. 56–62.

Там же. С. 132–165.

Из русского оригинала этого важного заявления в скобках более, чем из английского перевода, понятно, что Набоков, в сущности, подчеркивает нереализованную возможность сделать далеко идущий вывод из этого явления: «догадка, которая могла бы далеко увести эволюциониста, наблюдавшего питающихся бабочками обезьян» (Курсив мой. — В. А.); Набоков В. Дар // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 100.

Carpenter G. D. H. and Ford E. В. Mimicry. London, 1933. P. 5.

Дж. Д. Хейл Карпентер, ставший профессором зоологии (энтомологии) в Оксфорде в 1933 году, описал свои эксперименты в нескольких публикациях, в частности в статье, помещенной 8 октября 1921 года в журнале «Transactions of the Entomological Society of London» (Набоков, должно быть, знал этот журнал) и в двух книгах: 1) «A Naturalist in East Africa» (Oxford: Clarendon, 1925) 2) совместно с Е. В. Ford «Mimicry», а также в брошюре «Insects as Material for Study: Two Inaugural Lectures delivered on 17 and 24 November 1933» (Oxford: Clarendon, 1934), откуда и взята цитата, приведенная в этой статье (Р. 24).

Более подробно эти особенности романа рассматриваются в IV главе книги В. Александрова «Набоков и потусторонность…» (С. 132–165).

Nabokov V. Strong Opinions. P. 30.

В своей важной лекции «Искусство литературы и здравый смысл» Набоков делает предположение, что «естественный ход эволюции никогда бы не обратил обезьяну в человека, окажись обезьянья семья без урода (freak)» (Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М., 1998. С. 467). Однако, как становится очевидным из лекции, Набоков считал «уродство» (freakishness) отличительной характеристикой человеческой элиты. Дальше в лекции он ссылается на свою готовность принять эволюцию «по крайней мере как условную формулу», но затем добавляет, что «одно дело — нашаривать звенья и ступени жизни, и совсем другое — понимать, что такое в действительности жизнь и феномен вдохновения» (Там же. С. 473–474). Вопрос, могут ли обезьяны сознательно пользоваться языком или нет, находится в центре спора о том, насколько они близки человеку или далеки от него. См. обзорную статью лорда Закермана о ряде книг по этим вопросам, в которой он приходит к выводу, что обезьяны не способны пользоваться языком, этим уникальным даром человека: Apes R not Us. New York, Review of Books, 1991. 30 may. P. 43–49.

Набоков В. Искусство литературы и здравый смысл. С. 474.

Там же. С. 472. См. также: Александров В. Е. Набоков и потусторонность… С. 37–41, 142–144.

Набоков В. Смерть // Набоков В. Стихи. Ann Arbor, 1979. С. 130.

Вопрос об отношении Набокова к свободе и детерминизму осложняется тем фактом, что, хотя он провозглашал свою веру в первую, его романы полны доказательств последнего. Более подробно об этом см.: Александров В. Е. Набоков и потусторонность… С. 56–57, 285 (примеч. 48), 294 (примеч. 16).

Подробнее см.: Дымарский М. Я. Текст — дискурс — художественный текст // Текст как объект многоаспектного исследования: Сб. ст. науч. — метод, семинара «Textus». Вып. 3. Ч. I. СПб.; Ставрополь, 1998.

Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 136–137.

Под «классической» моделью здесь — разумеется, условно — понимается более или менее устоявшаяся в русской литературе XIX в. система презумпций, нормирующих организацию повествования. Очевидно, что творчество каждого крупного писателя в той или иной мере разрушает рамки какой бы то ни было нормы, поэтому весьма непросто говорить о некоей общей, единой для Пушкина, Лермонтова, Гоголя (Тургенева, Гончарова, Толстого, Лескова, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, Чехова…) системе. Тем не менее такая система в XIX в. все-таки сложилась, и в этом убеждают по меньшей мере два обстоятельства. Во-первых, новаторские произведения, будь то «Евгений Онегин», «Герой нашего времени», «Мертвые души», «Левша» или «Степь», на фоне всей литературы века сохраняют качество уникальности. Во-вторых, эти вершины возвышаются, как известно, над огромной литературой (особенно второй половины века), не слишком претендовавшей на формальное новаторство, но от этого отнюдь не становившейся второсортной — и утверждавшей как раз ту норму, о которой идет речь. Именно это относится к творчеству Григоровича, Писемского, Помяловского, Слепцова, Гаршина, Короленко, Телешова, Н. Успенского и Г. Успенского… а также ко многим произведениям авторов, перечисленных в «первом» списке. От дальнейших обоснований автора освобождает довольно обстоятельная работа Е. В. Падучевой «Семантика нарратива» (Падучева Е. В. Семантические исследования: Семантика вида и времени в русском языке. Семантика нарратива. М., 1996. С. 195–404), целиком посвященная традиционному нарративу. Характерно, кстати, что исследовательница вообще не ставит вопроса о правомерности рассуждений о традиционном/нетрадиционном нарративе.

Среди литературоведов, как известно, нет единомыслия по поводу квалификации творчества В. Набокова как явления модернизма или постмодернизма. Целый ряд исследователей (особенно американских) склоняется к признанию его творчества постмодернистским; однако Магдалена Медарич, например, выдвигает тезис о принадлежности его прозы к «синтетическому этапу русского авангарда» (Медарич М. Владимир Набоков и роман XX столетия // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 454–455). М. Н. Липовецкий считает «метапрозу» В. В. Набокова «соединившей русский постмодернизм с традициями мирового модернизма» и располагает ее в «предыстории русского модернизма» (Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики. Екатеринбург, 1997. С. 44). Однако корректность любой квалификации производна от избираемой степени точности. Поскольку нас интересуют здесь не различия между модернизмом и постмодернизмом, а крупный сдвиг, отличающий в целом набоковскую прозу от классики XIX в., постольку использование квалификации «модернистская проза» представляется в данном случае допустимым.

Третью форму — «свободный косвенный дискурс» («повествователь <…> отсутствует или играет пониженную роль в композиции» (Падучева 1996: Семантические исследования… С. 214), ср. сказ) — здесь не рассматриваем как более позднюю и менее для нас существенную.

Там же. С. 265–271.

Там же. С. 198–201.

Баранов А. Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов-на-Дону, 1993. С. 136.

Точнее — повествователя с «нулевым экспонентом».

Cм., например, замечания Б. М. Эйхенбаума об отсутствии некоторых явно необходимых мотивировок в «Герое нашего времени» — «при всей заботе Лермонтова о мотивировке» приемов построения сюжета и текста (Эйхенбаум Б. М. О литературе. М., 1987. С. 267–272). Ср. также целую литературу о противоречиях в романе «Евгений Онегин»: Виноградов В. В. О теории художественной речи. М., 1971.; Билинкис Я. С. Об авторском присутствии в «Евгении Онегине» // Изв. АН СССР. Сер. литературы и языка. Т. 34. № 6. 1975; Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: Спецкурс // Лотман Ю. М. Пушкин. СПб., 1995 [Глава «Принцип противоречий»: с. 395–411.] (англ. перевод: The Structure of Eugene Onegin // Russian Views of Pushkin's Eugene Onegin. Bloomington, 1988); Nabokov Vladimir. Eugene Onegin: A Commentary. Princeton, 1975; Haard Eric de. On the Narrative Structure of Eugene Onegin // Russian Literature XXVI, 1989, и мн. др. (список заимствован из статьи Гэри Роя: Roy G. The Resolution of the Paradoxes in «Eugene Onegin» and the Author's Relationship with the Reader // Русский текст: Российско-американский журнал по русской филологии. 1997. № 5. С. 52–63).

Подразумевается, что мы имеем дело с прямыми значениями предикатов.

Как известно, в формальной логике принято различать традиционную логику, математическую логику и др., но при этом часто подчеркивается, что построения, истинные с формально-логических позиций, не обязательно верны «в естественном языке, т. е. в обыденной речи» (Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. М., 1975. С. 194). Говоря о естественно-логической основе текстовых последовательностей, мы имеем в виду именно расширенное понимание логики и логичности: описываемое с помощью аппарата формальной логики, но обогащенное и корректируемое опытом, — с позиций которого и читатель оценивает содержание текста как логичное или наоборот.

Сосаре М. В. Лингвистические основы делимитации текста (К проблеме описания структуры текста): Автореф. дис. <…> канд. филол. наук. М., 1984.

Это касается, впрочем, предложений, входящих в достаточно тесное смысловое единство. Для более широкого текстового пространства это правило формулируется несколько иначе: неприемлемо предложение i, если ни один компонент его семантической структуры не связан отношениями импликации с соответствующим компонентом структуры хотя бы одного из множества I всех остальных предложений данного текста.

«Связи и отношения между разными типами повествования внутри произведения относительно закреплены, поскольку они заданы повествователем и представляют собой некую норму организации текста. Та или иная позиция повествователя предполагает (или допускает) использование одних типов повествования и исключает (или ограничивает) возможности использования других. <…> Чем более конкретно „я“, будь то „я“ автора-наблюдателя или „я“ рассказчика, тем больше ограничений с ним связано» (Кожевникова Н. А. Типы повествования в русской литературе XIX–XX вв. М., 1994. С. 286–291).

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 305. Далее ссылки на это издание даны в тексте.

Барт P. S/Z. М., 1994. С. 28–32.

Лотман Ю. М. Текст в тексте // Избр. статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 1. С. 159.

Ср.: «В числе молодых людей, отправленных Петром Великим в чужие края, для приобретения сведений, необходимых государству преобразованному, находился его крестник, арап Ибрагим» (Пушкин А. С. Арап Петра Великого // Пушкин А. С. Полн. собр. соч. [М.; Л.], 1948. Т. 8. С. 3.); «Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17.. году» (Пушкин А. С. Капитанская дочка // Там же. С. 279). В первом случае очевидно несовпадение повествователя с протагонистом, что подтвердится и позже, из чего следует вывод о «третьеличной» форме повествования («экзегетический» повествователь, по Е. В. Падучевой); во втором случае очевидно противоположное — «перволичная» форма («диегетический» повествователь).

Пушкин А. С. Пиковая дама // Там же. С. 227.

Там же. С. 65.

Иронические, эстетико-полемические и пр. дополнительные смыслы, заложенные Пушкиным в самое форму повествования, адресованные не «среднему», а, напротив, весьма искушенному читателю и имеющие отношение не к смыслу текста, а к смыслу произведения, в данном случае не рассматриваем.

Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 65, 77, 109, 161.

Там же. С. 89.

В дальнейшем анализе мы используем аппарат, разработанный, прежде всего, А. В. Бондарко и его школой (см.: Бондарко А. В. Вид и время русского глагола: Значение и употребление. М., 1971; Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л., 1990).

В терминологическом смысле это выражение употреблял, например, Ю. С. Маслов: Маслов Ю. С. Типология славянских видовременных систем и функционирование форм претерита в эпическом повествовании // Теория грамматического значения и аспектологические исследования. Л., 1984. С. 22–42.

Бондарко А. В. Вид и время русского глагола… С. 142–150.

Перед нами один из тех многочисленных случаев, которые побуждали критиков В. В. Набокова говорить о его своеобразном кокетстве, игре масками; но для нас это совершенно неважно, поскольку речь идет о первичном восприятии «плана содержания» текста, но не его смысла.

Падучева Е. В. Семантические исследования… С. 406.

Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 190.

Вообще говоря, примечательна эта чередуемость форм настоящего (разумеется, несовершенного) и прошедшего совершенного (!) в контексте, выдержанном в плане «настоящего эпического».

Ср.: «Раздается голос Антона:

— Этот франт зазнается. Надо бы посмотреть на него поближе.

— Я ему продам трубку, — сказалГустав» (IV, 333).

Ср.: «— Я ему продам трубку, — сказал Густав.

Туманное происхождение трубки. Ее как-то принесла Анна <…>»; или: «— Больно, — сказал Романтовский. Оставьте, прошу вас. Я могу идти и один.

Пивцо, большеротая невеста Густава, тяжелый дух. Романтовского попробовали напоить».

Падучева Е. В. Семантические исследования… С. 417.

Курсив здесь и в последующих цитатах мой. — М. Д.

Может быть, отчасти и этот процесс — в типологическом смысле — имел в виду Р. Барт, когда — в других терминах — провозглашал переход «От Произведения к Тексту» (Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994. С. 413–423).

Конечно, «нарративный повествователь» — тавтология; но речь идет о противопоставлении двух «потомков» экзегетического повествователя, связей с которым они не потеряли, причем одному из них в самом деле передано собственно нарративное начало.

О соотношении смысла текста и смысла произведения см.: Долинин К. А. Текст и произведение // Русский текст. 1994. № 2. С. 7–16; Дымарский М. Я. Метафора текста // Там же. 1993. № 1. С. 24.

Липовецкий M. H. Русский постмодернизм… С. 46. См. также: Гребер Э. Метафикция — слепое пятно формализма? Начала теории метафикции у формалистов (Эйхенбаум и О. Генри) // Русский текст. 1996. № 4. С. 7–34.

Впервые: Revue des études slaves. Paris, 2000. T. 72. Fasc. 3–4: Vladimir Nabokov dans le miroir du XX^>e siècle. P. 505–512.

Мандельштам О. Соч.: В 2 т. M., 1990. T. 1. С. 192 (курсив мой. — М. В.)

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 112.

Мандельштам О. Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 193.

Там же.

См. об этом: Азадовский К. М. Путь Александра Добролюбова // Творчество А. А. Блока и русская культура XX века / Блоковский сборник. III / Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 459. Тарту, 1979. С. 141–144.

Цит. по: Киктев М. С. Хлебниковская «Азбука» в контексте революции и гражданской войны // Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27–29 ноября 1990 г. СПб., 1991. С. 37.

Мандельштам О. Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 193.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. Т. 1. С. 272.

Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. Т. 1. С. 191.

Переработанный вариант статьи «Королевское рондо» (Барсова Л. Музыка: образы и лейтмотивы. СПб., 2001. С. 3–18).

Набоков В. Другие берега // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 284. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием тома и страницы в скобках.

Год рождения К. Г. Грауна в различных источниках приводится вариативно в пределах 1701–1704 гг. Набоков, видимо, опирался на сведения, почерпнутые из брошюры: Розенов Э. К. Граун (Carl-Heinrich Graun, 1701–1759). Биографический очерк. М., 1910. С. 3–13.

Фридрих II — «Великий» (1712–1786) — король Пруссии с 1740 г.

Автор этого сооружения X. Д. Раух (1777–1857) проектировал его как свидетель и «ретранслятор» эпохи: он был уже во вполне сознательном возрасте, когда скончался Фридрих II, а служебную свою карьеру начинал камердинером его любимого племянника, будущего венценосца Фридриха Вильгельма II (1744–1797). Памятник возводился в 1840–1851 гг.

Набоков имеет в виду картину немецкого художника А. фон Мен целя (1815–1905) «Концерт Фридриха II в Сан-Суси» (1852). Вполне реалистично, соответственно прижизненным портретам, на ней изображены Фридрих II, играющий на флейте, за клавесином — Филипп Эмануэль Бах (1714–1788), второй сын И. С. Баха (с 1741 года более четверти века выступал в ансамбле с королем), скрипач на переднем плане — возможно, Иоганн Готлиб Граун, концертмейстер королевской капеллы (в 1740–1771 гг.). Слева на переднем плане Вольтер (1694–1778) — в парике с длинными ниспадающими на плечи локонами. «Прототипом» К. Г. Грауна послужил портрет, написанный немецким художником А. Мюллером (1684–1762), видимо, в 1738 году в Рейнсберге (тогда же он рисовал кронпринца Фридриха). Гравированная копия этого портрета, выполненная по заказу А. Шумана, владельца книжного издательства в Цвиккау в 1810 году, известна по публикациям различных справочных изданий, в том числе и в указанной выше книге Э. Розенова (художник-гравер — А. Ваксман, 1765–1836). Экспонируется в Доме-музее Роберта Шумана в Цвиккау.

Фридрих II был учеником замечательного флейтиста и композитора Иоганна Иоахима Кванца (1697–1773) и не только профессионально играл на флейте, но и написал многочисленные сочинения для этого инструмента.

Д'Аржанталь Шарль Огюстен (1700–1788) — граф, дипломат, друг Вольтера.

Цит. по: Виаль Ф. Биография Вольтера // Вольтер. Избранные сочинения. СПб., 1914. Кн. 3. С. 25–26.

Там же. С. 26

Автор проекта театра — Георг Венцеслаус фон Кнобельсдорф (1699–1753).

Розенов Э. К. Граун… С. 9.

Маршан Луи (1669–1732) — известный французский клавесинист, органист и композитор.

В 1745 году, при Августе III, когда пышность и великолепие дрезденского двора достигли невиданных масштабов, Фридрих II завоевал Саксонию (в ходе второй Силезской войны), и Дрезден был ему в конце года «сдан». А в 1760 году, в середине Семилетней войны, Фридрих подверг город тотальному разрушению. Грауна тогда уже не было на свете, иначе ему, наверное, было бы не по себе…

См.: Розенов Э. Граун… С. 6.

Клопшток Фридрих Готлиб (1724–1803) — немецкий поэт, вдохновлявший своими стихотворениями многих композиторов XVIII–XIX вв. Граун, по сути, первым открыл его для музыки: чрезвычайной любовью пользовалась многие десятилетия его «Песнь о воскрешении» (Auferstehn, ja auferstehn wirst du mein Leib nach kurzer Ruh) на слова Клопштока.

См.: Mennice С. Hasse und die Brüder Graun als Simfoniker. Leipzig, 1906.

Гимн этот получил всеевропейскую известность, в России впервые прозвучал в 1779 году. Духовная музыка Грауна исполнялась в России на протяжении всего XIX века (отмечалось и ее определенное влияние — стилистическое — на хоровое творчество русских композиторов. См.: Ларош Г. Музыкальное письмо из Петербурга // Московские ведомости. 1889. № 340).

Розенов Э. Граун… С. 10.

Братья Бенда — Йиржи (1722–1795) и Франтишек (1709–1786) — выдающиеся чешские скрипачи (и композиторы); вместе с И. Г. Грауном, концертмейстером королевской капеллы, составляли основу ее струнной группы. После кончины И. Г. Грауна в 1771 году концертмейстером стал Ф. Бенда.

Агрикола Иоганн Фридрих (1720–1774) — ученик И. С. Баха (родственник Генделя по матери), с 1741 года — органист в Берлине, с 1859-го — капельмейстер королевской капеллы.

Телеман Георг Филипп (1681–1767) с 1721 года до конца жизни был главой музыкальной жизни Гамбурга (подобно Грауну в Берлине).

Рамо Жан Филипп (1683–1764) — французский композитор, органист и теоретик.

Приводится по книге: Роллан Р. Музыкально-историческое наследие: В 5 т. М., 1988. Т. 3. С. 328.

Имеется в виду французское слово même.

Роллан Р. Музыкально-историческое наследие. Т. 3. С. 329–332.

Бёрни Чарльз (1726–1814) — английский историк музыки, органист и композитор, автор книги «Музыкальные путешествия: Дневник путешествия 1772 г. по Бельгии, Австрии, Чехии, Германии и Голландии» (М., 1967) и др.

Марпург Фридрих Вильгельм (1718–1795) — видный берлинский музыкальный теоретик (некоторое время учился в Париже у Рамо).

Роллан Р. Музыкально-историческое наследие. Т. 3. С. 326–327, 386.

Staunton H. The chess player's handbook. London, 1847; The chess player's companion, London, 1849. Кроме того, Стаунтон был авторитетным шекспироведом, комментатором и переводчиком сочинений писателя на современный английский язык (считал, что комментарий к ним важнее самих текстов — см.: Staunton H. Memorials of Shakespeare. London, 1864).

Гамбит — от итальянского dare il gambetto, — в буквальном переводе — подставить подножку. С середины XVI века стал применяться в качестве общего названия дебютов, в которых одна из сторон жертвует материалом с целью достижения последующих позиционных выгод или атаки на короля соперника. Интерес к гамбиту то рос, то затухал — в прямой зависимости от появления новых идей в этом методе.

В дальнейшем многие маститые шахматисты, ссылаясь на неожиданные недомогания, отказывались от продолжения игры с Морфи. Этот мотив «отказа» — один из многих в полифонической вязи романа; еще об одном, косвенно связанном с образом Лужина (Стейниц) пишет Н. Букс — см.: Букс Н. Двое игроков за одной доской: Вл. Набоков и Я. Кавабата // В. В. Набоков: Pro et contra. СПб., 1997. С. 531–532.

Андерсен Адольф (1818–1879) — выдающийся немецкий шахматист. Его победа в Первом международном турнире (Лондон) 1851 года сыграла драматическую роль в судьбе его противника Л. Кизерицкого (1806–1853). В предисловии к позднейшему английскому изданию «Защиты Лужина» Набоков упоминает об их последней партии. См.: Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Защита Лужина» (The Defense) // В. В. Набоков: pro et contra. С. 53.

Левенталь Иоганн Якоб (1810–1876) — известный венгерский шахматист, постоянно жил в Лондоне с 1851 года. Автор кн.: Morphy's games. New York; London, 1860.

Sergeant Ph. W. Morphy's games of chess. London, 1916; Sergeant Ph. W. Morphy gleanimgs. London, 1932.

Эпизод этот отсутствует в автобиографической версии Набокова «Память, говори».

Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого. М., 1959. С. 380.

Толстая Александра Львовна (1884–1979) — младшая дочь Л. Н. Толстого.

Моравов А. В. Странички воспоминаний о Л. Н. Толстом // Очерки по русскому и советскому искусству. М., 1965. С. 348–350.

Мандельштам О. Полн. собр. стихотворений. СПб., 1995. С. 147. Далее стихотворения Мандельштама цитируются по этому изданию с указанием в скобках номера страницы.

Тамми П. Заметки о полигенетичности в прозе Набокова // Studia Russica Helsengiensia et Tartuensia. III. Helsinki, 1992. С. 181–194; Левинтон Г. The Importance of Being Russian, или Les allusions perdues // В. В. Набоков: Pro et contra. СПб., 1997. С. 308–339; ср.: Двинятин Ф. Н. Об интертекстуальных связях личного имени в «Даре» Набокова: Зина Мерц и вокруг // Russian Studies. Vol. II. 1996. № 3. С. 234–254, и др.

Белоусов А. Ф. Акклиматизация сирени в русской поэзии // Сборник статей к 70-летию проф. Ю. М. Лотмана. Тарту, 1992. С. 321.

Шаховская З. А. В поисках Набокова. Отражения. М., 1991. С. 62–63.

Набоков В. Романы. Рассказы. Эссе. СПб., 1993. С. 135.

Ахматова A. A. Стихотворения и поэмы. Л., 1976. С. 56.

Дон Аминадо. [Стихотворения] // Ковчег. Поэзия первой эмиграции. М., 1991. С. 50.

Набоков В. Собр. соч.: В 4-х т. М., 1990. Т. 4. С. 147. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках номера тома и страницы.

Блок A. A. Полн. собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1960. Т. 3. С. 145.

Клюев Н. Стихотворения и поэмы. Л., 1977. С. 329.

Ахматова A. A. Стихотворения и поэмы. С. 40.

Пастернак Б. Л. Стихотворения и поэмы. М.; Л., 1965. С. 328.

Набоков В. Стихотворения и поэмы. М., 1991. С. 284. — Далее стихотворения Набокова цитируются по этому изданию с указанием Стих. и страницы.

Пастернак Б. Л. Стихотворения и поэмы. С. 344.

Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. М., 1982. Т. 10. С. 151–152.

Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. М., 1987. Т. 14–15. С. 196–197.

Толстая Н. И. Примечания // Набоков В. Круг. Л., 1990. С. 538.

Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. Т. 7. С. 41.

Белоусов А. Ф. Акклиматизация сирени в русской поэзии. С. 311–312.

Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. М., 1951. Т. 6. С. 22.

Набоков В. Лекции по русской литературе. М., 1996. С. 166.

Пешковский А. М. Десять тысяч звуков // Пешковский А. М. Сборник статей. Л.; М., 1925. С. 183.

Набоков В. Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина. М., 1999. С. 402.

Арапова Н. С. Сирень // Русская речь. 1994. № 5. С. 124.

Набоков В. Б. Поплавский. «Флаги» [рецензия] // Борис Поплавский в оценках и воспоминаниях современников. СПб.; Дюссельдорф, 1993. С. 168.

Karlinsky S. Vladimir Nabokov's Novel «Dar» as a Work of Literary Criticism // Slavic and East European Journal. 1963. Vol. 7. № 3. P. 287.

Поплавский Б. Собрание сочинений. Berkeley, 1980. Т. 1. С. 82. Далее стихотворения Поплавского цитируются по этому изданию с указанием в скобках номера страницы.

Под звездочкой в списке соответствий помещены несуществующие в языке формы.

См., напр.: Паперно И. Как сделан «Дар» Набокова // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 138–155; специально об отношении Набокова к Тынянову см.: Кацис Л. Ф. Набоков и Тынянов. 1 // Пятые Тыняновские чтения. Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига, 1990. С. 275–293.

Klöver S. Farbe, Licht und Glanz als dichtersche Ausdruckmittel in der Lyrik Ivan Bunins. München, 1992. S. 76, 86, 97, 105, 119, 127.

Достоевский Ф. M. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Л., 1974. Т. 10. С. 412.

Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. С. 220.

Присманова А. Тень и тело. Париж, 1937. С. 3.

Ахматова А. Стихотворения и поэмы. С. 373.

Батюшков К. Н. Опыты в стихах и прозе. М., 1977. С. 333.

Кнорина Л. В. Оценка семантической нагрузки падежа // Проблемы структурной лингвистики. М., 1981. С. 131.

Тарановский К. Ф. О взаимодействии стихотворного ритма и тематики // American Contributions to the 5th International Congress of Slavists. Vol. 1. The Hague, 1963. P. 287–322; ср.: Гаспаров М. Л. Метр и смысл. М., 1999 (основой для книги послужили работы М. Л. Гаспарова, публиковавшиеся с 1973 года). Термин «экспрессивный ореол» цитируется Тарановским из В. В. Виноградова. В новейших работах чаще говорят о «семантическом ореоле».

Корректурное дополнение. Эта статья была в основном закончена в 1997 и ждала публикации несколько лет. За это время опубликован ряд работ, темы которых частично пересекаются с темой статьи. О параллели Яша Чернышевский — Поплавский см.: Маликова М. Из чего сделан Яша Чернышевский // Вышгород. 1999, № 3. С. 163–164. Подробнейшие анализы псевдонима Сирин: Останин Б. Равенство, зигзаг, трилистник, или О трех родах поэзии // Новое литературное обозрение. № 23 (1997). С. 298–302. (Ср. обсуждение: Фомин А. Сирин: двадцать два плюс один // Там же. С. 302–304; Останин Б. Сирин: 22+2 // Там же. С. 305); Shapiro G. Delicate Markers. N. Y., 1998. P. 9–29; ср.: Шапиро Г. Поместив в своем тексте мириады собственных лиц. К вопросу об авторском присутствии в произведениях Набокова // Литературное обозрение. 1999. № 2. С. 32–34; добавление: Джонсон Д. Б. Птичий вольер в «Аде» Набокова // Там же. С. 78. Я предполагаю посвятить псевдониму Сирин и его отражению в текстах Набокова отдельное рассуждение; пока бегло замечу, что несмотря на ряд высказанных спорных и маловероятных версий, предположение о множественной ассоциативной валентности псевдонима бесспорно справедливо; этот же принцип множественности толкований был специально рассмотрен в моей статье, посвященной имени Зина Мерц; ср. также предложенные в исследовательской литературе истолкования псевдонима Анна Ахматова. Об анаграмме слова сирень в одном стихотворении Набокова: Кац Б. «Exegi monumentum» Владимира Набокова: к прочтению стихотворения «Какое сделал я дурное дело…» // Литературное обозрение. 1999. № 2. С. 75–76. Более раннее обсуждение контекста из «Отчаянья» с сиренью в набокой вазе (III, 351) см.: Grayson J. Nabokov Translated: A Comparison of Nabokov's Rusian and English Prose. Oxford, 1977. P. 66 («Nabokov's surname and nis pen-name Sirin»); Tammi P. Underside of the Weave. Helsinki, 1985. P. 325 ff; Conolly J. W. Nabokov's Early Fiction. Patterns of Self and Others. Cambridge, 1992. P. 157.

Nabokov V. Three Russian Poets: Translations of Pushkin, Lermontov and Tyutchev. Norfolk, 1944.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 59. Далее ссылки на это издание — в тексте, с указанием тома и страницы.

В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 61.

В рассказе «Уста к устам», вдобавок к коварному «лобзанию», автор «похлестывает» тростью писателя-неудачника Илью Борисовича за то, что тот написал внутри набоковского рассказа свой пошлый роман «Уста к устам».

О гностическом мифе в «Приглашении на казнь» см. мою статью «„Гностическая гнусность“ Владимира Набокова» // В. В. Набоков: pro et contra. С. 476–490.

Цит. по: Струве Г. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк, 1956. С. 287.

Rougemont D. de. The Devil's Share: An Essay on the Diabolic in Modern Society. New York, 1956. P. 131–132.

В. В. Набоков: pro et contra. C. 157 (курсив мой. — С. Д.).

Ronen J. and О. Diabolically Evocative: An Inquiry into the Meaning of Metaphor // Slavica Hierosolymitana. 1981. № 5–6. P. 376.

Приношу благодарность за русский текст этого письма Александру Долинину, который меня избавил от искушения перевести это русское письмо с английского (Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, 1990. P. 245) на русский, как когда-то Набоков перевел французское «Письмо Татьяны» с русского «обратно» на французский.

Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. Т. 1. С. 170 (курсив мой. — С. Д.).

У Толстого такая призрачная «книга» мелькнет в момент смерти Анны Карениной: «„Господи, прости мне все!“ — проговорила она, чувствуя невозможность борьбы. Мужичок, приговаривая что-то, работал над железом. И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла» (Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. М., 1935. Т. 19. С. 348–349).

Вересаев В. Пушкин в жизни. М., 1936. Т. 2. С. 245–246.

Набоков В. Стихи. Анн Арбор, 1979. С. 105.

Данте Алигьери. Божественная комедия / Пер. М. Лозинского. М., 1961. С. 284.

См. об этом: Alexandrov V. Nabokov's Otherworld. Princeton, 1991. P. 45–46, 227–229.

Nabokov V. Lectures on Literature. New York, 1980. P. 377.

См. предисловие к английскому переводу романа «Приглашение на казнь» — В. В. Набоков: pro et contra. С. 47.

Пушкин А. С. Полн. собр. соч. [М.; Л.], 1948. Т. 7. С. 175.

Там же. С. 176–177.

Там же. С. 183, 176.

Пушкин А. Полн. собр. соч. Т. 7. С. 180–182. Но положение Вальсингама, по-моему, не так безвыходно. Вальсингаму является жена Матильда, «познавшая рай» не только на земле в объятиях мужа («знала рай в объятиях моих»), но и там, куда его дух «не досягнет уже» (Там же. С. 183). Возможно, что она дает понять своему поэту, что и для него рай доступен. Ведь Матильдой звали проводницу Данте из Чистилища в Рай. Это она привела поэта к реке Лете, снимающей память земных согрешений, а затем к реке Эвное, дарующей память всех благих свершений, после чего она проводит его в Рай («Чистилище», XXVIII, 127–129). Райское видение Вальсингама посреди смерти повергает его в «глубокую задумчивость».

В. В. Набоков: pro et contra. С. 49–50.

Профессор Марина Викторовна Ледковская, родственница Набоковых, присутствовавшая на похоронах, любезно поделилась со мной этой информацией. Она также отметила любопытный («очень набоковский») узор из даты, имени и места: 7.7.77. Владимир Владимирович, Веве.

Впервые на французском языке: Revue des études slaves. Paris, 2000. T. 72. Fasc. 3–4: Vladimir Nabokov dans le miroir du XX^>e siècle, p. 453–466.

Приведу одну из последних книг, где это мнение фигурирует уже в форме аксиомы: Schiff S. Véra Nabokov: Biographie. Paris, 1999. P. 83–84.

Для точности к интервью следует добавить очевидно игровое, с демонстративно гипертрофированными чертами, высказывание из «Других берегов», там Набоков пишет: «Надобно сказать, что у обоих моих родителей был абсолютный слух: но увы, для меня музыка всегда была и будет лишь произвольным нагромождением варварских звучаний. Могу по бедности понять и принять цыгановатую скрипку или какой-нибудь влажный перебор арфы в „Богеме“, да еще всякие испанские спазмы и звон, — но концертное фортепиано с фалдами и решительно все духовые хоботы и анаконды в небольших дозах вызывают во мне скуку, а в больших оголение всех нервов и даже понос» (Набоков В. Другие берега. Анн Арбор, 1978. С. 28). Ср. в эссе о Пушкине, где Набоков писал: «L'amour du masque ne l'oublions pas est essentiellement un trait du vrai poète» (Nabokov V. Poushkine ou Le vrai et le vraisemblable // Magazine littéraire. 1986. № 233. Septembre. P. 51. В пер. Т. Земцовой: «Не будем забывать, что любовь к маскараду, действительно, характерная черта поэта» — Набоков В. Романы. Рассказы. Эссе. СПб., 1993. С. 231).

Connolly J. Nabokov's Early Fiction: Patterns of Self and Other. Cambridge. 1992. P. 11.

Набоков В. Возвращение Чорба. Рассказы и стихи. Анн Арбор, 1976. С. 15. В дальнейшем цитаты из произведения будут приводиться по настоящему изданию с указанием страниц в тексте.

Connolly J. Nabokov's early fiction… P. 14.

Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. London, 1990. P. 235.

Об этом см: Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце: О русских романах Владимира Набокова. М., 1998. С. 83–86.

Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 129.

Набоков В. Камера обскура. Анн Арбор, 1978. С. 23–24. В дальнейшем цитаты из произведения будут приводиться по настоящему изданию с указанием страниц в тексте.

Nabokov V. Laughter in the Dark. New York, 1989. P. 33. В дальнейшем цитаты на английском по этому изданию приводятся с указанием страниц в тексте. В пер. А. Люксембурга: «Вот билет в партер на Вагнера, уверен, опера вам понравится» (Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. С. 411. В дальнейшем цитаты из перевода английского варианта романа будут приводиться по этому изданию с указанием страниц в тексте).

Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце. С. 91–93.

Eisner L. H. L'écran démoniaque. Ramsay. France, 1981.

Poirier A. L'expressionnisme et la musique. Fayard. France, 1995. P. 102.

Наблюдение сделано мной впервые в статье: Букс Н. Волшебный фонарь или камера обскура. Кинороман В. Набокова // Cahiers du Monde russe et soviétique. 1992. XXXIII (2–3). Avril-septembre. P. 181–206.

Набоков В. Романы. Рассказы. Эссе. С. 229–230.

Набоков В. Защита Лужина. Анн Арбор, 1979. С. 139.

Набоков В. Отчаяние. Анн Арбор, 1978. С. 156.

Набоков В. Приглашение на казнь. Анн Арбор, 1979. С. 42.

Набоков В. Приглашение на казнь. 1979. С. 80.

На русской почве в начале XIX в. гофмановский сюжет автомата получил широкое распространение, от «Пагубных последствий необузданного воображения» Антония Погорельского до «Вальтера Эйзенберга» К. Аксакова, где реальную девушку принимают за куклу. Особое развитие он получил в творчества В. Ф. Одоевского. В его цикле «Пестрые сказки» мотив кукольного царства является сквозным, а героями двух последних сказок оказываются девушка, превращенная в куклу («Сказка о том, как опасно гулять девушкам по Невскому проспекту»), и деревянная кукла Кивакель («Та же сказка, только наизворот»). Генетически этот мотив восходит к мифологическому образу оживающей статуи.

В первую очередь, тут можно вспомнить Гоголя и Салтыкова-Щедрина, творчеству которого посвящена работа Василия Гиппиуса «Люди и куклы в сатире Салтыкова-Щедрина» (Пермь, 1927), где Гиппиус связывает использование кукольных сюжетов с типично романтическими мотивами «омертвления живого» и «оживления мертвого». Набоков мог быть знаком с работой В. Гиппиуса.

3Например, в достаточно эпигонском произведении П. Чаянова «История парикмахерской куклы».

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 6. Далее ссылки на это издание — в тексте.

См. об арлекинаде: Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII — начало XX века. Л., 1988. С. 162, 88.

Медвежья комедия (популярное в народе ярмарочное увеселение) породила также огромное количество деревянных фигурок медведей (с молотом и без, настоящих «образцов кустарного искусства». См. об этом: Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. С. 39–59.

Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. С. 78.

Балаганная пара представляла собой кукол, которые были закреплены на одной опоре и всегда появлялись вместе.

Характерна полемическая заостренность имен по отношению к роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание».

Различных статуй, кстати, много и в «Приглашении на казнь», причем в очень уродливом и гротескном варианте.

Автомат оказывается испорченным, и навеки испорченной теперь окажется жизнь героя, а голые, висячие ножки марионеток в финале превратятся в ноги самого Лужина, которые так же беспомощно будут висеть в окне.

Характерно, что сурдинка также является механическим устройством, изменяющим силу звука голоса и, возможно, его тембр.

Окон, а также других стеклянных преград (как и стихии стекла) в романе много. Например, светящиеся стеклянные двери в шахматном кафе, где возникает почти балаганный вертлявый голос, объявляющий перерыв.

Так манекеном в цилиндре назван один из любимейших книжных героев лужинского детства Филеас Фогг.

Кроме того, во время блужданий Лужина после партии его ноги начинают превращаться в основание шахматной фигуры.

Впервые: Эхо. Париж, 1978. № 1. С. 112–115.

Набоков В. Лолита // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. Т. 2. С. 67–68.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 181.

Там же.

Там же.

Там же.

Работа над этой статьей оказалась возможной благодаря постдокторской стипендии от Федерального правительства Канады (SSHRC). Хочу поблагодарить Айрин Мэйсинг-Делич и Ольгу Глаголеву за обсуждение идей, представленных в этой статье. В заглавии — цитата из стихотворения «Слава» («Оттого так смешна мне пустая мечта о читателе, теле и славе»), написанного в Америке в 1942 году, в котором Набоков подводит итоги своих несложившихся отношений с русскоязычными читателями.

«Корнельская хроника» в Интернете (http://www.news.cornell.edu/ Chronicles/8.6.98). Другой поклонник писателя заботливо поместил статью с советами для начинающих о том, как нужно приступать к чтению Набокова и при этом не сойти с ума от напряжения: Martinez J. How to read Nabokov and not to go nuts (http:// pegasus.cc.ucf.edu/jmm80625/nuts.html).

Appel A. Nabokov's Puppet Show // The New Republic. 1967. Vol. 156. № 2–3 (January).

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 305. Далее все ссылки на это издание даются в скобках с указанием тома и страницы.

Shepley J. R. A Letter from the Publisher// Time. 1969. May 23. P. 9.

Prospero's Progress // Time. 1969. May 23. P. 81.

Ibid.

См., напр.: Robinson R. The Last Interview Vladimir Nabokov. A Tribute / Ed. by Peter Quennell. London, 1979. P. 119.

Shepley J. R. A Letter from the Publisher. P. 9.

Ibid.

Prospero's Progress. P. 82.

Ibid. P. 83.

Prospero's Progress. P. 83.

О составлении одной из таких задач подробно рассказывается в тринадцатой главе «Других берегов». И ведь именно с публикации в «Шахматном обозрении» началось официальное возвращение Набокова в Россию.

Playboy. 1969. April. P. 3.

Nabokov V. Butterflies // The New Yorker. 1948. June 12. P. 25–28.

Ibid. P. 27.

Бабочки, которыми Набоков любил украшать письма, рукописи и памятные открытки, являются декоративным элементом мебели, выполненной в стиле «L'Art Nouveau». Например, инкрустированные бабочки с шахматных столиков дизайнера Луи Мажореля (Louis Majorelle, 1859–1921) мало чем отличаются от набоковских, с тем же, хорошо знакомым по Набокову, сочетанием бабочек и шахмат.

Nabokov V. The Perfect Past // The New Yorker. 1950. April 15. P. 33–36. В книжных версиях воспоминаний названия глав опускаются.

The New Yorker. 1950. April 29. P. 33–36.

Nabokov V. Selected Letters: 1940–1977 / Ed. Dmitri Nabokov and Mattew J. Bruccoli. San Diego; New York; London, 1989. P. 89–90, 115–118. Впоследствии Набокову даже пришлось заменить английское название мемуаров «Speak, Mnemosyne» на «Speak, Memory», так как издатели убедили его, что иначе книга просто не разойдется: читатели будут стесняться просить показать книгу с не знакомым им словом «Mnemosyne», которое многие просто не будут знать, как правильно произнести (The Nabokov — Wilson Letters / Ed. Simon Karlinsky. New York; Hagerstown; San Francisco; London, 1979. P. 259).

Prospero's Progress. P. 84, 89.

Prospero's Progress. P. 81.

Я никоим образом не хочу умалить силу и яркость набоковского дарования. Но в данном случае меня больше интересует, как у Набокова, говоря его собственными словами, завязывался «контакт с сознаньем читателя» (цитата из «Славы»). Очевидно, что возникновению такого контакта способствует целый ряд обстоятельств. Например, любопытно, что одним из первых «серьезных» исследователей творчества Набокова стал его бывший студент, Альфред Аппель, которого сам Набоков обучил правильному, с его точки зрения, прочтению литературных произведений, включая и свои собственные. А преподавателем Набоков, как известно, был строгим и не терпящим возражений. Так, еще в самом начале своей преподавательской карьеры он оценил всех русских писателей по пятибалльной шкале (Толстой — 5+; Пушкин и Чехов — 5; Гоголь — 4; Достоевский — 3 и даже 2 с минусом и т. п.) и требовал от студентов, чтобы они выучили эти его оценки наизусть и руководствовались ими при ответах на экзаменах. «Тот, кто предпочитает Достоевского Чехову, никогда не поймет сущности русской жизни», — запугивал своих студентов Набоков. См.: Грин X. Мистер Набоков // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 207.

Как мы помним, Гумберту Гумберту не удалось убедить Шарлотту Гейз, что так расстроившие ее дневниковые записи были «всего лишь набросками для романа» (V (дополн.), 98). И безутешная Шарлотта попадает под колеса автомобиля. Кто знает, не будь Гумберт Гумберт таким самонадеянным и удели он ей больше внимания, все могло бы обернуться по-другому. Не лучше складываются и его взаимоотношения с Лолитой. Злоключения Гумберта в Америке и крах его отношений с Лолитой можно рассматривать еще и как неудавшуюся попытку писателя-европейца покорить американского массового читателя, который в романе представлен Долорес Гейз и ее матерью. И Долорес, и Шарлотта явно отдают предпочтение американскому драматургу Куильти, который не только не насмехается над неразвитостью их вкусов, но и всячески потакает им. Ошибка Гумберта Гумберта в том, что он не замечает, что Лолита представляет собой не только «тело», но еще и «читателя», на взаимосвязь которых Набоков обратил внимание сразу после своего приезда в Америку («Слава»).

Набоков В. О книге, озаглавленной «Лолита» // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 87.

Nabokov V. Selected Letters: 1940–1977. P. 407–415.

Когда Альфреду Аппелю приходит в голову сравнить Набокова с ловким кукольником, испытывающим почти детское удовольствие от разыгрываемых им самим представлений, то перед тем как обнародовать свое сопоставление, он предусмотрительно делится своей находкой с писателем и заручается его одобрением и поддержкой. «Именно так, именно так», — соглашается довольный Набоков. И далее в приказном порядке: «Вы должны это вставить в свою книгу» (Appel A. Nabokov's Puppet Show // The New Republic. 1967. Vol. 156. № 3. January. P. 28).

Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1990. P. 181.

Ibid. P. 134.

Ibid. P. 133.

Ibid. P. 139.

Ibid. P. 149.

Prospero's Progress. P. 81. Родительный падеж имени шекспировского героя, с которым сравнивают Набокова авторы статьи, содержит анаграмму слова «prosperous», поэтому название статьи можно еще прочитать и как «Prosperous Progress», т. е. «процветающий прогресс» или «прогресс процветания».

Набоков В. Лолита. М., 1998. С. 4.

Так называется статья Дмитрия Бавильского: «Последний дворянин в русской литературе» (Литературная газета. 1999. 21 апреля. № 16. С. 12).

Семейный архив // Домовой. 1995. Сентябрь. С. 136–144.

Набоков Н. Багаж / Вступительная статья М. Ледковской // Звезда. 1999. № 4. С. 93.

Бавильский Д. Последний дворянин в русской литературе. С. 12.

Там же.

Compagnon A. Marcel Proust's «Remembrance of Things Past» // Realms of Memory. New York, 1997. Vol. 2. P. 212.

Как и почти все русское население сейчас, Набоков оказался среди потерпевших: в 1995 году сгорела семейная усадьба Набоковых в Рождествено. Тем с большим воодушевлением взялись за ее восстановление. Александр Семочкин, реставратор и директор музея- усадьбы, объясняет это тем, что некоторые восприняли пожар как «катарсис, очищение огнем, которое проходим мы и сам Набоков <…> перед тем, как слиться в единую массу, которая называется отечественной культурой». См. видеофильм «Дом» (первая глава из литературно-музыкального триптиха-эссе «Ключи Набокова»), студия «Дар», реж. Евгений Поротов, 1997.

Вольтская Т. Поездка в Рождествено. Хроника праздника // Литературная газета. 1999. 21 апреля. № 16. С. 12.

Ср. Richter D. Narrative Entrapment in «Pnin» and «Signs and Symbols» // Papers on Language and Literature. 1984. № 20. P. 418–430.

Подробное описание этого процесса см.: Toker L. Eloquent Reticence: Whithholding Information in Fictional Narrativ. Lexington, 1992.

Недаром большинство наиболее интересных исследований Набокова принимают форму развернутого аннотирования.

См.: Boyd В. Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton, 1991. P. 240–242.

Набоков В. Дар. Анн Арбор, 1975. С. 184.

Набоков В. О книге, озаглавленной «Лолита»: Послесловие к американскому изданию 1958-го года // Набоков В. Лолита. Анн Арбор, 1967. С. 293.

Ср. понятие «опасного познавания» («dangerous knowledge»): Harrison В. Inconvenient Fictions: Literarure and the Limits of Irony. New Haven, 1991. P. 18.

Показательно, что в исследованиях литературных реминисценций в «Машеньке» проигнорированы отрицательные черты характера героя — см., напр.: Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце: О русских романах Владимира Набокова. М., 1998. С. 639.

В кинофильме Адриана Лайна оргазм Лолиты на коленях Гумберта — искажение замысла Набокова: под конец романа Гумберт признает, что сношение с ним никогда не доставляло ей наслаждения.

Набоков В. Лолита. С. 266. См. обсуждение этих эпизодов: Rorty R. Contingency, Irony, and Solidarity. Cambridge, 1989. P. 163–164. Рорти, однако, весьма несправедлив к Набокову в других отношениях: см.: Toker L. Liberal Ironists and the «Gaudily Painted Savage»: On Richard Rorty's Reading of Vladimir Nabokov // Nabokov Studies. 1994. № 1. P. 195–206.

Barabtarlo G. Aerial View: Essays on Nabokov's Art and Metaphysics. New York, 1993. P. 39–75.

Набоков В. Другие берега // Набоков В. Terra incognita. M., 1990. С. 72–73.

Nabokov V. Speak, Memory: An Autobiography Revisited. New York, 1966. P. 117.

Набоков В. Подлинная жизнь Себастьяна Найта // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 томах. СПб., 1997. Т. 1. С. 112.

По одному из лучших определений, снобизм — это нанесение боли неравенством: «making inequality hurt» (Sklar J. Ordinary Vices. Cambridge, Mass., 1984. P. 136).

Набоков В. Смотри на арлекинов! // Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 5. С. 120.

В этом отношении интересно сравнить ночь В. в больнице, где умирает Себастьян, с аналогичной ситуацией неузнавания в конце романа Эдмондо де Амичи «Сердце».

Rorty R. Contingency, Irony, and Solidarity. P. 146–152.

Nabokov V. Lecture on Literature. New York, 1980. P. 64.

Housman A. The Name and Nature of Poetry. Cambridge, 1940. P. 12, 47.

Bergson H. Matière et mémoire: Essai sur la relation du corps à l'esprit. Genève, 1964. P. 51.

Ильф И. А., Петров Е. П. Двенадцать стульев // Ильф И. А., Петров Е. П. Двенадцать стульев; Золотой теленок. М., 1982. С. 283.

Набоков В. «Превращение» // Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М., 1998. С. 325.

Автор хотел бы тепло поблагодарить Евгения Белодубровского, который снабдил его машинописной копией первого набоковского перевода «La Nuit de décembre», послужил первоначальным вдохновителем и предоставил множество материалов для этой работы.

Musset A. La Nuit de décembre // La Revue des deux mondes. 4.1 Décember 1835. 4. P. 562–568. То же: Musset A. de. Poésies complètes / Ed. Maurice Allem. Paris, 1957.

Здесь и далее набоковские переводы «Декабрьской ночи» приводятся по изданию: Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 2. С. 609–615. Переводы других стихотворений, за исключением особо отмеченных случаев, приводятся по изданию: Набоков В. Стихотворения и поэмы. М., 1991. К сожалению, не все упомянутые автором набоковские переводы удалось найти. В таких случаях ссылка делается только на других переводчиков. — Примеч. перев.

Наивность, простодушие, бесхитростность (франц.).

Декабрьская ночь. Из Мюссе // Руль. 7 октября 1928. С. 2–3. В библиографии см. под «С 269»: Juliar M. Vladimir Nabokov: A Descriptive Bibliography. New York, 1986 (далее — Nabokov: A Descriptive Bibliography). В России впервые опубликовано: Литературное наследие: два перевода Владимира Набокова // Иностранная литература. 1987. № 5. С. 162–169. В эту публикацию вошел также набоковский перевод «Le Bateau ivre» Рембо (впервые опубликовано: Пьяный корабль. Из Рембо // Руль. 1928. 16 декабря. С. 2) и краткое послесловие С. Аверинцева. Эти переводы вместе с другими опубликованы в сборнике произведений Набокова «Круг» (под ред. Н. И. Толстой). Л., 1990 (далее — Набоков. Круг). С. 203–211.

Юная мысль. 1916. № 7. С. 1–45 (2–9). Этот номер, отпечатанный мимеографическим способом, вышел под редакцией В. Набокова, Ю. Калистратова, Л. Рубиновича и С. Кянджунцева. Журнал выпускали старшие ученики училища, первый номер вышел в 1914 году. Всего вышло в свет только восемь номеров. Набоков опубликовал два стихотворения: «Осень» и «Цветные стекла» в номерах 6 и 8 соответственно. Оба эти стихотворения были вновь опубликованы с незначительными поправками («Осень» с новым заголовком — «Осенняя песня») в книге «Стихи» (Петроград, 1916). Белодубровский опубликовал этот более ранний вариант «Декабрьской ночи» вместе с «Осенью» и с комментарием в газете «Невское время» (1991. 17 августа. С. 5).

См.: Boyd B. Vladimir Nabokov: The American Years. New York, 1991; London, 1992 (далее — Boyd В. Nabokov: The American Years). P. 571.

Рыдающий и расхристанный лиризм (франц.).

Nabokov V. Mademoiselle О // Mesures. 2. 1936. 15 April. (далее — Mademoiselle О, 1936). P. 166. (Перевод: «Разбитая ваза Сюлли Прюдома — ваза, погубившая ту вербену… — и „Ночи“ Альфреда де Мюссе с их рыдающим и расхристанным лиризмом: вот, в сущности, типичные примеры того, что почитал означенный тип русского чтеца в поэзии французской. В противоположность этому, в той среде, где я вырос, литературные пристрастия были другого порядка, и не Коппе и Ламартин, но Верлен и Малларме были моими опекунами в юности». — франц.)

Nabokov V. Speak, Memory: An Autobiography Revisited. London, 1967 (далее — Speak, Memory). P. 177; см. также: Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. New York; London, 1990 (далее — Boyd В. Nabokov: The Russian Years). P. 76.

Field A. Nabokov: His Life in Art. Harmondsworth, 1978. P. 117.

Сконечная О. Набоков в Тенишевском училище // Наше наследие. 1991. № 1. С. 109–112 (111): «Из новых языков учили немецкому и французскому, причем программа также предусматривала изучение зарубежной классики в большом объеме; от „Песни о Нибелунгах“ и „Песни о Роланде“ до Гете и Мюссе».

См.: Musset A. de. Poésies complètes. Note 1. P. 730.

«Как брат» (франц.).

Уже «La Nuit de décembre» содержит возможную аллюзию на Байрона, заключенную в словах «le boiteux Ennui» («хромая скука», «хромая хандра») в строчках, описывающих бесцельные блуждания Поэта: «Partout où boiteaux Ennui, / Traînant ma fatigue après lui» (этому соответствуют строчки Набокова: «Везде, куда скука хромая, / Усталость с собою таская, / Водила за новой звездой» и «повсюду, где хандра хромая, / на посмеянье выставляя, / меня тащила за собой»).

Связь с Пушкиным заслуживает более пространного обсуждения, чем позволяет объем этой работы. В Пушкине, который и географически, и духовно ближе ему, чем Мюссе, Набоков нашел пример художника, пользовавшегося образами других поэтов, как, например, в стихотворении об изгнании, обращенном к Овидию («К Овидию», 1821). В 1925 году Набоков опубликовал стихотворение «Изгнанье», в котором поэт размышляет о том, как бы Пушкин повел себя, если бы оказался «простым изгнанником»: «Что, если б Пушкин был меж нами — / простой изгнанник, как и мы?» (Руль. 1925. 14 июня. С. 6).

См.: Boyd В. Nabokov: The Russian Years. P. 111.

Speak, Memory. P. 244–245; Набоков В. Память, говори // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 5 (далее — Память, говори). С. 526; Набоков В. Другие берега. Л., 1991 (далее — Другие берега). С. 169.

Speak, Memory. P. 237; Память, говори. С. 520; Другие берега. С. 164.

Стихи. Пг., 1916. См.: Speak, Memory. P. 237–238; Память, говори. С. 520–521; Другие берега. С. 164–165.

Белодубровский дает ссылку на архив ЦГАЛИ. Ф. 1666. Оп. 1. № 577. По оценке Бойда, «Стихи» должны были поступить в продажу около июня 1916, и Набоков получил сигнальный экземпляр в конце мая, как раз перед тем, как отправиться в имение. См.: Boyd В. Nabokov: The Russian Years. Note 29. P. 547.

Вордсворт широко известен как поэт памяти, и позднее, в «Бледном пламени», Набоков оказал ему должное почтение. Тем не менее поверхностный поиск этой цитаты в книге Вордсворта «Collected poems» и в доступных автору алфавитных указателях результатов не дал. В первом английском издании этой статьи автор призывал читателей помочь в установлении принадлежности вышеуказанной цитаты, но признался, что втайне мечтал удостовериться в ее поддельности и, таким образом, получить наиболее ранний пример (еще до появления на свет Вивиана Калмброда, Пьера Делаланда и Василия Шишкова) набоковской литературной мистификации. На этот призыв откликнулся Брайан Бойд, нашедший подлинного автора эпиграфа. Им оказался Томас Мур (1779–1852), ирландский бард (т. е. поэт и музыкант), близкий друг Байрона. Это строки 21–24 стихотворения «Песня» («When Time, who steals our years away…», «Когда Время, что крадет наши годы»). Автор благодарит Брайана Бойда за предоставленные сведения, равно как и за возможность для широкой аудитории ознакомиться с ними в рамках этой статьи.

«Превосходное стихосложение, полное отсутствие самобытности» (Strong Opinions. New York, 1973. P. 154). См. также: Speak, Memory. P. 237–239; Память, говори. С. 520. Другие берега. С. 164–165.

Nabokov V. Strong Opinions. P. 43.

Speak, Memory. P. 86, 37–38; Память, говори. С. 384, 341–342; Другие берега. С. 39, 71.

Джон Берт Фостер, Мл. детально описывает этот аспект набоковского творчества в своей книге: «Nabokov's Art of Memory and European Modernism» (Princeton; New Jersey, 1993 (далее — Nabokov's Art of Memory). См. особо гл. 2 и 6.

Письмо к Евгению Белодубровскому, 13 августа 1987.

Более подробное изложение обстоятельств публикации см. выше, в примеч. 3.

Спасибо Брайану Бойду за то, что ознакомил меня с подробностями того эпизода биографии, о котором рассказывается на р. 202–203 в книге: «Nabokov: The Russian Years». Другие переводы, сделанные Набоковым в то время, все — либо стихотворения, либо фрагменты стихотворений, которые вполне отвечают его складу ума. Вот они: любовная песня из теннисоновской «Принцессы»: «Now sleeps the crimson petal, now the white» («Летняя Ночь»: «Вот красный лепесток уснул, уснул и белый…»); «Stanzas for Music» Байрона: «There's not a joy the world can give like that it takes away» («Стансы для музыки»: «Увядают все виденья…»); и, пожалуй, самый характерный пример — «Old Familiar Faces» Чарльза Лэмба («Знакомые лица»), горькие размышления об утраченных друзьях детства и потерянной любви. Именно там читаем: «I loved a love once, fairest among women; / Closed are her doors on me, I must not see her…», и заканчивается стихотворение: «How some they have died, and some they have left me, / And some are taken from me; all are departed; / All, all are gone, the old familiar faces» («Однажды у меня была возлюбленная, прекраснейшая из женщин; / Ее двери закрыты для меня, а мне не суждено ее видеть…», «Некоторые умерли, а иные покинули меня, / Иных у меня отняли; не осталось никого; / Все, все в прошлом — лица старых знакомых»).

«Майская ночь» Альфреда де Мюссе // Руль. 1927. 20 ноября. С. 2–3.

Впечатляющее достижение или действие, представление (франц.).

Цветок шиповника, трясогузка, шершень, липовый цвет (франц.).

Если бы Набоков имел возможность ознакомиться с изданием «Pléiade», он мог бы утешиться тем, что — как указывает в примечаниях редактор — познания самого Мюссе в географии тоже были далеки от совершенства. См.: Musset A. Poésies complètes. Note 16. P. 733.

«Это — почти идеальный образец того, чем должен быть на пределе своих возможностей художественный перевод и чем он почти никогда не бывает… Это великолепные стихи на русском языке; но это не русская поэзия, ибо это французская поэзия, силой художественной иллюзии сохраняющая в русскоязычном обличии всю полноту свойства быть французской» (Иностранная литература. 1987. № 5. С. 169).

Отмечу два места, где тексты перекликаются стилистически: во- первых, совпадение перевода выражения «avec un doux sourire» — «с улыбкою немой» (строка 6, стих 2); во-вторых, повторение слова «судьбина» (строка 3, стих 29), имеющего оттенок фольклорной поэтики, в качестве перевода слова «destin» («Ni le mauvais destin des hommes» — «Ни злая судьбина людей»). Похоже, однако, что Набоков пользовался оба раза одним и тем же французским изданием оригинала, поскольку и там, и там он переводит строку 4 второго стиха в том виде, как она появляется в «Oeuvres complètes» (Paris, 1866. Vol. 2. P. 107): «Il pencha son front sur ma main» — «Он склонил свое лицо к моей руке» (выделено мной. — Дж. Г.), вместо более логичного «Il pencha son front sur sa main» — «Он склонил лицо к своей руке» (у Набокова: «Склонившись на руки мои» и «К моей руке челом прижался…»), как читаем в первом издании в «La Revue des deux mondes» и в позднейших академических изданиях, в т. ч. в «Poésies complètes» в издании «Pléiade».

То, что предпочтения Набокова в метрике изменились, показано и в исследовании Дж. С. Смита о стихотворной форме Набокова. Он отмечает исключительно высокий процент трехсложных размеров в сборнике 1916 года при общем преобладании ямба в набоковской поэзии. Он также указывает на значительное разнообразие в пределах одного стихотворения, которого достигает Набоков, используя ямбический слог, — черта, которую Набоков ценил в поэзии Ходасевича. См.: Smith G. S. Nabokov and Russian Verse Form // Russian Literature Triquarterly. 1991. 24. P. 271–305 (279–280, 290).

О, кто ты? — В. Набоков.

Похожий на меня, как брат. — В. Набоков.

«Бедное дитя», «юноша», «чужак», «гость», «сирота», «несчастный» (франц.).

Этим строкам у Набокова соответствуют:

Во втором варианте:

Струве Г. Русская литература в изгнании: опыт исторического обзора зарубежной литературы. Париж, 1984. С. 167.

Дар. Нью-Йорк, 1952. С. 166–168.

«Otsebiatina» — в английском тексте статьи. — Примеч. перев.

«Когда мне исполнилось пятнадцать лет».

«Небрежно он сорвал и бросил незабудки…» (Стихи. С. 43).

У Набокова:

Во втором варианте:

Отец Мюссе умер в 1832 году. Дело шло к бурной развязке любовной аферы с Жорж Санд, когда в августе 1834 Мюссе решил навсегда покинуть Францию. См.: Musset A. de. Poésies complètes. Note 1. P. 725. Ни в одном из вариантов перевода Набоков не дает точных географических указаний — не называет родину Францией. В 1915 году он переводит «m'exiler de France» («покинуть Францию») как «покинуть родные пути», а в 1928-м как «вышел из родного края».

Cм.: Musset A. de. Poésies complètes. Note 7. P. 739. См. также приведенные ниже строки из «Lettre à M. de Lamartine». P. 334, где меч скорбных ангелов входит в сердце Поэта и этим увековечивает пример неразрушимости взлелеянного опыта, переживания:

Горний путь. Берлин, 1923. С. 79. Позднее: Набоков В. Стихи. Анн Арбор, Мичиган, 1979 (далее — Стихи, 1979). С. 27.

Boyd В. Nabokov: The Russian Years. P. 181.

The Nabokov — Wilson Letters: 1940–1971 / Ed. by S. Karlinsky. London, 1979 (далее — Nabokov — Wilson Letters). P. 44, 46, 69, 121.

Это письмо было недавно опубликовано под заголовком «Гробовая поэма Набокова» («Nabokov's Reliquary Poem») в книге: Barabtarlo G. Aerial View: Essays on Nabokov's Art and Metaphysics. New York, 1933 (далее — Aerial View). P. 245–256.

В лесах (франц.).

George Sand. Elle et Lui (1859). Глава 5. См. также: Musset Ade. Poésies complètes. Note 2. P. 738–739.

«Двойник» служит переводом для французского «portrait» («портрет», «изображение», «копия») (стих 27, строка 6), а «соглядатай» — для «hôte» («хозяин», «гость», «постоялец») (стих 28, строка 5).

Three Russian Poets. Norfolk; Connecticut, 1945.

Eugene Onegin. Translated with commentary by Vladimir Nabokov: 4 vols. New York, 1964 (далее — Eugene Onegin). Revised ed. Princeton, 1975; Набоков В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб., 1998 (далее — Евгений Онегин).

См.: Boyd В. Nabokov: The American Years. P. 279.

Перевод стихотворения Мандельштама «За гремучую доблесть грядущих веков» впервые появился в «The New York Review of Books», 1969. 20 September. Напечатано также в «Strong Opinions» (P. 280–283). Переводы из Ходасевича опубликованы в «Triquarterly», (Evanston; Illinois. 1973. 27. P. 67–70. Подробнее об этом: Nabokov: A Descriptive Bibliography. P. 657–659. Перевод стихотворения Окуджавы «Сентиментальный марш», озаглавленный как «Speranza», не публиковался (рукопись датирована 2 февраля 1966), но другой вариант первой его строчки («Надежда, я вернусь тогда, / Когда трубач отбой сыграет») в шутливом полупереводе-полутранслитерации «Nadezhda, I shall then be back / When the true batch outboys the riot…» («Надежда, я вернусь тогда, / Когда горстка верных мужеством одолеет мятеж». — пер. С. Ильина) цитировался в куче-мале русских романсов (включая тексты Фета, Пушкина, Тургенева, Аполлона Григорьева) в романе «Ада» (Ada. New York and London, 1969. P. 411–413; Набоков В. Ада, или Радости страсти // Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 4. (далее — Ада) С. 399). Вслед этому в 1974 году «MPS records» выпустила сборник русских песен в исполнении Дмитрия Набокова, куда вошли положенные на музыку стихи Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Григорьева, а музыка — Глинки и Бородина; заметку на обложке написал сам Набоков. В «Аде», которая полна литературных аллюзий и обрывков переводов, также упоминается ложный перевод антисталинского стихотворения Мандельштама «Мы живем, под собою не чуя страны…» (Ада. С. 21). Об этом см.: Boyd В. Annotation to Ada // The Nabokovian. 1993. № 31. P. 21.

При жизни Набокова сборники его переводов не издавались, и некоторые из них и поныне не опубликованы. В 1990 году избранные переводы Наталья Толстая включила в том стихов и рассказов Набокова «Круг» (С. 198–214). Эндрю Филд в первой своей литературоведческой работе сообщает, как Набоков вспоминал о каких-то опубликованных переводах У. Б. Йетса, но где они — остается невыясненным. См.: Field A. Nabokov: His Life in Art. London, 1967. P. 66. (Многие переводы, в том числе «Декабрьская ночь», вошли в сборник: Набоков В. Стихотворения и поэмы. М., 1991. — Примеч. перев.)

Набоков В. Николай Гоголь // Романы, рассказы, эссе. СПб., 1993. С. 291 (250–348); Набоков В. Николай Гоголь // Лекции по русской литературе. М., 1999. С. 74 (29–134).

Из Гёте: Посвящение к «Фаусту» / Руль. 15 декабря 1932. С. 3.

Boyd В. Nabokov: The Russian Years. P. 166.

«Овцы» (англ.).

«Из сильных, сладость…» (англ.).

Руль. 1921. 5 июня. С. 2. Шимус О'Салливэн — псевдоним Джеймса Салливэна Старки (1879–1958), поэта и редактора.

«Потусторонность» — набоковское слово, служащее переводом его же «otherworldness». Впервые встречается в русском варианте в поэме «Влюбленность» в романе «Смотри на арлекинов!» («Что может быть потусторонность / Приотворилась в темноте»).

Грани. 1922. № 1. С. 213–231. Стихотворения: «Прах» («Dust»), «Из дремы Вечности туманной…» («The Call») и два из сборника «Сонеты 1914 года»: «Их душу радости окрасили, печали…» («The Dead») и «Лишь это вспомните, узнав, что я убит…» («The Soldier»).

См. интервью, данное Набоковым журналу «Playboy» в 1964 году: «Из этих самых любимых — По, Жюля Верна, Эммушка Орчцы, Конан Дойля и Руперта Брука — многие утеряли для меня былые блеск и увлекательность» // Strong Opinions. P. 43.

«Солнце бессонных» (англ.).

В 1942 году в письме к Эдмунду Уилсону Набоков вспоминал этот перевод с неудовлетворением как «очень дурной». См.: Nabokov— Wilson Letters. P. 79.

Горний путь. С. 167.

Руль. 1921. 14 августа. С. 2. Стихотворение вошло в сборник «Гроздь» (Берлин, 1922). Ср. с Мюссе: «Je te suivrai sur le chemin; / Mais je ne puis touher ta main» («С тобой я повсюду пойду, / Но тронуть руки не могу»; «Я с тобой не расстанусь. Но помни, / прикоснуться к тебе не дано мне…» — пер. В. Набокова).

Cм.: Nabokov: A Descriptive Bibliography. P. 127.

Впервые: Звено. 1926. 23 мая. Вопреки неточной транслитерации первой строки, «Vom lunnyi luch blesnul na obeiale» , в нем можно распознать начало песни LXVII, которая начинается со слов: «When on my bed the moonlight falls» («Вот лунный луч блеснул на одеяле…» — Набоков).

«Быть или не быть…» (англ.).

Руль. 1927. 18 сентября. С. 7 (сонет XVIII и XXVII); Руль. 1930. 19 октября. С. 2 (два отрывка из «Гамлета»: из акта IV, сц. 7; из акта V, сц. 1); Руль. 1930. 23 ноября. С. 2. «Быть или не быть: вот в этом…» (из акта III, сц. 1). Строка из слов Гертруды о том, как утонула Офелия, где Набоков переводит выражение «mermaid- like» «как русалку», стоит особого внимания, поскольку отсылает нас к обширной теме русалок в его творчестве. См.: Grayson J. Rusalka and the Person from Porlosk // Symbolism and After. London, 1992 (далее — Grayson. Rusalka). P. 172–173.

«Pouchkine, ou le vrai et le vraisemblable» // Nouvelle revue française. 1937. 25. P. 362–378; Набоков В. Пушкин, или Правда и правдоподобие. Пер. с франц. Т. Земцовой // Набоков В. Романы. Рассказы. Эссе. СПб., 1993 (далее — Пушкин, или Правда и правдоподобие). С. 236.

Сонет (из Пьера Ронсара): Когда на склоне лет и в час вечерний, чарам… // Руль. 1922. 13 августа. С. 2.

Впервые: Руль. 1928. 16 декабря. С. 2.

Впервые: Руль. 1924. 3 сентября. С. 2.

Последние новости. 1939. 12 сентября. С. 3.

Speak, Memory. P. 116–117; Mademoiselle О, 1936. P. 171; Память, говори. С. 412–413; Другие берега. С. 95–96.

В первоначальном варианте воспоминаний о своей гувернантке Набоков больше внимания уделил той роли, которую играл французский язык и французская культура в высших слоях российского общества вплоть до революции, и значительно детальнее описал увлечение Mademoiselle классической трагедией, чтение Расина и Корнелл. Набокову никогда не были близки ее вкусы, но он ценил ее безупречный французский язык и превосходную дикцию. Ее соловьиный голос странно контрастировал со слоноподобным телом: «…c'est avec tristesse que je devine maintenant la cruelle souffrance que Mademoiselle devait éprouver à voir se perdre en vain cette voix de rossignol qui sortait de son corps d'éléphant» (Mademoiselle O, 1936. P. 167). «…так грустно думать теперь, как страдала она, зная, что никем не ценится соловьиный голос, исходящий из ее слоновьего тела» (Другие берега. С. 92. См. также: С. 85–87).

Набоков В. Лекции по русской литературе. С. 420.

Там же.

Там же. С. 421.

Speak, Memory. P. 266. Память, говори. С. 545–546; Другие берега. С. 179.

См. от этом: Grayson. Rusalka. С. 170–179.

Стихотворение «Двое» до сих пор не опубликовано. Содержание его пересказано Бойдом в его книге: Nabokov: The Russian Years. P. 156–157.

См.: Speak, Memory. Р. 241; Память, говори. С. 513, 523; Другие берега. С. 157–167. См. также: мемуары современницы Набокова Н. Берберовой «Курсив мой» и свидетельство Л. Розенталя, также бывшего тенишевца, набоковского учителя математики в статье «Непримечательные достоверности»: «Тогда я впервые понял, что действительно смерть писателя может быть таким же большим горем, как смерть самого близкого человека. Я понял, что такое боль невозвратимой утраты» (Наше наследие. 1991. № 1. С. 104). Следует заметить также, что Блок имел отношение к Тенишевскому училищу: в его аудитории он читал стихи.

109Стихотворение Набокова «На смерть А. Блока» подписано «Влад. Сирин». Короткая заметка отца «К кончине Ал. Блока» подписана «В. Н.».

Cм.: Boyd В. Nabokov: The Russian Years. P. 186.

Speak, Memory. P. 49; Память, говори. С. 351.

Руль. 1923. 24 июня. С. 2. См. также: Boyd В. Nabokov: The Russian Years. P. 206–208.

Струве Г. Русская литература в изгнании. С. 164–170.

Долинин А. Набоков и Блок // Тезисы докладов научной конференции «А. Блок и русский постсимволизм», 22–24 марта 1991. Тарту, 1991. С. 41.

Впервые: Последние новости. 1933. 4 июня. С. 3; 5 июня. С. 2.

Дар. С. 85, 167–168.

Cabbage Soup and Caviar // New Republic. 1944. 17 January. P. 92–93.

По поводу разговоров Набокова о Блоке в Берлине см.: Руль. 1931. 16 сентября. С. 4. См. также: Boyd В. Nabokov: The Russian Years. P. 257. О чтении Набоковым лекций о Блоке см. его письмо профессору M. M. Карповичу от 12 октября 1951 года: Vladimir Nabokov: Selected Letters 1940–1977. London, 1990. P. 123–127. См. также: Boyd В. Nabokov: The American Years. P. 137, 171, 220, 221.

Здесь автор статьи, по собственному свидетельству, отсылает нас к молитве, которую английские дети читают перед сном:

Что интересно, помимо четырех «ангелов-хранителей» русской поэзии, о которых говорит Джейн Грейсон, сам Набоков похоже выразился о четырех русских поэтах и прозаиках: «Пушкин и Толстой, Тютчев и Гоголь встали по четырем углам моего мира» (Другие берега. С. 178). Этот пассаж несколько видоизменен в другом варианте (Память, говори. С. 544). — Примеч. перев.

Впервые: Руль. 1921. 20 сентября. С. 4. Вошло в сб. «Гроздь» 1922. (См.: Струве Г. Русская литература в изгнании. С. 169).

Письмо от 7 марта 1943 г. (Nabokov — Wilson Letters. P. 97). Пассаж из «Пьяного корабля», на который намекает Набоков, следующий:

Руль. 1931. 16 сентября. С. 4.

См.: Johnson D. В. «L'Inconnue de la Seine» and Nabokov's Naiads // Comparative Literature. 1992. Vol. 44. № 3. P. 233–235. См. также: Grayson J. Washington's Gift: Materials Pertaining to Nabokov's Gift in the Library of Congress // Nabokov Studies. 1994. № 1. P. 36.

В английском тексте есть другой вариант анаграммы: «Vivian Darkbloom».

Уличной женщины (франц.).

В одном из эпизодов «Ады» Ван встречает Люсетту в низкопробном парижском баре, одном из «сомнительных, хотя и элегантных заведений, где приличные женщины появлялись нечасто — во всяком случае одни, без сопровождения». Здесь аллюзии на Блока и Тулуз-Лотрека прямо объяснены: «Он прямиком прошел к стойке и, протирая стекла своих очков в черной оправе, сквозь дымку близорукости, пеленой застлавшую все вокруг (последняя месть пространства!), различил неясный девичий силуэт, который, как ему вспомнилось, он не раз (и гораздо более отчетливо!) видел в прошлом, давно, еще в пору своего отрочества — девушка всегда была одна — одна заходила в рестораны, одна пила вино, подобно блоковской Незнакомке <…> неповторимый шедевр природы, полный юного изящества и прелести, который не имеет ничего общего с портретом той омерзительной шлюхи, что, сидя в той же позе, выставляет свою парижскую gueule de guenon <обезьянью физию. — франц.> с рекламной афиши, намалеванной этим жалким мазилой специально для ресторанчика Овенмена. <…> „Да уж, шляпа у тебя — прямо-таки lautreamontesque <латреамонистая. — франц.>, то есть я хотел сказать lautrecaquesque <лотребоченочная. — франц.> — нет, никак не могу изобрести подходящего прилагательного“» (Набоков В. Ада, или Страсть. Хроника одной семьи. Киев; Кишинев, 1995. С. 429–431; пер. А. В. Дранова).

Nabokov — Wilson Letters. P. 94. Набоков после этого замечания резко переключается на предметы, имевшие для него куда более насущный интерес: лепидоптерические исследования и недавно опубликованное стихотворение «На открытие бабочки». Здесь видно четкое, хотя — вне сомнения — неумышленное совпадение с резким обрывом в стихотворении «Двое», написанном, как уже говорилось, в ответ на «Двенадцать» Блока. В этом стихотворении лирический герой, мирный ученый, описывает новый открытый им вид бабочки, когда неожиданно в его дом врывается реальность блоковской поэмы: двенадцать вооруженных крестьян нападают на ученого и его жену. См.: Boyd В. Nabokov: The Russian Years. P. 156–157.

Об этом же говорит и Г. Барабтарло, размышляя о недооцененном влиянии У. Деламара на раннюю прозу Набокова. См.: Aerial View. P. 7–17.

Это выражение встречается в «Даре», когда Федор описывает отстраненность от поэтов, которые были ему так дороги в юности: «…и когда мне попадается на чужой полке сборник стихов, когда-то живший у меня как брат, то я чувствую в них лишь то, что тогда, вчуже, чувствовал мой отец» (курсив мой. — Дж. Г.). Дар. С. 168.

Les Nouvelles littéraires. 1959. № 7. 14 May.

New Yorker. 1942. № 18. 24 October. P. 26.

Я полагаю, что это аллюзия на ритмическую импровизацию Гюго «Джинны» из сборника «Les Orientales» (1829). Там есть строки:

Литературные ссылки в позднейшей англоязычной прозе Набокова досконально изучены многочисленными критиками. Связь с Прустом наиболее полно исследована в статье Бойда «Annotations to Ada» // The Nabokovian. 30, 31, 32, 33, 34. 1993–1995 (on-going). См. также работу A. Cancogni. «The Mirage in the Mirror: Nabokov's Ada and Its French Pre-Texts» (New York, 1985). По поводу французских ссылок в «Лолите» см.: Proffer С. Keys to Lolita. Bloomington, London, 1968; Appel A. The Annotated Lolita. New York, 1991.

«…хоть, подозреваю, что сама она предпочитает Мюссе и Коппе…» (Набоков В. Ада, или Страсть. Хроника одной семьи. С. 71). В «Mademoiselle О» (1936) пренебрежение обращено на Ламартина, помещенного по соседству с Коппе на с. 166.

Eugene Onegin. Vol. 2. P. 116, 152–153, note 155, 392. (Евгений Онегин. С. 154, 330. Указатель имен в этом издании предлагает нам лишь две ссылки на Мюссе: один раз в сочетании с именем Гюго, в другой раз в виде характеристики Марселины Деборд — «Мюссе в юбке». — Примеч. перев.)

Перевод дается по: Набоков В. Прозрачные вещи // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 5. С. 32.

Набоков В. Прозрачные вещи. С. 30–32. (В этой связи можно вспомнить, что адресатом многочисленных юношеских излияний — сродни посвящениям Валентине Шульгиной — упомянутого поэта Томаса Мура, чьи строки Набоков замаскировал под эпиграф из Вордсворта, была также юная девушка по имени Джулия. «К Джулии» — так озаглавлено с полдюжины лирических и рыдающих стихотворений Мура. — Примеч. перев.)

Скрытность Набокова отмечена в критической литературе. Подчеркну, что практически не поднимался вопрос о связи творчества Набокова с Мюссе, и этот поэт даже не упоминается в монографии Фостера «Nabokov's Art of Memory», которая полностью посвящена связям Набокова с европейской литературой.

Посылка (франц.).

Nabokov D. On Revisiting Father's Room // Vladimir Nabokov: A Tribute. London, 1979. P. 130.

Ходасевич В. Собр. соч.: В 4 т. М… 1996. Т. 2. С. 391.

Набоков В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб., 1998. С. 302.

См. другие варианты имени: Шубинский В. Имя короля Земблы // Звезда. 1999. № 6. С. 195.

Набоков В. Ада, или Страсть. Киев; Кишинев, 1995. (Пер. О. Кириченко, А. Н. Гиривенко, А. В. Дранова). С. 458. Впредь цитаты в тексте по этому изданию.

Шлегель Ф. Люцинда // Немецкая романтическая повесть: В 2 т. М.; Л., 1935. Т. 1.С. 26.

Там же. С. 78.

Там же. С. 79.

Там же.

Тема инцеста достаточно подробно рассматривается в замечательной статье Д. Б. Джонсона «Лабиринты инцеста в „Аде“ Набокова» (В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 394–428). Мы касаемся этой проблемы только в аспекте нашей темы.

Шатобриан Ф.-Р. Атала. Ренэ. М., 1992. С. 84.

Сталь Ж. де. Коринна, или Италия. М., 1969. С. 341.

Там же. С. 370.

Harper's Magazine. Январь 1951. № 202. Р. 84–91. Nabokov V. Conclusive Evidence. A Memoir. New York, 1951; Nabokov V. Speak, Memory: An Autobiography Revisited. New York, 1967. Набоков В. Другие берега. Нью-Йорк, 1954 (далее — ДБ); Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, 1990 (далее — Бойд); Field A. Nabokov: His Life in Art, a criticale narrative. Boston, 1967.

Набоков В. Стихи. Пг., 1916; Балашов А., Набоков В. Два пути. Пг., 1918.

Field A. Nabokov: His Life in Art. P. 63.

Набоков В. Память, говори // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997–1999. Т. 5. С. 540. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием тома и страницы.

Набоков В. Кембридж // Руль. Берлин. 1921. 28 октября. С. 2.

Полезный обзор английских писателей, которых читал Набоков, можно найти в: Sisson J. Nabokov and Some Turn-of-the-Century English Writers // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by V. E. Alexandrov. New York; London, 1995. P. 528–536. Более гипотетический подход можно найти в статье Н. Берберовой «Английские предки Владимира Набокова» (Новый журнал. 1987. № 167. С. 191–205).

Длинное стихотворение «Home» появилось в «Trinity Magazine» (1920. Ноябрь), a «Remembrance» — в журнале «The English Review» (1920. Ноябрь). Последнее воспроизводится в: Field A. Nabokov: His Life in Art. P. 62.

The Nabokov — Wilson Letters. Correspondence between Vladimir Nabokov and Edmund Wilson 1940–1971 / Ed., An. and with an Introductory Essay by Simon Karlinsky. New York; London, 1980. P. 79.

Сирин В. Гроздь. Берлин, 1922; Сирин В. Горний путь. Берлин, 1923 (далее — ГП).

Princeton Encyclopedia of Poetry and Poetics / Ed. by Alex Preminger. Princeton, 1965. P. 311.

Хороший исторический отчет о «георгианцах» можно найти в книге: Ross R. Н. The Georgian Revolt 1910–1912: Rise and Fall of a Poetic Ideal. Carbondale, 1965.

Ibid. P. 103.

Проклятый корабль качался и скользил. Незаметно и быстро подступала холодная тошнота; необъятное море колыхалось; я знал, что должен думать о чем-нибудь изо всех сил, или мне станет плохо; и я мог думать только об одном — о тебе!

Тошнотворный корабль все еще качает. Нелегко, скажу я вам, выбрать между любовью и тошнотой, сердцем и брюхом.

…предрассветный танец призраков, сотня священников на лужайке…

Laskowski W. E. Rupert Brooke. New York, 1994. P. 27.

Ibid. P. 29.

Ross R. H. The Georgian Revolt 1910–1912: Rise and Fall of a Poetic Ideal. P. 141.

Позднейшие биографы, имевшие доступ к большему количеству материалов, нарисовали более противоречивый образ — человек, мучимый сознанием сексуальной вины, плохо обращавшийся со своими подругами, антисемит. Помимо программной работы С. Hassal «Rupert Brooke» (London, 1964) см.: Lehmann J. Rupert Brooke: His Life and His Legend. London, 1980; Delany P. The Neo-Pagans: Rupert Brooke and the Ordeal of Youth. New York, 1987; Read M. Forever England: The Life of Rupert Brooke. Edinburgh, 1997.

The Collected Poems of Rupert Brooke: With a Memoir / Ed. by E. Marsh. London, Ltd., 1924. Все ссылки на стихотворения Брука и воспоминания даются по этому изданию (далее — Марш).

Georgian Poetry 1911–1922 / Ed. by Timothy Rogers. London, 1977.

В 1913 году Шелл сделал несколько фотопортретов Брука. Для последнего он предложил Бруку раздеться до пояса. На этой фотографии (ею Марш предварил стихотворения Брука, а менее шокирующая была помещена на фронтиспис книги) он изображен в профиль с обнаженными плечами и шеей. Среди друзей поэта она стала известна как «ваша любимая актриса» (Read M. Forever England: The Life of Rupert Brooke. P. 173–174). Сама церемония открытия мемориальной доски описана Джоном Неманом (Lehmann J. Rupert Brooke: His Life and His Legend. P. 154–155).

Это эссе не переводилось на английский. О нем упоминается в работе J. Sisson «Nabokov and Some Turn-of-the-Century English Writers» и в очерке G. Diment «Uncollected Critical Writings» (The Garland Companion to Vladimir Nabokov. P. 733–740).

Набоков В. Руперт Брук // Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб., 2000. Т. 1. С. 728. Далее страницы указываются в тексте.

По-английски фамилия Brooke произносится так же, как слово brook — ручей.

Позднее для критиков страсть Брука к купанию превратилась в нечто, почти граничащее с фетишем. Целомудренное купание обнаженных женщин и мужчин было возведено почти в культ среди некоторых его друзей (Laskowski W. Е. Rupert Brooke. P. 19).

«Лови момент» (лат.).

Kemball R. Nabokov and Rupert Brooke // Schweizerische Beitrage zum IX internationalen Slavisten Kongress in Kiev. September 1983 / Ed. by Peter Brang et al. Berne, 1983. P. 35–73.

Бог, бессмертный и умерший!.. Итак, я ухожу, чтобы никогда не отдыхать, не снискать мира и не почитать тебя…

…Научиться всему тому, чего нам не хватало раньше; слышать, знать и говорить то, чему сейчас мешает это беспокойное тело; и ощущать, без помощи нащупывающих рук; и видеть, без наших ослепляющих глаз…

Как исключение стоит отметить стихотворения из сборника «Два пути»: «Вечный ужас. Черные трясины» о первородном грехе и «У мудрых и злых ничего не прошу» о поэтическом творчестве (Балашов А., Набоков В. Два пути. С. 24–25).

Сгорбленные фигуры и старые, скучные, близорукие дураки, марающие бумагу, стали прекрасными.

архангелов и ангелов, склонившихся в поклоне, и неомраченное Лицо… Пока свет не угас.

Хотя здесь Бойд датирует экзамен и стихотворение 28 апреля, в другом месте он относит его к 29 апреля (Nabokov's Russian Poems: A Chronology // The Nabokovian. 1988. № 21. P. 17).

Smith G. S. Nabokov and Russian Verse Form // Russian Literature Triquarterly. 1991. № 24. P. 271–305. Смит отмечает кое-какие изменения в метрических предпочтениях, сравнивая «Горний путь» и «Гроздь». Однако это наблюдение спорно, поскольку он считает «Горний путь» более поздним сборником (как можно подумать, если судить по дате публикации), хотя большинство из вошедших туда стихотворений написаны раньше, чем стихотворения в сборнике «Гроздь».

Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Подвиг» («Glory») // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 71.

…там — ласковые росы золотым утром, здесь тюльпаны цветут, как им прикажут; там вдоль изгородей цветет неухоженная неофициальная английская роза…

Брук и его друг Джастин Брук (который специализировался на женских ролях) организовали в Кембридже свою театральную компанию (Марш, XXXII–XXXV).

Набоков В. Гроздь. С. 41.

Не следует пренебрегать и различиями. Набоков был гораздо более обособлен, чем Брук, и никогда не учился в такой школе, как Регби — школе, подвергающей учеников процессу лепки характера. Помимо своих приключений в Канаде и Южных морях, Брук всю свою жизнь провел в широком кругу близких друзей. Не менее важно и то, что сексуальная психология Брука была сильно исковеркана его викторианским воспитанием, а у Набокова в юности было много любовных похождений.

Скотт приобрел среди англичан масштаб почти фольклорной фигуры. В воспоминаниях Рэба Батлера упоминается о том, что его учительница в школе-интернате всегда упрекала тех, кто оставлял еду на тарелках, следующим образом: «Капитан Скотт все отдал бы за это яйцо». Молодому Набокову было не совсем чуждо преклонение перед романтическим героем. Среди немногих поэтов, которых он почтил своими стихами, — Николай Гумилев, ведущий акмеист, путешественник в экзотические края и офицер, награжденный многими орденами. Он был расстрелян большевиками как заговорщик-контрреволюционер в августе 1921 года, когда Набоков работал над очерком о Бруке. См. стихотворение Набокова «Памяти Гумилева», написанное в марте 1923 года, и стихотворение «Как любил я стихи Гумилева…», написанное 22 июля 1922. В статье В. Е. Александрова «Набоков и Гумилев» (The Garland Companion to Vladimir Nabokov. P. 428–433) рассматриваются их отношения и отмечается несколько стихотворений Набокова, на которые, возможно, оказало влияние творчество Гумилева. Так, в некотором смысле, Гумилев, всего на год старше Брука, мог быть для Набокова своего рода русским Бруком.

Тексты набоковских пьес и размышления по поводу использования Набоковым материала Скотта см.: Набоков В. Круг. Л., 1990, а также: Толстая Н. И. «Полюс» В. Набокова и «Последняя экспедиция Скотта» // Русская литература. 1989. № 1. С. 133–136; The Man from the USSR and Other Plays. San Diego, 1984. P. 10–13; 266–283.

Набоков В. Месть // Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 1. С. 58–59.

Barabtarlo G. A Skeleton in Nabokov's Closet: «Mest'» // A Small Alpine Form: Studies in Nabokov's Short Fiction / Ed. by C. Nicol and G. Barabtarlo. New York, 1993. P. 15–23.

Впервые: Revue des études slaves. Paris, 2000. T. 72. Fasc. 3–4: Vladimir Nabokov dans le miroir du XX^>e siècle. P. 431–442.

Чуковский H. Литературные воспоминания. M., 1989. С. 182.

См.: Набоков В. Другие берега. М., 1989. С. 138. Еще до того, как в 1927 году в журнале «Звезда» появились первые главы «Козлиной песни», мгновенно превратившие не слишком заметного поэта в известного писателя, Ходасевич в своем «Парижском альбоме» уже отметил поэтическую одаренность Вагинова. «Стихи, которые Вагинов читал в кружке „Звучащая раковина“ и на „Наппельбаумовских понедельниках“, — писал Ходасевич, — были довольно несуразны, до последней степени метафоричны, и до смысла в них трудно было добраться. Но в самой несвязице вагиновских стихов было что-то свое, она была как-то своеобразно окрашена. Наконец, звучала в них подлинная ритмичность, они были к тому же хорошо инструментованы». (Ходасевич В. Парижский альбом. II // Дни. 1926. 13 апреля.) Кроме того, Ходасевич был и одним из тех, кто согласился вступить в «Кольцо поэтов имени К. М. Фофанова»: в афише «Кольца поэтов» имя Ходасевича записано Андреем Скорбным, между прочим, как раз рядом с именем Вагинова.

О пародийной связи имени Ардалион с именем героя романа Достоевского «Идиот», генерала Ардалиона Александровича, см.: Буренина О. Отчаяние как олакрез русского символизма — http:// www.diss.sense.uni-konstanz.de.

О пародировании Набоковым в романе «Отчаяние» философского дискурса как такового (борьба текста с жанром романа, конкурирующего с философией) см. подробно: Смирнов И. П. Философия в «Отчаянии» // Звезда. 1999. № 4. С. 173–183. В «Козлиной песни» федоровская идея воскрешения отцов присутствует в виде пародии на оживление давно усопших (Данте, Гоголь, Ювенал в «Козлиной песни»). Набоков вслед за Вагиновым представит в «Приглашении на казнь» «воскрешение отцов» в виде изготовления Цинциннатом кукол Пушкина, Гоголя, Толстого, Добролюбова. Сеансы в доме Вайнштока («Соглядатай») по вызыванию духов (Цезарь, Магомет, Пушкин, Тургенев и Ленин) также можно интерпретировать как пародию на идею «воскрешения отцов». У Вагинова сын поэта Сентября принимает неизвестного поэта за Пушкина. Оживший Пушкин появится в «Даре», когда герой Ч., попавшись на ловкие плутни брата Сухощекова, автора «Очерков прошлого», узнает в одном из зрителей Пушкина: «Седой Пушкин порывисто встал и, все еще улыбаясь, со светлым блеском в молодых глазах, быстро вышел из ложи» (Набоков В. Избранное. М., 1990. С. 126). У Вагинова воскрешение происходит в самом субъекте: «Я — мой дед, городской голова Енисейска», — говорит неизвестный поэт. Что касается философии Леонтьева, то в «Козлиной песни» философ в ироническом тоне прямо упоминается неизвестным поэтом. При этом Леонтьеву приписываются взгляды Ницше: «Говорил о К. Леонтьеве и хихикал над своим собратом. Ведь для неизвестного поэта что гибель? — ровным счетом плюнуть, все снова повторится, круговорот-с» (Вагинов К. Козлиная песнь. Труды и дни Свистонова. Бомбогада. М., 1989. С. 64. Далее ссылки на «Козлиную песнь» — КП, «Труды и дни Свистонова» (ТДС) приводятся в тексте по этому изданию. Леонтьев оборачивается у Вагинова квази-Леонтьевым. К приему лжецитирования философских фрагментов, например Паскаля, с удовольствием прибегал и Набоков. См. об этом: Смирнов И. П. Философия в «Отчаянии». С. 173.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 394. Далее ссылки на роман «Отчаяние» (О) приводятся в тексте по этому изданию.

Бердяев Н. Трагедия и обыденность // Философия творчества, культуры и искусства: В 2-х т. Т. 2. М., 1994. С. 245.

Шестов Л. Достоевский и Ницше. Философия трагедии. СПб., 1905.

Бердяев Н. К философии трагедии, Морис Метерлинк. СПб., 1902; Трагедия и обыденность СПб., 1905; Смысл творчества. Опыт оправдания человека. М., 1916.

Ср. с Деррида, для которого понимание апокалиптики текста связано с исчезновением автора. Деррида рассуждает о том, что апокалиптический текст — это текст, «wo man nicht mehr weiß, wer spricht oder wer schreibt» (Derrida J. Apokalypse. Über einen neuerdings erhobenen apokalyptischen Ton in der Philosophie. Wien, 1993. P. 71).

Психачев, отрицающий науку (ТДС 282), является и пародийным отражением Михаила Бакунина, для которого истинная наука — эта сама творящая, креативная действительность.

См. подробнее: Буренина О. …Quia absurdum // Die Welt der Slaven. XLV, 2000, 265–284.

Это понимание сходно с философской концепцией фотографии, впервые изложенной Анри Бергсоном в сочинении «Творческая эволюция» (1907). Фотография, по Бергсону, как rigor mortis всегда эквивалентна мертвому пространству.

Образ острова вообще является сквозным в творчестве Вагинова. Один из первых стихотворных циклов назван им «Острова». «Островитянами» именовалось литературное объединение (в которое вместе с Н. Тихоновым, С. Колбасьевым и П. Волковым входил также Вагинов), выпустившее в 1922 году в свет альманах под одноименным заглавием.

Ср. с названием книги, «Неясный асфодель», которую пишет Себастьян Найт: «In his last published book, „The Doubtful Asphodel“ (1936), Sebastian depicts an episodical character who has jast escaped from an unnamed country of terror and mistery» (Nabokov V. The real Life of Sebastian Knight. New York, [1941]. 1976. P. 25). Мифологические коннотации слова Asphodel перемежаются у Набокова и в этом романе с аллюзиями на «Козлиную песнь» Вагинова.

Бердяев Н. Миросозерцание Достоевского // Философия творчества, культуры и искусства. Т. 2. См. подробно с. 124 и далее.

Об этом, в частности, подробно писал Д. Сегал, указывая, что в «Трудах и днях…» литература становится для Свистонова «умерщвлением» героев и переводом их в «тот мир». См.: Сегал Д. Литература как охранная грамота // Slavica Hierosolymitana. V–VI. 1981. С. 218–237. Кроме того, см. об этом: Шиндина О. В. Роман Вагинова «Труды и дни Свистонова» // «Вторая проза». Русская проза 20-х— 30-х годов XX века (Labirinti 18). Trento, 1995. С. 159–160.

Набоков В. Избранное. С. 103.

Набоков В. Рассказы. Приглашение на казнь. Роман. Эссе, интервью, рецензии. М., 1985. С. 250–251. Далее «Приглашение на казнь» (ПК) цитируется по этому изданию.

Набоков В. Потребление тиранов. Минск, 1989. С. 480. Далее «Соглядатай» (С) цитируется по этому изданию.

В «Русской идее» Бердяев вообще станет именовать дух отрицания основным явлением русской истории (Бердяев Н. О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990. С. 169).

К вопросу о суицидности анархистов см.: Смирнов И. П. Мирская ересь (Психологические замечания о философии анархизма) // Wiener Slawistischer Almanach SB 41. Wien, 1996. С. 79.

Позже Бердяев сформулирует это так: «Творческий акт в своей первоначальной чистоте направлен на новую жизнь, новое бытие, новое небо и новую землю, на преображение мира. Но в условиях падшего мира он отяжелевает, протягивается вниз, подчиняется необходимому заказу, он создает не новую жизнь, а культурные продукты большего или меньшего совершенства. Результаты творчества носят не реалистический, а символический характер <…> Реалистическое творчество было бы преображением мира, концом этого мира, возникновением нового неба и новой земли. Творческий акт есть акт эсхатологический, он обращен к концу мира». (Бердяев Н. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М., 1991. С. 214–215).

Ср. с интерпретацией С. Давыдовым убийства как искусства в «Отчаянии»: Davydov S . «Teksty-matreški» Vladimira Nabokova. München, 1982. С. 93–99.

Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М., 1998. С. 476.

Недаром на арго слово перо означает нож.

Бердяев Н. Кризис искусства // Философия творчества, культуры и искусства. Т. 2. С. 409. Эта работа Бердяева написана в 1918 году. Любопытно, что в том же 1918 году появляется целый ряд работ, посвященных агрессии как некому первотолчку. Например, историческому. Работа И. А. Покровского «Перуново заклятье» начинается как раз с того, что история христианства заложена палкой. Такое понимание истории возводится Покровским к Ключевскому. (Покровский И. А. Перуново заклятье // Из глубины. Сборник статей о русской революции. М., 1991. С. 261). Николай Евреинов в работе «Театр и эшафот», написанной все в том же 1918 году, также доказывает, что и культура и история криминальны. И то и другое он понимает как гигантский эшафот, благодаря которому происходят постоянные обновления. В основе происхождения театра как составляющей части культуры — ритуал жертвоприношения. Таким образом Евреинов показывает, что убийство всегда было необходимым рычагом истории и культуры. Убийство выделяет жертву, сакрализует ее. (В пьесе Евреинова 1937 года «Шаги Немезиды» Сталин, к примеру, наказывает смертью «лучших», а вот «худших», например Каменева и Зиновьева, он оставляет в живых.) В сочинении Платона Керженцева «Революция и театр», написанном в том же самом 1918 году, театр также — только определенный фон для размышлений о культуре, понимаемой как агрессия.

Набоков В. Николай Гоголь // Набоков В. Лекции по русской литературе. Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев. М., 1999. С. 124. Разумеется, прав Ж.-Ф. Жаккар, утверждая, что тематическая близость Набокова к поэтике абсурда не может служить основанием для причисления Набокова, например, к обэриутам (Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. СПб., 1995. С. 439). И все-таки проблема абсурдного как жизненной или литературной формы постоянно затрагивается Набоковым. В этом смысле программной статьей по абсурду стала его статья «Искусство литературы и здравый смысл». См.: Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. С. 465–476. Об элементах абсурда у Набокова см., например: Kecht M.-A.. Das Groteske in Prosawerk von Vladimir Nabokov. Bonn, 1983. S. 54–56. Наблюдения над приемами театра абсурда в «Приглашении на казнь» см.: Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце. О русских романах Владимира Набокова. М., 1998. С. 131.

Флоренский П. Детям моим. Воспоминанья прошлых дней // Флоренский П. Имена. М., 1998. С. 855. Далее ссылки на это издание — в тексте, с указанием страниц в скобках.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 173. Далее ссылки на это издание — в тексте, с указанием тома и страниц в скобках.

См.: Мойнаган Дж. Предисловие // Набоков В. Приглашение на казнь. Paris, n. d. С. 12–13; Ерофеев В. В. В поисках потерянного рая: (Русский метароман В. Набокова) // Ерофеев В. В. В лабиринте проклятых вопросов. М., 1990. С. 162–204. Также см., напр.: Sergl A. Mein Russland als verlorenes Paradies: Russlandbilder in Vladimir Nabokovs Autobiographik // Wiener Slavistischer Almanach. München, 1997. Sonderband 44. S. 269–310; Барковская Н. В. Художественная структура романа В. Набокова «Дар» // Проблемы взаимодействия метода, стиля и жанра в советской литературе. Свердловск, 1990. С. 39–42; Козловская Н. В. Текстообразующие семантические поля «прошлое» и «настоящее» в идиостиле Набокова // Традиции в контексте русской культуры: Сб. статей и материалов. Ч. 2. Череповец, 1993. С. 89–93; Мельникова О. Г. Человек в романах Набокова // Проблема сознания и поведения человека в отечественной литературе. Мурманск, 1995. С. 46.

Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 5. С. 384. Далее ссылки на это издание — в тексте, с указанием тома и страницы и с литерой «С» перед указанием тома.

Об отношении Набокова к Достоевскому см.: Сараскина Л. Набоков, который бранится… // В. В. Набоков: Pro et contra. СПб., 1997. С. 542–570.

См. об этом: Клименко Л. Ф. Библиотека Набоковых // Набоковский вестник. СПб., 1997. № 1. С. 198.

По Набокову, недифференцированное знание природы ведет к стилистической неточности, достойной осмеяния. Так в «Даре» высмеивается Некрасов, в стихах перепутавший шмеля со слепнем.

Набоков В. Искусство литературы и здравый смысл // Звезда. 1996. № 11. С. 66 (перевод с англ. Н. Ермаковой).

Статья впервые опубликована в кн.: Труды по знаковым системам. V. Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 284. Тарту, 1971. С. 513–521.

Там же. С. 514.

Набоков В. В. Из интервью Бернару Пиво на французском телевидении. 1975 г. // Звезда. 1999. № 4. С. 51–52.

Имеются в виду последователи Фрейда.

Ход мысли Флоренского, вероятно, был связан с метаморфозой бабочки, с тем ее «пещерным» прошлым, которое она переживает на стадии куколки. Не ставя себе немыслимой задачи очертить весь спектр значений, связанных у Набокова с представлением о бабочке, отметим лишь, что эта метаморфоза, это превращение червячка- личинки в твердую куколку с тайной внутри, тайной, которая пресуществляется в прекрасное крылатое создание, безусловно занимала его и неоднократно была им описана. В этом отношении совпадение не кажется таким уж случайным.

Ср.: «Конечно, и теперь, не умерев, мне не рассказать о себе без пристрастия…» (846).

Выражаю искреннюю благодарность читавшим на разных этапах версии данной статьи Р. Д. Тименчику, А. А. Долинину, В. И. Хазану.

Field A. Nabokov: His Life in Part. New York, 1977. P. 140.

О роли семейства Набоковых в основании и деятельности издательства см.: Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, 1990. P. 177, 189,206.

В рецензии под названием «Капустный суп и икра» Набоков сравнивает две недавно вышедшие антологии русской литературы в английских переводах. Обе грешат, по мнению Набокова, фатальными недостатками как в смысле адекватности перевода, так и отбора авторов («Двенадцать» Блока — «ухабистая поэма», провал «прекрасного поэта с неразберихой в голове <…> чья реакционность напоминает иногда политические памфлеты Достоевского»); «обе включают Сологуба — этого очень второстепенного писателя, которому Англия и Америка выказали столь необъяснимое пристрастие» (Nabokov V. Cabbage Soup and Caviar // The New Republic. 1944. January 17. P. 92–93).

«Дьячково яйцо» (curate's egg) — выражение, означающее нечто смешанное, хорошее и плохое одновременно; происходит от истории о кротком дьячке, которого накормили в гостях у епископа тухлым яйцом, на что он сказал, что «часть его» была «съедобной» (впервые: Punch. 1895. 9 November).

Филд выслал книгу именно стихов Сологуба, а не прозы, хотя в то время занимался переводом «Мелкого беса» на английский, что косвенно подтверждает знакомство его адресата с этой вещью. Реклама «Petty Demon» в переводе набоковского биографа размещалась уже в 1973 г. в «Russian Literature Triquarterly» (№ 5) на одной странице с рекламой книги Карла Проффера «Keys to Lolita».

Набоков имеет в виду стихотворение «Нюренбергский палач» из книги «Пламенный круг» (1908) (это седьмое по счету стихотворение, первое же стихотворение сборника посвящено Лилит). «Невозможное» ударение у Сологуба в строфе — «Один взойду на помост / Росистым утром я, / Пока спокоен дома / Строгий судия» (Сологуб Ф. Стихотворения. Л., 1975. С. 342). Написанное в топосе будущего «Приглашения на казнь», стихотворение было отмечено в свое время Блоком, считавшим, что оно может стать классическим, как роман «Мелкий бес» (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. М.; Л., 1962. С. 288–89).

Nabokov V. Selected Letters: 1940–1977 / Ed. by D. Nabokov and M. J. Bruccoli. New York, 1989. P. 487. Пер. с англ. автора статьи.

Набоковская шутка: среди имен реальных поэтов он вставляет свой собственный псевдоним — Василий Шишков, которым были подписаны несколько стихов, опубликованных в эмигрантской печати.

В. Александров проводит параллель между «Приглашением на казнь» и «Мелким бесом» (Alexandrov V. Е. Nabokov's Otherworld. Princeton, 1991. P. 107). См. нападки на Набокова, объявляемого наследником худшего, что было в Сологубе, в статье Д. Урнова, где проводятся примитивные отождествления авторов с героями их произведений (Урнов Д. Приглашение на суд // Литературная учеба. 1987. № 6). Г. Адамович в книге «Одиночество и свобода» (1955), говоря о набоковском интересе к теме смерти, приводит пример сологубовских «Тяжелых снов», «которые показались бы проявлением здорового, кипучего юношеского энтузиазма» по сравнению с творчеством его давнего оппонента (Цит. по: В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 259). Действительно, среди обилия летальных исходов в прозе Сологуба находим такие вполне набоковского профиля: Володя Ловлев (рассказ «Тени») сходит с ума; Митя и Раечка («Утешение») выпадают из окна и разбиваются насмерть на петербургской мостовой.

Неоправданно категоричной кажется точка зрения С. Карлинского, в недавней статье (1995) написавшего: «О четвертом столпе раннего символизма вместе с Брюсовым, Бальмонтом и Зинаидой Гиппиус, о поэте, прозаике и драматурге Федоре Сологубе Набокову абсолютно нечего было сказать» (Karlinsky S. Nabokov and Some Poets of Russian Modernism // Cycnos. 1995. Vol. 12. № 2. P. 67. Курсив мой. — Ю. Л.). Кроме того, опубликована работа О. Сконечной «„Отчаяние“ В. Набокова и „Мелкий бес“ Ф. Сологуба: к вопросу о традициях русского символизма в прозе В. Набокова 1920–1930 гг.» (Cahiers de l'émigration russe. 1999. № 5. P. 133–144.

Замятин Е. Лица. Inter-Language Literary Associates. New York, 1967. P. 35. Далее страницы указываются в тексте.

Набоков В. Пошляки и пошлость // В. Набоков. Лекции по русской литературе. М., 1996. С. 384.

Адамович Г. Сирин // Последние новости. Париж. 1934. 4 января.

Greene D. Insidious Intent: An Interpretation of F. Sologub's The Petty Demon // Slavica Publishers, Inc., Columbia, 1986. Также: Schmid U. Fedor Sologub: Werk und Kontext // Slavica Helvetika. Bd. 49. Bern, 1995.

Подробнее о семантике названия романа см.: Соболев А. «Мелкий бес»: к генезису названия // В честь 70-летия профессора Ю. М. Лотмана. Тарту, 1992.

Forster J. Nabokov and Tolstoy; Davydov S. Nabokov and Pushkin; Fanger D. Nabokov and Gogol; Nivat G. Nabokov and Dostoevsky // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by Vladimir E. Alexandrov. New York; London, 1995.

На значимости «птичьих» метафор для Набокова здесь останавливаться не будем. Этот мотив обсуждался в связи с «Машенькой» Норой Букс. См.: Букс Н. Звуки и запахи. О романе Вл. Набокова «Машенька» // Новое литературное обозрение. 1996. № 17.

Само слово «тощища» Набоковым, похоже, заимствовано у Сологуба, тем более что звучит оно из уст инцестуально настроенного, как и Щеголев, персонажа «Тяжелых снов». Немец Биншток, сам воплощение пошлости, рассуждает о том, что «все беды народа от его невежества и малой культурности», и мечтает о времени, когда «не будет этой захолустной тосчищи… И вообще у нас много предрассудков. Вот хоть брак. Дети Адама женились на сестрах, отчего же нам нельзя?» (Сологуб Ф. Тяжелые сны. Роман. Рассказы. Л., 1990. С. 159. Далее — ТС). Показательно, что герои, к которым авторы относятся с сочувствием, говорят без дефекта: «Тоска, тоска, Цинциннат» (Набоков В. Приглашение на казнь // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 36. Все произведения Набокова цитируются далее по этому изданию); Логин: «Скучно <…> жить скучно» (ТС, 20).

Ссылки здесь и в дальнейшем по изданию: Сологуб Ф. Мелкий бес. Paris, 1995. С. 50. Далее страницы указаны в тексте.

Жолковский А. К., Ямпольский М. Б. Бабель / Babel. M.: Carte Blanche, 1994. С. 338–339.

Герман в романе «Отчаяние», тезка героя пушкинской повести, с огнем и вовсе одной природы; к примеру, он смакует идею о том, как ему предстоит быть сожженным («не желаю быть сожженным в смокинге…», «предав мое тело огню, в соответствии с завещанием…» III, 414). Проблематику перерождения, отказ от настоящего в пользу будущего через самосожжение находим у Сологуба в «Тяжелых снах»: «Кто не способен возродиться, тот должен умереть. Надо, чтобы его темные мысли сгорели… но пусть лучше сгорим мы оба» (237). Передонов — не прецедент в галерее сологубовских пошляков. Логин, герой «Тяжелых снов», подводит итог беседе с невежественным городским «бомондом»: «удел нашего дворянства — прогорать, с блеском: пыль столбом, дым коромыслом». В скобках заметим, что здесь слово прогорать употреблено в его переносном значении, причем в сочетании с тривиальными поговорками, использование которых, как будет показано ниже, для Сологуба и Набокова — печать обывательщины.

Щеглов Ю. О горячих точках литературного сюжета // Жолковский А., Щеглов Ю. Мир автора и структура текста. Tenafly, 1986. С. 123.

Набоков В. Пошляки и пошлость. С. 385.

Благодарю А. А. Долинина за указанную параллель.

В какой-то момент Герману, под стать Володину, Ардалион начинает казаться «единственным человеком, для <него> опасным», и «постоянное воспоминание о его опасных глазах» (III, 408) подталкивает к мысли об устранении частого гостя. Правда, Ардалион «Отчаяния» «уходит» бескровно — его почти насильно отправляют в Италию, и здесь он предвосхищает переезд за границу Щеголева. Он же просит Германа отпустить с собой Лиду, мотивируя тем, что «ведь тут <в Берлине> тощища страшная…» (III, 441).

Цит. по: Долинин А. Плата за проезд (Беглые заметки о генезисе некоторых литературных оценок Набокова) // Набоковский вестник. Вып. 1. СПб., 1998. С. 14.

Ходасевич В. Федор Сологуб. Тяжелые сны. Роман. СПб., 1905 // Золотое руно. 1906. № 2. Цит. по: Сологуб Ф. Тяжелые сны. Л., 1990. С. 353.

«Тяжелые сны» подглядел и любезно поделился со мной А. А. Долинин.

Ср.: «В эту минуту показалось ему, что мертвая насмешливо взглянула на него, прищуривая одним глазом. Германн, поспешно подавшись назад, оступился и навзничь грянулся об земь» (Пушкин А. С. Полн. собр. соч., М., 1962–1966. Т. 6. С. 348). Неудивительно, что в описании убийства набоковским Германом «двойника» сказано, что тот «повалился навзничь» (III, 437), а также у Сологуба — «Передонов повалился навзничь», когда сжигает карточную колоду.

Небезынтересно также в связи с игрой в «нетки» в «Приглашении на казнь» указать на семью Мотовилова в «Тяжелых снах», дочерей которого зовут Нета и Ната, а жена описывается так: «маленькая, толстенькая, вульгарные манеры, злые глаза, грубый голос, зеленое платье, пышные надплечники… Нета, глуповато-кокетливый вид, розовое открытое платье…» (ТС, 95). Ср. с дочерью Цинцинната: «Взгляд Цинцинната увело зеленое в белую горошинку платье Полины: рыженькая, косенькая, в очках <…> тупо передвигая толстые ножки в коричневых шерстяных чулках <…> она подходила <…> и молчаливо гляд<ела> своими маленькими темными глазами…» (IV, 57).

Попытка поставить психиатрический диагноз Цинциннату, по мнению автора, больному клинической шизофренией, в том числе феноменом «раздвоения личности», проделана в статье: Альперович Д. Безумный мир «Приглашения на казнь» В. В. Набокова, или История болезни Цинцинната Ц. // Russian Literature Journal. LI. 1997. S. 168–170.

В «Мелком бесе» Передонов убивает Володина тем, что «резнул его по горлу» (314); в «Отчаянии» Герман в юности совершает своего рода театральное хулиганство, объявляя на сцене вместо выхода князя, что «Его сиятельство <…> зарезались бритвой» (III, 387). Наблюдая за тем, как жена мелет кофе, Герман продолжает планировать убийство: «…насыпала <…> зерен в горло кофейной мельницы <…> Сперва шло туго, с хрустом и треском, потом вдруг полегчало» (III, 419). Ср. в описании убийства Логиным Мотовилова: «Раздался глухой звук и легкий треск… Опять взмахнул топором, еще, и еще» (ТС, 230).

Набоков В. Д. Право. 1908. № 37. С. 2385–2386.

Ср. у Толстого в «Воскресении»:

Толкование снов для Набокова еще один признак мещанства: «Господа, проверяйте психоанализом ваши сны. Кому из нас не приходилось после сытных разговен „орать во власти кошемара“?» (Новая газета. Париж. 1931. № 5).

У Сологуба большинство героев подвергнуты упадническим настроениям: любовница Палтусова Кульчинская-мать якобы испытала отчаяние в любви (209), у мужика Спиридона отчаянием искажено лицо (230), но всего тяжелее Логину, который попеременно то бледнеет от «злости и отчаяния», то переходит «от злобы и отчаяния к <…> надеждам» (201), то что-то у него «в душе рванулось с отчаянным усилием из могилы» (229), то ему кажется заманчивым овладеть Клавдией, чтобы затем бросить («а потом — угар, отчаяние, смерть…» (23); учитель Алексеев в «состоянии, близком к мрачному отчаянию» возвращается домой (131); Анне снится, что «ноги ее тяжелы, как свинцовые, она движется медленно, а погоня приближается. Отчаяние!» (120), и т. д.

Перспективными для дальнейших интертекстуальных исследований представляются анализ малой прозы Сологуба, которая занимает существенное место в его творческом наследии, а также романа «Творимая легенда» (опубликован в изд-ве «Сирин» в 1914 г.), где описывается некое современное полуфантастическое королевство с королевой Ортрудой на престоле, в контексте разрабатывавшейся Набоковым на протяжении многих лет аналогичной темы, нашедшей отражение в неоконченном романе «Ultima Thule», «Solus Rex» и, в английской версии, в романе «Pale Fire».

Текст данной статьи был впервые прочитан в качестве доклада на конференции «Vladimir Nabokov-Sirine: Les Années Européennes» (Centre de recherches sur les littératures et les civilisations slaves de l'Universiteté de Paris-Sorbonne, 28–30 ноября 1996) и напечатан в одноименном сборнике, вышедшем под редакцией Норы Букс (Cahiers de l'émigration russe. Paris, 1999. № 5. P. 133–143).

Адамович Г. Современные записки. Кн. 55. Часть литературная // Последние новости. 1934. 24 мая.

Адамович Г. Федор Сологуб // Дни. 1927. 18 декабря. Цит. по: Адамович Г. С того берега. Критическая проза. М., С. 147.

Nabokov V. Cabbage Soup and Caviar // The New Republic. 1944. T. 3. P. 92.

Вопрос о восприятии В. Набоковым традиций русского символизма, поднятый Саймоном Карлинским вслед за Глебом Струве в соотнесении с символистским жизнетворчеством (Струве Г. Русская литература в изгнании. Paris, 1984. С. 284; Karlinsky S. Introduction // The Nabokov — Wilson Letters: Correspondence between Vladimir Nabokov and Edmund Wilson, 1941–1971. N. Y., 1979. P. 21), затрагивается во многих современных исследованиях. О значимости символистского двоемирия для построения набоковской «картины мира» см.: Johnson D. В. Worlds in Regression: Some Novels of Vladimir Nabokov. Ann Arbor, 1985. P. 2–3; Alexandrov V. E. Nabokov's Otherworld. Princeton, 1991. P. 215; Medarič M. Владимир Набоков и роман XX столетия // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 454–476; в соотнесении с символистским жизнетворчеством: Долинин А. «Двойное время» у Набокова (От «Дара» к «Лолите») // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. С. 294–315. См. также: Сконечная О. Ю. Традиции русского символизма в прозе В. В. Набокова 20–30 гг. Автореф. дисертации. М., 1994.

Автор данной работы ориентируется на описание моделей символистского двоемирия, предложенное З. Г. Минц в статье «Об эволюции русского символизма» // Блоковский сборник 7. Учен. зап. ТГУ. Вып. 735. Тарту, 1986. С. 7–24.

Смирнов И. П. Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней // Новое литературное обозрение. М., 1994. С. 136 и др.

Иная точка зрения высказывается М. Медарич. По мнению исследовательницы, у Набокова представлена именно и только «позитивная» программа символизма. Наиболее законченное воплощение панкогерентной «картины мира» в «Творимой легенде» сближает сологубовский роман с набоковской прозой (Владимир Набоков и роман XX столетия. С. 472). Мне, напротив, представляется, что набоковские романы 20-х–30-х годов менее соотносимы с теми текстами, в которых реализуются законченные, абсолютные символистские модели.

О значимости «Петербурга» и творчества А. Белого в целом для формирования законов набоковской прозы: Johnson D. В. Belyj and Nabokov: A Comparative Overview // Russian Literature. 1981. Vol. 9. № 4. P. 379–402; Alexandrov V. E. Nabokov's Otherworld. P. 218–224; Nabokov and Belyj // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by Vladimir Alexandrov. New York; London, 1995. О восприятии Набоковым поэтики А. Белого см. также: Buhks N. Sur la structure du roman de V. Nabokov «Roi, Dame, Valet» // Revue des Études slaves. Paris, 1987. T. 59. Fasc. 4. P. 799–810; Medarič M. Р. 89, 92; Сконечная О. Черно-белый калейдоскоп: Андрей Белый в отражениях В. В. Набокова // Литературное обозрение. 1994. № 7–8. С. 38–44

Набоков В. Отчаяние // Набоков В. Собр. соч.: В 4-х т. М., 1990. Т. 4. С. 341. В дальнейшем страницы приводятся в тексте по данному изданию.

Davydov S. «Texty-Matrešhki» Vladimira Nabokova. München, 1982. C. 52–97. Ср. также близкую данной интерпретацию отношения автора и героя «Отчаяния»: Troubetskoy V. L'ombre et la difference: Le Double en Europe. Paris, 1996.

Мережковский Д. С. Гоголь. Творчество, жизнь и религия. СПб., 1909. С. 6.

Впервые на данную реминисценцию указывает М. Медарич: Od Masenjkedo Lolite: Pri povjedacki svijet Vladimira Nabokova. Zagreb, Croatia, 1989. P. 148; А. Долинин называет Передонова в качестве одного из литературных прототипов Германа (наряду с Поприщиным, Голядкиным, Дудкиным, героем «Мысли» Л. Андреева, и проч.): Caning of Modernist Profaners: Parody in Despair. Cycnos, 1995. Vol. 12. № 2. P. 53. См. также об аллюзиях на «Мелкий бес» в «Отчаянии»: Сконечная О. Традиции русского символизма в прозе В. В. Набокова 20-х–30-х гг. С. 20–21.

Мифологический словарь. М., 1991. С. 314.

Сологуб Ф. Мелкий бес. М., 1988. С. 248.

Там же. С. 120.

Там же. С. 211–212.

Там же. С. 222.

Там же. С. 233.

Там же. С. 284.

Там же. С. 213.

О связи Германа с испанской темой «Записок сумасшедшего»: Долинин А. Набоков, Достоевский и достоевщина // Литературное обозрение. 1999. № 2. С. 46 (примеч. 27).

О пародировании Достоевского в «Отчаянии»: Pifer E. Nabokov and the Novel. Cambridge, 1980. P. 97–118; Davydov S. Dostoevsky and Nabokov: The Morality of Structure in «Crime and Punishment» and «Despair» // Dostoevsky Studies. 1982. Vol. 3. P. 157–170; Connoly J. W. The Function of Literatury Allusion in Nabokov's Despair // Slavic and East European Journal. 1982. Vol. 26. № 3. P. 302–313; Dostoevsky and Vladimir Nabokov: The Case of «Despair» // Dostoevsky and the Human Condition after a Century. New Jork, 1986. P. 155–162; Nivat G. Nabokov and Dostoevsky // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. P. 399–401; Долинин А. Набоков, Достоевский и достоевщина. С. 38–46.

Композиционный принцип утаивания одной аллюзии под другой рассматривается П. Тамми: Seventeen Remarks on Poligenetichnost' in Nabokov's Prose // Studia Slavica Finlandensia. Helsinki, 1990. Vol. 7. P. 208–209; А. Долининым и др.

Жид А. Подземелья Ватикана. Фальшивомонетчики. Возвращение из СССР. М., 1990. С. 163.

Там же. С. 164.

Ср. соотнесение повествовательных моделей Набокова и А. Жида: Couturier M. Nabokov. Lausanne, 1979. P. 49.

27Подробный анализ «диалога» Сартра и Набокова см.: Poulin I. La Nausee de Vladimir Nabokov et la Meprise de Jean-Paul Sartre // Cahiers de l'émigration russe / Ed. by Nora Buhks. Paris, 1993. P. 107–117; Johnson D. B. The Nabokov-Sartre Controversy // Nabokov's Studies. 1994. P. 69–82.

Сартр Ж.-П. Владимир Набоков. «Отчаяние» // В. В. Набоков: pro et contra. С. 270.

Там же. С. 271.

Адамович Г. Рецензия на «Современные записки». Кн. 40 // Последние новости. 1929. 31 октября.

Ср.: Цетлин М. В. Сирин. Возвращение Чорба. Рассказы и стихи // Современные записки. 1930. № 42. С. 530–531.

См.: Долинин А. Набоков и Блок // Тезисы докладов научной конференции «А. Блок и русский постсимволизм». Тарту, 1991. С. 39.

Ходасевич В. О Сирине // Ходасевич В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1996. Т. 2. С. 391.

Струве Г. Русская литература в изгнании. Париж, 1984. С. 284.

Там же. С. 266.

Ходасевич В. О поэзии Бунина // Там же. С. 186.

Ходасевич В. О Сирине // Там же. С. 391.

Набоков В. О книге, озаглавленной «Лолита» (послесловие к американскому изданию 1958 г.) // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 89.

Field A. Nabokov: His Life in Art, a critical narrative. Boston, 1967. P. 192.

Там же.

См.: Белый А. Мастерство Гоголя. M.; Л., 1934.

См.: Ханзен-Лёве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб., 1999. С. 225–236 (Глава XI: «Тень и отблеск»).

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 36.

Field A. His Life in Art… P. 126.

Там же. Р. 29.

Johnson D. В. Worlds in Regression: Some Novels of Vladimir Nabokov. Ann Arbor, 1985. P. 1.

Там же. Р. 2.

Couturier M. Nabokov ou la tyrannie de l'auteur. Paris, 1992.

Davydov S. «Teksty-matreški» Vladimira Nabokova. München, 1982.

Там же. С. 100.

Символисты второго поколения унаследовали интерес к гностицизму от В. Соловьева. См., напр.: Белый А. Воспоминания о Блоке // Андрей Белый о Блоке. М., 1997. С. 260–264.

Davydov S. «Teksty-matreški» Vladimira Nabokova. С. 151.

Конолли Дж. «Terra incognita» и «Приглашение на казнь» // В. В. Набоков: pro et contra. С. 354.

Там же. С. 356.

Там же. С. 357.

Там же. С. 363.

Пятигорский А. Чуть-чуть о философии Владимира Набокова // Там же. С. 344.

Там же. С. 347.

Медарич М. Владимир Набоков и роман XX столетия // Там же. С. 455–456.

Alexandrov V. Е. Nabokov's Otherworld. Princeton, 1991. Русский перевод: Александров В. Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. СПб., 1999.

Набокова В. Предисловие к сборнику: В. Набоков. Стихи (1979) // В. В. Набоков: pro et contra. С. 348–349.

Александров В. Е. Набоков и потусторонность… С. 8.

Там же. С. 260.

The Garland Companion to V. Nabokov / Ed. by Vladimir E. Alexandrov. New-York; London, 1995.

Johnson D. B. Belyj and Nabokov: A Comparative Overview // Russian Literature. 1981. № 4. P. 379–402.

Там же. Р. 387.

Иванов Вяч. Fio, ergo non sum // Иванов Вяч. Стихотворения. Поэмы. Трагедия. СПб., 1995. Кн. 1. С. 159.

Иванов Вяч. Искушение прозрачности // Там же. С. 169.

Иванов Вяч. Алмаз // Там же. С. 167.

Это проявляется в споре Иванова с Анненским.

См.: Бакинские беседы Вяч. Иванова с его учеником М. С. Альтманом. Цит. по: Аверинцев С. С. Разноречия и связность мысли Вяч. Иванова // Вяч. Иванов. Лик и личины России. Эстетика и литературная теория. М., 1995. С. 19.

Там же. С. 7.

Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. Т. 2. С. 541–542. Далее ссылки на это издание — в тексте.

Пушкин А. С. Полн. собр. соч. [М.; Л], 1948. Т. 3. С. 57.

Там же. С. 250.

Nabokov V. Lolita: A Screenplay. New York, 1997. P. IX. Сценарий был написан для режиссера С. Кубрика в 1960 г., переработан в 1973 г., опубликован в 1974 г. (Lolita: A Screenplay. New York, 1974).

Об этой пьесе см. примечания М. Маликовой: Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 2. С. 752–759.

Впервые: Русские записки. 1938. № 4. Перевод на английский Д. Набокова: Nabokov V. The Man from the USSR and Other Plays. New York; London, 1984.

Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека (1920–1970). Paris, 1973. С. 283–284.

Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. New York, 1993. P. 446.

Ходасевич В. «Событие» В. Сирина в Русском театре // Современные записки. 1938. № 66. С. 423–427. Влияние «Ревизора» в Соб отмечалось в ряде отзывов. Постановщик пьесы Ю. П. Анненков говорил о Соб, что «здесь яснее всего чувствуется гоголевская линия». Ему же принадлежит самая высокая оценка Соб: «За последние годы в русской литературе „Событие“ является первой пьесой, написанной в плане большого искусства <…> Русские писатели разучились писать незлободневно для театра. Сирин пробил брешь. Его пьеса, при замене собственных имен, может быть играна в любой стране и на любом языке с равным успехом» («Событие» — пьеса В. Сирина (беседа Н. П. В. <Н. П. Вакар> с Ю. П. Анненковым) // Последние новости. 1938. 12 марта).

Сазонова Ю. В Русском театре // Последние новости. 1938. 19 марта. Попытки представить «внутреннее событие» делались ранее на сцене русской — в театре «Кривое зеркало» Н. Н. Евреиновым, который, обосновывая понятие «монодрамы» («Введение в монодраму», 1909), указал и на соотношение внутреннего и внешнего спектакля: «Монодрама задается целью дать такой внешний спектакль, который соответствовал бы внутреннему спектаклю субъекта действия» (Евреинов Н. В школе остроумия. М., 1998. С. 266). Передача внутреннего события в сценическом плане, о чем говорит Сазонова, подразумевает его примат над внешним, маскирующим это внутреннее, и здесь автор предвосхищает собственное разъяснение Набокова в его известном письме 1951 г. К. Уайт по поводу рассказа «Сестры Вэйн»: «Большинство рассказов, которые я сейчас продумываю, будут построены по тому же принципу, согласно которому вторая (основная) история вплетена в другую, внешнюю, полупрозрачную, или маскируется ею» (Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 3. С. 652).

Набоков В. Пьесы. М., 1990. С. 104. В цитатах из Соб курсив во всех случаях Набокова. Далее страницы даются в тексте.

Мотив потерянного мяча в «Даре» связан с концепцией цикличного времени: «если сборник открывается стихами о „Потерянном мяче“ <раньше стихи названы „Пропавший мяч“>, то замыкается он стихами „О Мяче найденном“», что отмечается как «черта модная в наше время, когда время в моде» (Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 4. С. 215). Говоря «время в моде», Годунов-Чердынцев имел в виду, конечно, «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста, по замыслу которого седьмой роман цикла замыкает кольцо, поскольку за ним должно следовать написание автором своего первого романа, как и в «Даре». Осуществление, таким образом, предшествует замыслу — принцип, исповедуемый и Трощейкиным: «искусство движется всегда против солнца». Соб также завершается мотивом мяча — в ремарке к действию третьему указано, что «Мячи на картине дописаны» (147), следовательно, найдены.

Как заметил С. Карлинский, вскрывший ряд чеховских реминисценций в Соб, в судьбе Любови обозначена параллель к Любови Раневской из «Вишневого сада», потерявшей семилетнего сына (Karlinsky S. Illusion, Realiti, and Parody in Nabokov's Plays // Nabokov: The Man and His Work. Madison, 1967. P. 187).

С. Сендерович и Е. Шварц трактуют образ Вагабундовой как «персонификацию балагана смерти». Она «пришла посмотреть на смерть героя, и смерть — ее главная тема <…> О ее балаганном происхождении говорит ее фамилия — старинные кукольники-балаганщики были бродягами, вагабондами, или, на немецкий лад, вагабундами» (Сендерович С., Шварц Е. Балаган смерти: заметки о романе В. В. Набокова «Bend Sinister» // Культура русской диаспоры: Владимир Набоков — 100. Таллинн, 2000. С. 356).

В этой пьесе смерть предстает в образе «Женщины в вуали», в авторском определении которой указывается, что «это только образ, а не живое существо» (Французский символизм. Драматургия и театр. СПб., 2000. С. 86). Теме смерти посвящена ранняя драма Набокова «Смерть» (1923).

Русский фольклор. М., 1999. С. 514.

Одним из наиболее вероятных источников не только названия (отсылающего к подзаголовку «Женитьбы» Гоголя — «Совершенно невероятное событие в двух действиях»), но и канвы пьесы Набокова можно назвать «Балаганчик», в зачине которого «Третий мистик» говорит: «Наступит событие», а затем событием оказывается приход смерти: «Весь вечер мы ждали событий. Мы дождались. Она пришла к нам — тихая избавительница. Нас посетила смерть» (Сендерович С. и Шварц Е. Балаган смерти: заметки о романе В. В. Набокова «Bend Sinister». С. 357). Ряд деталей указывает также на влияние образа старухи графини из «Пиковой дамы» Пушкина.

Евреинов Н. В школе остроумия. С. 272.

В постановке Г. С. Ермолова в 1941 г. (театр Хэкшер, Нью-Йорк) эта зависимость была выдвинута на первый план: в эскизах М. Добужинского к декорациям Соб (воспроизведены в сборнике: Nabokov V. The Man from the USSR and Other Plays. P. 264) в мастерской Трощейкина стоит скелет в женской шляпе и рядом портрет мальчика с пятью круглыми пустотами (в действии третьем они закрашены); Д. В. Набоков указывает, что эскизы включали также «фальшивый фотопортрет, предположительно умершего ребенка Трощейкина» (Nabokov V. The Man from the USSR and Other Plays. P. 125). Замечательно, что на стене мастерской Добужинским изображено ухо, намекающее как на постоянное ожидание новостей о Барбашине, так и на важность вслушивания в реплики действующих лиц для улавливания подтекста.

Появление в этой сцене Вагабундовой, персонажа нарочито искусственного, наводит на мысль об ожившем портрете. Мотив оживающего портрета, впервые использованный Набоковым в «Венецианке» (1924), в Соб восходит к «Портрету» Н. В. Гоголя. В образе Трощейкина обнаруживается сходство с Чартковым. Трощейкин, как и Чартков, пишет «портретики за деньги» (Гоголь Н. Избранные произведения. ОГИЗ, 1948. С. 223), «перемалевав всех отцов семейств» (107–108) (в «Портрете»: «Почтенный отец семейства увидит себя окруженным своей семьей» — Там же. С. 228); его «метод двойного портрета» (108), один для клиента, другой для себя, напоминает работу Чарткова над портретом Lise. Портрет Вагабундовой, за который Трощейкин рассчитывает получит деньги, образует параллель к портрету старика, ожившему во сне Чарткова и принесшему ему деньги.

Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. С. 208.

Отто Штрассер назвал его «сексуальным маньяком» и «демагогом самого низкого пошиба». Эссер вместе с Юлиусом Штрайхером «организовал „Антисемитское движение“, где они дали выход своей болезненной сексуальности, произнося непристойные речи, обличающие евреев во всех смертных грехах» (Штрассер О. Гитлер и я. Ростов-на-Дону, 1999. С. 79–80).

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 404–405.

В «Изобретение Вальса» (1938), подойдя вплотную к теме диктатуры, Набоков включает ряд намеков на деятелей фашизма и советской тирании (см.: Бабиков А. Комментарии к «Изобретению Вальса» // Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 5. С. 776, 778).

Александров В. Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. СПб., 1999. С. 92. В. Александров имеет в виду следующее место в «Непрошеной» (пер. К. Бальмонта): «Дед. Легкий ветер в аллее? Дочь. Да, деревья слегка дрожат» (Французский символизм. Драматургия и театр. С. 114). В Соб обыгрывается другое место: «Дед. …Откуда эти звуки? Старшая Дочь. Это лампа вспыхивает, дедушка. Дед. Мне кажется, что она очень тревожная… очень тревожная… Дочь. Это ветер ее качает… Дядя. Ветра нет, окна закрыты» (Там же. С. 124).

В. Ходасевич писал, что «Барбашин есть не что иное, как призрак, фантасмагория, болезненное порождение трощейкинской души» (Современные записки. 1938. № 66). В контексте общего воздействия «Ревизора» на Соб, Барбашина, так и не являющегося во плоти на сцене, можно рассматривать в связи с воспринятой Набоковым трактовкой Хлестакова как сна Городничего в статье В. Ходасевича «По поводу „Ревизора“» (Возрождение. 1935. 21 февраля). В. Ходасевич, отмечая успех постановки «Ревизора» пражской труппой МХТ с М. А. Чеховым в Париже (1935), приписывает эту трактовку М. Чехову, исполнявшему роль Хлестакова. М. Чехов считал, что «Городничий — это как бы кусок земли, твердый, тяжелый. А Хлестаков — фантазия, фантазия Городничего. Он не существует реально. Городничий от акта до акта как бы творит его» (Перед представлением «Ревизора»: Беседа с М. А. Чеховым // Возрождение. 1935. 27 января). Ходасевич писал, что Хлестаков «был лишь самообман городничего и его присных — и в этом не только весь психологический смысл пьесы, но и зерно ее смысла философского» и, что особенно близко к Барбашину в Соб, Хлестаков «становится нереальным обликом реальности, отчего все произведение приобретает символический смысл и характер». Набоков в «Смотри на арлекинов!» описывает замысел постановки «Ревизора», по которому все происходящее не более чем «кошмар старого мошенника» Городничего, а само название возводится к французскому «rêve» — сон, мечта (Nabokov V. Look at the Harlequins! London, 1980. P. 9). Этот эпизод, вероятно, отсылает к постановке «Ревизора» М. Чеховым, но вместе с тем напоминает Соб, а также и следующую пьесу Набокова «Изобретение Вальса», где Сон становится уже действующим лицом. В «Николае Гоголе» Набоков писал, что действующие лица «Ревизора» — «люди из того кошмара, когда вам кажется, будто вы уже проснулись, хотя на самом деле погружаетесь в самую бездонную (из-за своей мнимой реальности) пучину сна» (Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 1. С. 434). Потрясение в «Ревизоре» переосмысливается в Соб во внутреннем плане действия: новость о появлении Барбашина влечет ревизию отношений и личности Трощейкина («Любовь. Слава богу, что оно случилось, это событие. Оно здорово нас встряхнуло и многое осветило» — 151). Наконец, трактовка Барбашина как фантома тождественна набоковской трактовке закулисного ревизора как последнего «фантома» гоголевской пьесы (Там же. С. 441).

Русский фольклор. М., 1999. С. 346.

Барбошин играет одновременно роль трагического актера («входит Барбошин: костюм спортивный, в клетку, с английскими шароварами, но голова трагического актера» — 158) и сыщика. Здесь Набоков следует за Н. Евреиновым, у которого в «Самом главном» (Ревель, 1921) актер «на роли любовников» исполняет роль сыщика («Ведь это мой первый дебют в роли сыщика!» — д. 1) в «театре жизни».

Реминисценция четвертой главы «Преступления и наказания», в которой Раскольников кланяется Соне Мармеладовой: «Я не тебе поклонился, а всему страданию человеческому поклонился…». Указано: Сендерович С., Шварц Е. Вербная штучка. Набоков и популярная культура // Новое литературное обозрение. 1997. № 26. С. 213.

Обыгрываются слова Ивана Карамазова: «На этом желании зиждутся все религии на земле, а я верую» (Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. Л., 1970. Т. 1. С. 285. Далее страницы даются в тексте.) и финальные реплики Сони из чеховского «Дяди Вани»: «увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся <…> Я верую… верую…» (Чехов А. П. Драматические произведения: В 2 т. Л., 1985. Т. 2. С. 204).

Бергсон А. Смех. М., 1992. С. 99–100.

Р. Тименчик предположил, что сцена со взорванной верхушкой горы в окне министерского кабинета в д. 1 «Изобретения Вальса» соотносится со сценой в графском кабинете, где в результате дуэли Сильвио с графом оказалась попорчена одна из картин со швейцарским (значит, горным) видом (Читаем Набокова: «Изобретение Вальса» в постановке Адольфа Шапиро // Родник. 1988. № 10).

Использует Набоков и визуальную театрально-драматургическую аллюзию: застывшие гости в Соб и куклы генералов за длинным столом в «Изобретении Вальса» — это, конечно, гоголевская немая сцена, но также отсылка к двум знаменитым постановкам В. Э. Мейерхольда — «Ревизора» и «Балаганчика». В его «Ревизоре» (1926) немую сцену изображали куклы: «Мы сделаем монтаж света, а потихоньку в глубине соберем куклы. <…> Дается штора. <…> Потом надо дать сигнал, по которому выедут все фигуры» (Мейерхольд репетирует. М., 1993. Т. 1. С. 94–96). В Соб используется тот же прием среднего занавеса (применявшийся также Н. Евреиновым в «Фундаменте счастья» в сцене появления Смерти). В «Балаганчике» В. Э. Мейерхольда: «На сцене <…> длинный стол, за которым сидят мистики» (Мейерхольд В. Э. О театре. СПб., 1912. С. 198); «…мистики так опускают головы, что вдруг за столом остаются бюсты без голов и без рук» (Мейерхольд и художники. М., 1995. С. 85). Набоков высоко ставил «Ревизора» Мейерхольда: «Русский режиссер Мейерхольд, несмотря на все искажения и отсебятину, создал сценический вариант „Ревизора“, который в какой-то мере передавал подлинного Гоголя» (Набоков В. Лекции по русской литературе. М., 1996. С. 57). Предположение о влиянии постановки Мейерхольда на «Событие» высказала Л. Червинская: «Пьеса очень напоминает гоголевского „Ревизора“ (особенно в постановке Мейерхольда), и не только по признакам внешним» (По поводу «События» В. Сирина // Круг. 1938. Кн. 3).

Сходным образом в завязке «Дара» Федор Годунов-Чердынцев задумывает свой будущий роман: «Вот так бы по старинке начать когда-нибудь толстую штуку» (Набоков В. Дар. С. 201; в обоих случаях «штука» в значении «искусно, мудрено, хитро сделанная вещь» — Словарь В. И. Даля).

В парижской постановке Ю. П. Анненкова это требование выполнено не было, что явствует из письма зрителя в редакцию «Последних новостей»: «испуганный художник, показывая на гостей в полутьме, говорит: „Мы здесь одни. Эти рожи я сам намалевал“. По пьесе, кажется, тут правда, опускается посреди сцены занавес с намалеванными рожами… По техническим условиям наш театр сделать этого, очевидно, не мог. От таких причин, по-моему, и возникли некоторые недоразумения, помешавшие части публики освоиться с замыслом автора» (Последние новости. 1938. 10 марта).

Пародийность происходящего осознается в этой сцене Трощейкиным, что явствует из его упоминания «Вампуки» («Нам нужно бежать… бежать, — а мы почему-то медлим под пальмами сонной Вампуки») — ставшего нарицательным названия оперы-пародии «Вампука, невеста африканская, образцовая во всех отношениях опера» (музыка и либретто В. Г. Эренберга по фельетону А. Манценилова (M. H. Волконского), премьера 1909). «Вампукой» называлось все искусственное, ходульное в театральных постановках. Н. Евреинов вспоминал, что «в результате своего ошеломительного успеха „Вампука“ стала магическим словом, от которого сразу же зашаталось и рухнуло трафаретное оперное искусство, чтобы дать место противоположному, творчески оригинальному, а главное, елико возможно, естественному и убедительному искусству» (В школе остроумия. С. 76–77). Ср. в «Четвертой стене» (1915) Н. Евреинова: «Директор <…> Камня на камне не оставлю от нашей прежней постановки! — Это все-таки „Вампука“, что там ни говори» (ч. 1). Разговор Трощейкиных на авансцене отсылает к соответствующей сцене «Вампуки», когда влюбленная парочка выходит к рампе, чтобы поделиться своим счастьем с публикой. В этот момент обнаруживается погоня и Вампука начинает распевать «Спешим же, бежим же! / Бежим же, спешим же!», при этом не двигаясь с места (В школе остроумия. С. 97–98).

На двойственность роли Трощейкина — персонажа-автора — намекает его фамилия, образованная от «тростить» — сдваивать, двоить (Словарь В. И. Даля). Благодарю за это указание А. Долинина.

Набоков В. Искусство литературы и здравый смысл // Звезда. 1996. № 11. С. 72–73.

Nabokov V. The Man from the USSR and Other Plays. P. 319. В этот сборник вошли в виде эссе две лекции Набокова, составившие курс драмы, прочитанный им в 1941 г. в Стэнфорде: «Playwriting» («Творчество драматурга»), как введение в драму с определением основных положений, и «The Tragedy of Tragedy» («Трагедия трагедии»), с рассмотрением элементов трагедии.

В школе остроумия. С. 268. Основная идея Евреинова о том, что в монодраме характер являемой на сцене жизни изображается не с объективной точки зрения, «а с точки зрения героя пьесы или отдельных ее персонажей» (Там же. С. 264), применима и к «Изобретению Вальса», где Вальс также единственный субъект действия. С концепцией Н. Евреинова Набоков мог познакомиться по книге Е. Зноско-Боровского «Русский театр начала XX-го века» (Прага, 1925). См.: Alexandrov V. Nabokov and Evreinov // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by V. E. Alexandrov. New York; London, 1995.

Замысел напоминает «Менины» Веласкеса, со схожей игрой противопоставленных планов.

Прозрение Трощейкина соотнесено с «Ревизором». О мотиве «свиных рыл» в Соб (поглядишь, картина, а разглядишь, скотина) В. Ходасевич писал: «Трощейкин… находится в состоянии того ужаса, который поражает городничего в конце. <…> страх, поражающий обоих, имеет общее действие: под его влиянием действительность не то помрачается, не то, напротив, проясняется для Трощейкина и его жены так же точно, как для городничего: помрачается, потому что в их глазах люди утрачивают свой реальный облик, и проясняется — потому что сама эта реальность оказывается мнимой, и из-за нее начинает сквозить другая, еще более реальная. <…> И когда Трощейкин говорит, что „родные и знакомые“, собравшиеся вокруг, суть хари, намалеванные его воображением (его страхом), этот момент вполне соответствует воплю ослепшего или прозревшего городничего» («Событие» В. Сирина в Русском театре). «Хари» или «рожи», о которых упоминается в отзывах на постановку Соб, видимо, режиссерское добавление, подчеркивающее связь этой сцены с финалом «Ревизора». В Соб, кроме того, используется тот же эффект зеркала, что и в «Ревизоре», когда в застывших фигурах приглашенных к городничему зрители должны узнать самих себя, особенно уместный ввиду того, что в Соб выведены некоторые реальные лица русской эмиграции (знаменитый писатель, к примеру, это И. А. Бунин).

Nabokov V. The Man from the USSR and Other Plays. P. 316.

Ibid. P. 317–318.

Слова Трощейкина напоминают реплику Директора в «Четвертой стене» Н. Евреинова: «Ставьте четвертую стену!» (Евреинов Н. Драматические сочинения. СПб., 1923. Т. 3). Речь идет о вещественной стене, отделяющей зрительный зал от сцены и снимающей таким образом проблему сценической иллюзии.

Трощейкин-автор, вписывающий себя самого в картину «События», — только образ художника, часть вымысла/замысла. С рассмотрения соотношения двух одинаково вымышленных миров у Набокова на примере картины Яна ван Эйка «Джованни Арнольфини и его невеста» (1434) начинает Д. Бартон Джонсон свой труд «Worlds in Regression: Some Novels of Vladimir Nabokov» (Ann Arbor, 1985. P. 1): «The small figure in the world of the mirror is not the artist [Jan van Eyck] but his persona, while the artist who creates the whole remains outside the frame» (Маленькая фигура в мире зеркала — это не художник, но его образ, в то время как художник, который создал целое, остается по ту сторону рамы). В последнем своем драматургическом произведении, сценарии «Лолиты», Набоков включает в состав персонажей бабочника по имени Vladimir Nabokov, педантично уточняющего для Гумберта разницу между двумя энтомологическими терминами (Lolita: A Screenplay. P. 128). В рецензии-мистификации Набоков об этом писал: «Наблюдатель выстраивает детальную картину Вселенной как целого, но, завершив ее, осознает, что в ней все же кое-чего не хватает: его собственного „я“. Он вставляет в картину и себя самого. И тем не менее „я“ остается внешним по отношении к картине…» («Убедительное доказательство». Последняя глава из книги воспоминаний // Иностранная литература. № 12. 1999. С. 141).

Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994. С. 48.

Там же. С. 44.

Там же. С. 50.

Nabokov V. The Man from the USSR and Other Plays. P. 317.

Белый А. Символизм как миропонимание. M., 1994. С. 166.

Там же. С. 167. Позднее, в 1928 г., он писал: «И вместо „мистерии“, подмененной Ивановым реставрацией орхестры, а театром Комиссаржевской подмененной технической стилизацией, я рекомендую критически разобрать театр в проблеме синтеза искусств: я указываю на 1) невозможность символической драмы в понимании мистических анархистов, 2) на невозможность „мистерии“ в пределах сценических подмостков <…>, 3) я указываю на антиномию путей театра (либо — к Шекспиру, либо — к марионеткам)» (Почему я стал символистом… Там же. С. 445).

Cр. в «Обретенном времени» (1927) М. Пруста: «Тело заточает Дух в крепости; скоро крепость осадят со всех сторон, и Дух вынужден будет сдаться» (М., 1999. С. 318). С. Давыдов в работе «„Гносеологическая гнусность“ Владимира Набокова: метафизика и поэтика в романе „Приглашение на казнь“» указал на метафору «тела-тюрьмы» в «Приглашении на казнь» в связи с гностическими представлениями (В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 476–490). Подробнее о более широком мотиве дома-тела см.: Бабиков А. Образ дома-времени в произведениях В. В. Набокова: происхождение, способ построения и композиционное значение // Культура русской диаспоры: Набоков — 100. С. 91–99.

Ходасевич В. Собр. соч.: В 4-х т. М.: Согласие, 1996. Т. 2. С. 392. В рассказе Набокова «Лик» (1938) герой-актер убежден, что умрет на сцене, но «смерти не заметит, а перейдет в жизнь случайной пьесы…»

Nabokov V. The Man from the USSR and Other Plays. P. 321.

Оппозицию мира подлинного миру-балагану демонстрирует противопоставление в романе ночной бабочки бутафорскому пауку. Бабочка — залог существования мира иного и заложница этого — отождествлена с Цинциннатом (она названа «пленницей»), после казни/ распада она «улетит в выбитое окно, — так что ничего не останется от меня в этих четырех стенах» (Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 3. С. 179). Эту оппозицию рассматривает Д. Бартон Джонсон: Worlds in Regression… P. 159–160.

Примечательно, что Набоков, рассматривая закулисный план «Ревизора», соотносил его со сценическим планом, как потусторонность: «Потусторонний мир, который словно прорывается сквозь фон пьесы, и есть подлинное царство Гоголя» (Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 1. С. 441). В неоконченной драме Набокова «Трагедия господина Морна» (1924) появляется Иностранец «Из обиходной яви, из пасмурной действительности» (Советской России). Все происходящее по его убеждению — сон: «Я — так. Я — ничего. Я только сплю…» (Звезда. 1997. № 4. С. 85). Таким образом, Набоков вводит потусторонний план, оправдав дихотомию сновидческим характером происходящего (это соотношение планов повторяется в «Изобретении Вальса», где Вальс также предстает как иностранец-сновидец).

Набоков В. Дар. С. 208–210. Образ щели возникает и в «Приглашении на казнь» как знак освобождения: «… и вот мелькнула впереди красновато блестящая щель, и пахнуло сыростью, плесенью, точно он из недр крепостной стены перешел в природную пещеру… — щель пламенисто раздвинулась, и повеяло свежим дыханием вечера, и Цинциннат вылез из трещины в скале на волю…» (Там же. С. 148). Непосредственно с темой потусторонности образ щели связывается в стихотворении «Влюбленность» из романа «Смотри на арлекинов!»: «Покуда снится, снись, влюбленность, / но пробуждением не мучь, / и лучше недоговоренность, / чем эта щель и этот луч. / Напоминаю, что влюбленность / не явь, что метины не те, / что, может быть, потусторонность / приотворилась в темноте» (Nabokov V. Look at the Harlequins! P. 26). Ср. в этом романе симптомы недуга Вадима с прозрением Трощейкина:

Ходасевич В. Собр. соч.: В 4-х т. Т. 2. С. 391.

Явления в чистом виде, как действующие лица, возникают в драматическом по форме 15 эпизоде «Улисса» (1922) Д. Джойса: «Светопреставление», «Грехи прошлого», «Свистопляска» (Джойс Д. Улисс. М., 1993). Примечательно также утверждение Набокова, что в «Ревизоре» «вещи… призваны играть ничуть не меньшую роль, чем одушевленные лица…» (Набоков В. Николай Гоголь // Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 1. С. 442).

Nabokov V. The Man from the USSR… P. 327.

«Стена. В сей интермедье решено так было, / Что Стену я представлю, медник Рыло. / Стена такая я, что есть во мне / Дыра, иль щель, иль трещина в стене. / Влюбленные не раз сквозь эту щелку / Все про любовь шептались втихомолку. <…> / А вот и щель — направо и налево: / Шептаться будут здесь Пирам и дева» (пер. Т. Щепкиной-Куперник).

В. Е. Александров возводит образ щели во времени у Набокова к «системе выражений» П. Успенского: «метафора, которой открывается „Память, говори“ — „здравомыслящий“ взгляд на жизнь как на „щель слабого света между двумя идеально черными вечностями“, — весьма близка системе выражений Успенского, когда тот поясняет, что „чувство движения во времени <…> возникает у нас от того, что мы смотрим на мир сквозь узкую щель… Это неполное переживание времени (четвертого измерения) — „щелевое“ переживание — дает нам ощущение движения…“» (Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. С. 273–274).

Об этом писал В. Е. Александров на примере «Speak, Memory»: «Способность сознания разрывать границы времени составляет ядро глубоких рассуждений о творчестве <…>. Наиболее красноречивые строки продиктованы воспоминанием о том, как в раннем отрочестве автор, увидев каплю дождя, сбегающую с листа, сочинил первые свои стихотворные строки <…>. И что особенно важно, Набоков вспоминает, что мгновенье, когда все это произошло, показалось „не столько отрезком времени, сколько щелью в нем“» (Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. С. 36). Этот мотив возникает у Набокова уже в 1920 г. в стихотворении «Люблю в струящейся дремоте…»: «Еще не дышит вдохновенье, / а мир обычного затих: / то неподвижное мгновенье — / уже не боль, еще не стих» (Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 1. С. 532–533).

Арто А. Театр и его Двойник. СПб., 2000. С. 184.

Берлин, 1930.

Берлин, 1938.

Нью-Йорк, 1956.

«Пасхальный дождь» был последним из четырех рассказов, напечатанных в этом теперь малодоступном еженедельнике. В 1924 году в «Русском эхе» были опубликованы рассказы «Месть», «Картофельный Эльф» и «Удар крыла».

См.: Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, New Jersey, 1990. P. 231.

Текст рассказа цитируется по первой публикации.

Набоков В. Стихотворения и поэмы. М., 1991. С. 299.

Там же. С. 310.

Там же. С. 323–324.

Набоков В. Стихи. Ann Arbor, 1979. С. 117.

У Пушкина это имя встречается в стихотворении «От меня вечор Леила…» (1936).

Набоков В. Стихотворения и поэмы. С. 366.

«Во всех поэтических сборниках Набокова прослеживаются мотивы и образы, восходящие к лирике Пушкина. Прежде всего это касается петербургской темы в творчестве Набокова, когда его воспоминания об „утраченном рае“, каким ему представляется город его детства и юности, проецируются на гармонический фон пушкинского города». (Старк В. Пушкин в творчестве В. В. Набокова // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 779).

Осповат А. Л., Тименчик Р. Д. «Печальну повесть сохранить…» Об авторе и читателях «Медного всадника». М., 1985. С. 6. Интересно, что в Берлине в начале 20-х годов выходил альманах под названием «Медный всадник», где среди прочего печатались и стихи Набокова.

Таким он, кстати, представлен и во «Вступлении» к «Медному всаднику».

«Пасхальный дождь», безусловно, представляет собой еще один «петербургский текст» в том смысле, в котором это понятие употребляет В. Н. Топоров в статье «Петербург и петербургский текст русской литературы (введение в тему)» (Семиотика города и городской культуры. Петербург. Труды по знаковым системам. XVIII. Тарту, 1984. С. 4–29).

New York, 1951.

New York, 1954. Здесь будут приводиться цитаты по изданию 1978 года (Ann Arbor, Michigan).

New York, 1966.

Cм. Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. P. 60.

Сравнивая эти два рассказа, я буду здесь цитировать соответствующие фрагменты из русской версии «Mademoiselle О», т. е. из пятой главы «Других берегов». Номер страницы дается в скобках.

Образ старого лебедя из «Mademoiselle О» Дж. Фостер, посвятивший анализу рассказа и его последующим трансформациям свою статью, связывает со стихотворением Бодлера «Лебедь» («Le Cygne»), которое «deploys themes of memory, exile, and loss that strikingly parallel major concerns in „Mademoiselle O“» (Foster J. B. An Archeology of «Mademoiselle O»: Narrative Between Art and Memory. A Small Alpine Form: Studies in Nabokov's Short Fiction / Ed. C. Nicol and G. Barabtarlo. New York, 1993. P. 120). Интересно отметить, что в 1924 году (т. е. примерно в то же время, когда был написан рассказ «Пасхальный дождь») Набоков переводит на русский язык знаменитое стихотворение Бодлера «Альбатрос», где пойманная матросами громадная неуклюжая птица описывается почти теми же словами, что старый лебедь из «Пасхального дождя».

Nabokov's Dozen. Harmondsworth, 1971. P. 158. Весь этот фрагмент отсутствует в «Других берегах».

Возвращение Чорба. Ann Arbor, Michigan, 1976. С. 68.

Соглядатай. Ann Arbor, Michigan, 1978. С. 98.

Boyd В. Vladimir Nabokov. The Russian Years. P. 69.

Перевод выполнен по: Connolly J. W. King, Queen, Knave // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by V. E. Alexandrov. New York; London, 1995. P. 203–214.

Цетлин M. Сирин В. «Король, дама, валет» // Современные записки. 1928. № 37. С. 536.

Иванов Г. В. Сирин. «Машенька», «Король, дама, валет», «Защита Лужина», «Возвращение Чорба», рассказы // Числа. 1930. № 1. С. 234.

Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Король, дама, валет» («King, Queen, Knave») // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 64.

Там же. С. 64.

Struve G. Notes on Nabokov as a Russian Writer // Dembo. 1967. P. 51; Appel A. Nabokov's Dark Cinema. New York, 1974. P. 109; Field A. Nabokov: His Life in Art. Boston, 1967. P. 153.

Цетлин M. Сирин В. «Король, дама, валет». С. 537; Hyde G. M. Vladimir Nabokov: America's Russian Novelist. Critical Appraisal Series. London, 1977. P. 48.

Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Король, дама, валет» («King, Queen, Knave»). С. 64.

Набоков В. Дар // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 200.

Nabokov V. King, Queen, Knave (translated by Dmitry Nabokov in collab. with the author). New York, 1989. P. 114. При переводе В. Набоков внес в текст романа значительные изменения. Найти точные аналоги английским цитатам в русском тексте оказалось в подавляющем большинстве случаев невозможно. Мы сочли необходимым перевести все цитаты английского варианта на русский язык, сопровождая их, по мере возможности, соответствующими цитатами из русского варианта. Русский вариант цит. по: Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1 (страницы указаны в скобках. — примеч. перев).

Ibid. P. 42. Ср. русский вариант: «Глухо сердясь на Фриду, она просунула голову в мягкую, собранную окружность платья; мимо глаз, сверху вниз, пролетела зеленая тень; она вынырнула, погладила себя по бокам и почувствовала вдруг, что этим легким зеленым платьем ее душа на время окружена и сдержана» (140).

Ibid. P. 166.

Ibid. P. 243.

Ibid. P. 70. Ср. русский вариант: «И Драйер, в эту ночь показывая Францу, как нужно продавать галстуки, следовал не прошлому опыту, не воспоминанию о тех, уже далеких, годах, когда он и вправду служил за прилавком, — а поднялся в упоительную область воображения, показывая не то, как галстуки продают в действительности, а то, как следовало бы их продавать, будь приказчик и художником, и прозорливцем» (157).

Ibid. P. 73, курсив Дж. Конноли. Ср. русский вариант: «Снова они зашагали по каменным коридорам, и, запирая последнюю дверь, Драйер улыбался, вспоминая легкий, таинственный беспорядок, который он оставил за собой, и как-то не думая о том, что кому-то другому, быть может, придется за это отвечать» (159).

Ibid. P. VII.

Franz Bubendorf, в русском оригинале Франц Бенкендорф.

Rampton D. Vladimir Nabokov: A Critical Stude of the Novels. Cambridge, 1984. P. 16.

Nabokov V. King, Queen, Knave. P. 3. Ср. русский вариант: «Память стала паноптикумом, и он знал, знал, что там, где-то в глубине, — камера ужасов» (116).

Ibid. P. 13. Ср. русский вариант: «Он насупился под ее равнодушным лучом, и когда она отвернулась, мысленно сообразил, будто протрещал пальцем по тайным счетам, сколько лет своей жизни он отдал бы, чтобы обладать этой женщиной» (122).

Ibid. P. 47. Ср. русский вариант: «С другой же стороны, он подумал, что какую-нибудь подругу он все-таки заведет, — тоже крупную и темноволосую, — и в предвидении этого решил принять некоторые меры» (150).

Ibid. P. 30.

Ibid. P. 51.

Ibid. P. 138.

Ibid. P. 19.

Ibid. P. 201.

Ibid. P. 200.

Hyde G. M. Vladimir Nabokov: America's Russian Novelist. P. 44; Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. Ithaca, 1989. P. 48; Boyd B. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, N. Y., 1990. P. 280.

Boyd B. Vladimir Nabokov: The Russian Years. P. 281.

Nabokov V. King, Queen, Knave. P. 28. Ср. русский вариант: «Приятно принимать его так изящно в саду, приятно поражать невиданным богатством, но особенно приятно будет показывать ему комнаты в особняке и выслушивать рокот его почтительного восхищения» (131).

Ibid. P. 35. Ср. русский вариант: «Хозяйке он был по душе, — или вернее, она просто считала, что дом богатого коммерсанта должен быть именно таким, как этот» (135).

Ibid. P. 10. Ср. русский вариант: «В вагоне должно быть душно; это так принято, и поэтому хорошо. Жизнь должна идти по плану, прямо и строго, без всяких оригинальных поворотиков» (120).

Ibid. P. 65. Ср. русский вариант: «И действительно: Марта считала, что ее брак не отличается от всякого другого брака, что всегда бывает разлад, что всегда жена борется с мужем, с его причудами, с отступлениями от исконных правил, — и это и есть счастливый брак» (155).

Ibid. P. 41.

Ibid. P. 31. Ср. русский вариант: «Он ослеплен и смущен, он такой молоденький, — подумала она с презрением и нежностью. — Теплый податливый воск, из которого можно сделать все, что захочется» (133).

Ibid. P. 167.

Ibid. P. 199.

Ibid. P. 134.

Ibid. P. 200.

Ibid. P. 24. Ср. русский вариант: «Все так просто, — успокаивала она себя. — Просто — у меня любовник. Это должно украшать, а не усложнять жизнь. Так оно и есть: приятное украшение…» (183).

Ibid. P. 178. Ср. русский вариант: «Бессознательно набирая рекрутов в захолустьях памяти, безотчетно вспоминая подробности хитрых убийств, описанных когда-то в газетке, в грошовой книжке, и совершая тем самым невольный плагиат, которого, впрочем, избежал один разве Каин, Марта предложила следующее: во-первых, Франц приобретает револьвер» (224).

Ibid. P. 190. Ср. русский вариант: «Нужно взять какой-нибудь Таухниц и в нем найти подходящую фразу, вроде: „Я иначе поступить не мог“ или „Я умираю, смерть единственный выход…“. Остальное ясно» (231).

Ibid. P. 180. Ср. русский вариант: «Справедливо считая, что подробности в таких делах важнее сути, Марта разработала тему ночного ограбления и тему лесного разбоя в мельчайших деталях» (225).

Набоков В. Отчаяние // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., Т. 3. С. 121.

Nabokov V. King, Queen, Knave. P. 180. Ср. русский вариант: «Неподвижной всегда оставалась жертва, словно она уже заранее одеревенела, ждала» (225).

Ibid. P. 205. Ср. русский вариант: «Жизнь в Драйере так и пылала» (239).

Ibid. P. 199. Ср. русский вариант: «Большой, загорелый от тенниса, в ярко-желтой пижаме, с раскрытой грудью, где густо вились золотистые волосы, пышущий теплом и здоровьем, издающий те разнообразные крякающие, ухающие звуки, которые издает мужчина, когда встал с постели раньше обыкновенного, — Драйер заполнял всю спальню, весь дом, весь мир» (236).

Ibid. P. 197. Ср. русский вариант: «Ей нужен был тихий муж. Ей нужен был муж обмертвелый. Через семь лет она поняла, что ей просто нужен мертвый муж» (235).

Ibid. P. 177. Ср. русский вариант: «Был Драйер, опасный, докучливый, который ходил, говорил, хохотал, — и был какой-то, отклеившийся от первого, совершенно схематический Драйер, которого и следовало уничтожить» (224).

Ibid. P. 128.

неудавшийся (фр.).

Grayson J. Nabokov Translated: A Comparison of Nabokov's Russian and English Prose. Oxford, 1977. P. 107; Proffer С. R. A New Deck for Nabokokv's Knaves // Appel A., Newman C. Nabokov: Criticism, Reminiscences, Translations and Tributes. Evanston, 1970. P. 301.

Ibid. P. 215.

Ibid. P. 223.

Ibid. P. 223–224.

Ibid. P. 154.

Ibid. P. 106. Ср. русский вариант: «Наблюдательный, остроглазый Драйер переставал смотреть зорко после того, как между ним и рассматриваемым предметом становился приглянувшийся ему образ этого предмета, основанный на первом остром наблюдении» (179).

Ibid. P. 106. Ср. русский вариант: «Схватив одним взглядом новый предмет, правильно оценив его особенности, он уже больше не думал о том, что предмет сам по себе может меняться, принимать непредвиденные черты и уже больше не совпадать с тем представлением, которое он о нем составил» (179–180).

Ibid. P. 106. Ср. русский вариант: «Так, с первого дня знакомства, Франц представлялся ему забавным провинциальным племянником, точно так же, как Марта, вот уже семь лет, была для него все той же хозяйственной, молодой женой, озарявшейся изредка баснословной улыбкой» (180).

Ibid. P. 175. Ср. русский вариант: «Я тебе говорю, — она холодна. Я себе не представляю, как она кого-либо — даже меня — по своей бы воле поцеловала» (222).

Ibid. P. 101.

Ibid. P. 175. Ср. русский вариант: «Я так и вижу, что ты делаешь со своей женой. Любишь и не замечаешь. Целуешь и не замечаешь. Ты всегда был легкомыслен, Курт, и в конце концов думал только о себе» (222).

Ibid. P. 40. Ср. русский вариант: «Он кашлянул, расчищая путь для слов, но, как уже не раз случалось с ним, решил в последнюю минуту все-таки не сказать ничего. Было ли это желание раздразнить ее немотой, или просто счастливая лень, или бессознательная боязнь что-то вконец разрушить, — Бог весть» (139).

Ibid. P. 16. Ср. русский вариант: «Занятно, — подумал Драйер, — очень занятно» (124).

Ibid. P. 106.

Ibid. P. 40. Ср. русский вариант: «Но позвольте же и мне поиграть, оставь мне племянничка…» (138).

Ibid. P. 187.

Ibid. P. 195. Ср. русский вариант: «Он уже мог представить себе довольно ясно, как, в костюмах напоказ, за витриной, будут ходить туда и сюда искусственные манекены. Это было прелестное видение» (233).

Ibid. P. 88. Ср. русский вариант: «Началось с того, что как-то в среду, в первых числах ноября, к нему явился незнакомый господин с неопределенной фамилией и неопределенной национальности. Он мог быть чехом, евреем, баварцем, ирландцем, — совершенно дело личной оценки» (168).

Ibid. P. 107–108. Ср. русский вариант: «То, что судьба поселила изобретателя именно там, — знаменательно. Этот путь проделал Франц, — судьба вдруг спохватилась, послала — вдогонку, — синещекого человека, — который об этом, конечно, ничего не знал, и никогда не узнал, — как вообще об этом никогда не узнал никто» (180).

Ibid. P. 224.

Ibid. P. 142. Ср. русский вариант (202).

Ibid. P. 99. Ср. русский вариант: «Ибо на самом деле — но это, конечно, тайна, — был он знаменитый иллюзионист и фокусник, Менетекелфарес» (175).

Ibid. P. 59. Ср. русский вариант: «То, что хозяин принял Марту за его возлюбленную, и поразило его, и польстило ему чрезвычайно» (150).

Ibid. P. 63.

Ibid. P. 53. Ср. русский вариант: «Впрочем, комната оказалась светленькой, довольно чистой: у левой стены деревянная, должно быть скрипучая кровать, рукомойник, печка; справа — два стула, соломенное кресло с потугами на грацию; небольшой стол посредине; комод в углу; на одной стене зеркало с флюсом, на другой портрет женщины в одних чулках» (146).

Ibid. P. 76.

Ibid. P. 208: «an unexpected chance occurrence».

Ibid. P. 221. Ср. русский вариант: «Вдруг — молчание и тонкий, сиплый голосок: „Там, кажется, — ваша маленькая подруга…“» (249).

Ibid. P. 226.

Ibid. P. 108.

Ibid. P. 229.

Ibid. P. 99. Ср. русский вариант: «Да и вообще он был доволен жизнью, этот серый старичок в домашних сапожках на пряжках, — особенно с тех пор, как открыл в себе удивительный дар — превращаться вечерком, по выбору, либо в толстую лошадь, либо в девочку лет шести, в матроске» (175).

Ibid. P. 87. Ср. русский вариант: «Старичок-хозяин, в одном нижнем белье, стоял на четвереньках и, нагнув седовато-багровую голову, глядел — промеж ног — на себя в трюмо» (168).

Ibid. P. 227. Ср. русский вариант: «Ибо он отлично знал, что весь мир — собственный его фокус, и что все люди — Франц, подруга Франца, шумный господин с собакой и даже его же, фаресова, жена, тихая старушка в наколке (а для посвященных — мужчина, пожилой его сожитель, учитель математики, умерший лет семь тому), — все только игра его воображения, сила внушения, ловкость рук» (253).

Ibid. P. 229. Ср. русский вариант: «Из-за ширмы вышел старичок-хозяин. Он был совершенно голый и держал в руке бумажный веер. „Вы уже не существуете“, — сказал он сухо и указал веером на дверь» (254).

Ibid. P. 43.

Ibid. P. 153.

Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Король, дама, валет» («King, Queen, Knave»). С. 63.

Ibid. P. 259.

Ibid. P. 254. Ср. русский вариант: «И Франц так позавидовал этой чете, что сразу его тоска еще пуще разрослась» (267).

Ibid. P. 271.

Ibid. P. 272. Ср. русский вариант: «Барышне в соседнем номере показалось спросонья, что рядом, за стеной, смеются и говорят все сразу, несколько подвыпивших людей» (280).

Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Король, дама, валет» («King, Queen, Knave»). С. 63.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 118–122. Здесь и далее все цитаты из романа приведены по этому изданию.

Genette G. Discours du récit // Figures III. Paris; Seuil, 1972.

В книге, которую Женетт написал специально, чтобы разъяснить темные места «Повествовательного дискурса» (Genette G. Nouveau discours du récit. Paris; Seuil, 1983), он пишет: «Фокализация, как я ее понимаю, есть ограничение „поля“, иными словами, отбор информации по отношению к тому, что традиционно называют всеведением» (Р. 49).

Леона Токер по поводу ненадежного фокализатора: «Техника непонимающего фокализатора является одним из методов, при помощи которых Набоков, подобно Джеймсу, Мелвиллу и другим большим романистам, создает иллюзию глубины за поверхностью повествования, иллюзию, что вымышленный мир живет своей жизнью, как некий фон, который законы визуальной перспективы не дают разглядеть отчетливо» (Toker L. Nabokov: The Mistery of Literary Structures. Ithaka, 1989. P. 200). К сожалению, критик не продолжает в этом направлении и ничего не добавляет более в отношении отмеченной ею техники.

Это различение отсутствует в стандартных учебниках по теории повествования (См.: Toolan M. J. Narrative: A Critical Linguistic Introduction. London, 1988; Rimmon-Kenan. Shlomith Narrative. Fiction: Contemporary Poetics. London, 1988). Скорее всего, это произошло оттого, что Уэйн Бут, который формально ввел понятие ненадежного рассказчика в 1961 году (Booth W. The Rhetoric of Fiction. Chicago, 1983), не мог воспользоваться теорией Голоса и Модуса, разработанной Женеттом в 1972, тогда как сам Женетт в своей классической работе вообще не обсуждает проблему ненадежности.

Rimmon-Kenan. Shlomith Narrative Fiction. P. 85.

Toolan M. J. Narrative: A Critical Linguistic Introduction. P. 75–76.

8 Такого рода анализ приводит к любопытному результату: абсолютное всеведение в дискурсе невозможно. Нельзя говорить вне какого бы то ни было контекста, без точки зрения — то есть не отказываясь от претензий на абсолютное всеведение. Смысл может возникнуть лишь на некотором фоне. Дискурс полного всеведения — дискурс без контекста — дискурс, включающий в себя все возможные контексты, всю вселенную, — такой чудовищный дискурс был бы абсолютно непостижим.

Согласно нашему базовому определению, любая фокализация в той или иной степени ненадежна, ибо подразумевает ограничение — и ограниченность — точки зрения. При этом ненадежность фокализации может быть специально драматизирована на тематическом уровне — и это как раз то, что происходит в нашем эпизоде.

Такая благорасположенность редка в набоковских романах. Обычно читатель оказывается введен в заблуждение наравне с героями. Иногда, как, например, в «Соглядатае», читатель оказывается наименее информированной стороной, зная меньше, и чем рассказчик, и чем персонажи. Обобщая, можно сказать, что набоковские рассказчики благорасположены к перечитывателям.

Утверждение о том, что индивидуальные перспективы персонажей заключены внутри более широкой перспективы рассказчика, соблазнительно симметрично, но не вполне аккуратно. Точки зрения персонажей окружает не перспектива рассказчика, но серия его повествовательных актов, набор его стратегий. Мы называем этот набор интенционных стратегий всеведением: не перспектива (не точка зрения), но псевдоперспектива. Для того чтобы взойти к собственно точке зрения рассказчика, необходимо «воспарить» и над его всеведением и выяснить, что его окружает — выяснить его ограничения. Для этого мы должны занять по отношению к рассказчику позицию, которую он занимает по отношению к персонажам.

Позже это суждение почти дословно повторяет Драйеру его бывшая любовница Эрика: «Ты сажаешь человека на полочку и думаешь, что он будет так сидеть вечно, а он сваливается, — а ты и не замечаешь, — думаешь, что он все продолжает сидеть, — и в ус себе не дуешь…» (222).

Хозяин квартиры Франца показывает посетителям чучело жены.

Набоковские романы изобилуют подобными эпизодами.

Адамович Г. Владимир Набоков (Из книги «Одиночество и свобода») // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 257.

Здесь и далее см.: Лейбниц Г. В. Соч. М., 1982. Т. 1. С. 413–429.

Эта особенность свободы соответствует обнаруженной нами структуре дискурса, согласно которой невозможно говорить вне перспективы. Будущее в этом смысле есть не что иное, как точка зрения, которую субъект логически не может занять по отношению к своим действиям.

В этом источник специфически набоковского пафоса. Самые очевидные сюжетные линии романа «Король, дама, валет» — мелкая любовная интрига, адюльтер, убийство — мелодраматичны; персонажи в этих условиях обретают значительность в силу того, что их изоляция друг от друга и их слепота постоянно выявляются как составные части гармонии целого — гармонии, для которой они служат материалом и о которой они не знают и никогда не узнают. Красота, скрытая от всякого наблюдения, или истина, к которой нет доступа, патетичны — пафос невидимого находится в центре набоковской системы тональностей и связан с его этикой.

Практически каждый критик, пишущий о Набокове, отмечает порядок и симметрию как категории, в той или иной степени ключевые для его романной вселенной. Особенно большое внимание этой теме уделяет Стюарт Дабни (Dabney S. Nabokov: The Dimensions of Parody. Baton Rouge, 1978).

Цетлин М. В. Сирин. Возвращение Чорба. Рассказы и стихи // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 218–219.

Иванов Г. В. Сирин. «Машенька», «Король, дама, валет», «Защита Лужина», «Возвращение Чорба» // Там же. С. 216.

Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. М., 1995. С. 230.

Линецкий В. «Анти-Бахтин» — лучшая книга о Владимире Набокове. СПб., 1994. С. 50.

Там же. С. 57.

Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. С. 219.

Там же. С. 226.

Там же. С. 297.

Архипов Ю. Роберт Вальзер, или Жизнь поэта, писавшего прозой // Вальзер Р. Помощник. Якоб фон Гунтен. Миниатюры. М., 1987. С. 7.

Вальзер Р. Помощник. Якоб фон Гунтен. Миниатюры. С. 27 (далее цитаты даны в тексте по этому изданию).

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 115 (далее цитаты даны в тексте по этому изданию).

Линецкий В. «Анти-Бахтин» — лучшая книга о Владимире Набокове. С. 117.

Дарк О. Загадка Сирина // Набоков В. Собр. соч. Т. 1. С. 413.

Присутствие «двойного дна» в романе «Король, дама, валет» отметил Эндрю Филд: «Роман, ясно, не „о“ Берлине или о берлинцах. Это скелетная, вечная история» («The novel is clearly not „about“ Berlin or Berniners. It is skeletal, eternal story» — Field A. N.: The Life and Art of Vladimir Nabokov. London, 1987. P. 119).

Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. С. 230.

Архипов Ю. Роберт Вальзер, или Жизнь поэта, писавшего прозой. С. 14.

См. об этом: Смирнов И. П. О смысле краткости // Проблемы истории и теории новеллы. СПб., 1993.

См.: Alexandrov V. Е. Nabokov's Otherworld. Princeton, 1991. P. 27–28. В предлагаемой статье категория «потусторонности» (см. ниже) преподнесена в соответствии с его концепцией, уже ставшей одной из центральных в набоковедении.

Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. Ithaca; London, 1989. P. 57–58.

Об этом подробнее см.: Йожа Д. З. Автомобиль versus трамвай // Русская литература между Востоком и Западом. Будапешт, 1999. С. 116–124.

Ср.: «Death is soul birth for Tolstoy <…> as clearly is for Nabokov» (MacLean H. Lectures on Russian Literature // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. New York; London, 1995. P. 260); речь идет о лекции Набокова о романе Толстого «Анна Каренина». Потусторонность как доминирующая тема впервые отчетливо появляется в сюжете повести «Соглядатай», значительную часть которого занимает именно посмертная жизнь героя. Концовка романа заключает в себе формулу любви, соотнесенной со смертью. В близком выражении та же идея представлена в творчестве О. Уайльда, особенно в сказке «Великан-эгоист» и — с другим акцентом — в пьесе «Саломея». Последняя, как выяснится в дальнейшем, не раз фигурировала в подтексте набоковских произведений, в том числе и романа «Король, дама, валет».

Набоков В. Николай Гоголь // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. Т. 1. С. 505.

См. об этом: Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. P. 60.

Набоков В. Стихи. Ann Arbor, 1979. С. 318.

В этой связи можно вспомнить статью В. Старка (Старк В., В. Ш., или Муза Набокова // Искусство Ленинграда. 1991. № 3. С. 17–25) — одну из редких, но немаловажных попыток предложить интерпретацию набоковского творчества в контексте традиции русской классической литературы.

Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. P. 48.

Набоков В. Король, дама, валет // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 266. Далее ссылки на это издание — в тексте, с указанием тома и страницы.

Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. P. 48.

Формула прямой связи между любовью и духовным путем человека, кроме выше цитированного стихотворения, где любовь обозначает путь в потусторонний мир, или, скорее, прямо отождествлена с потусторонностью, дается в ранней поэзии Набокова, в стихотворении «Хочется так много…»: «Хочется экстаза огненных ночей, / хочется увидеть жизнь свою и бога, / В черных бриллиантах любящих очей» (Набоков В. Стихи. С. 47). В этих строчках любовное чувство описывается как путь к познанию Бога.

Hyde J. M. Vladimir Nabokov: America's Russian Novelist. London, 1977. P. 45–46.

Мотив отсеченной головы — центральный образ в описании мученичества Иоанна Крестителя, голову которого требует Саломея от тетрарха, и главный мотив в преданиях об Орфее — раньше мало обращавший на себя внимание критиков, изучающих творчество Набокова, фигурирует в целом ряду его произведений. Исходная связь двух мотивов, как впервые заметила Лена Силард, указана Вяч. Ивановым (См.: Силард Л. Орфей растерзанный и наследие орфизма // Studies Slavica Hungarica. 1996. № 41. С. 209–246). Мотив этот фигурирует и в романе «Приглашение на казнь», в стихотворении «On Translating Eugene Onegin» («Poems and Problems»), и в романе «Лолита» (подробно об этом см. отличный труд Шапиро: Shapiro G. The Salome Motif in Nabokov's «Invitation to a Beheading» // Nabokov Studies. 1996. № 3. P. 104–105). Едва ли не первое толкование мотива отсеченной головы, тематизированного в повести «Возвращение Чорба» на основе орфического мифа, появилось в статье: Larmour D. H. J. Orpheus and Nabokov's «Vozvrashenie Chorba» // Studies Slavica Hungarica. 1993. № 38 (3–4). P. 373–377. Мотив обезглавливания, по собственному признанию Набокова, интриговал его с детства, когда он в отцовском доме с восхищением читал и переложил в александрийском стихе роман Майн Рида «Всадник без головы». Сообщая об этом в автобиографических «Других берегах», Набоков посвящает четыре страницы воспоминаниям о романе, анализируя его и рассказывая, как играл с двоюродным братом «в общеизвестные майнридовские игры» (IV, 247). Переводя название романа, он считает важным лукаво уточнить: его перевод «Безглавый всадник» аккуратен — одновременно отсылая читателя к другим возможным вариантам и фиксируя важность мотива. Роман ассоциируется у Набокова с именами таких писателей, как Толстой и Флобер, а также героинь романов о прелюбодеянии, Анной Карениной и Эммы Бовари, из чего можем вывести, что наличие отсеченной головы как символа религии орфиков и канонизированного европейской культурой символа поэта-пророка у Набокова связывается с темой супружеской измены.

В набоковском творчестве слово «казнь» потом приобретает значение «головорубка/отсечение головы» (ср.: Shapiro G. The Salome Motif in Nabokov's «Invitation to a Beheading». P. 102.). «Квазициничное» восприятие смерти Драйером еще раз встречается в ткани романа, когда он, комментируя смерть шофера в автомобильной аварии, говорит: «Скучное дело… Человек убит» (I, 194). В автобиографическом произведении Набоков рассказывает, как он «заметил в порядке новых отроческих чудес, что теперь <…> любой женский образ <…> возбуждает знакомое <…> все еще загадочное неудобство», и «простодушно» спросил об этом родителей. Отец по-английски отвечал: «Это, мой друг, всего лишь одна из абсурдных комбинаций в природе — вроде того, как связаны между собой смущение и зардевшиеся щеки, горе и красные глаза, shame and blushes, grief and red eyes… Tolstoi vient de mourir» (IV, 253). Сопоставляя вопросы, на которые отвечают Набоков-отец и в вышеприведенной цитате Драйер, прототипом которого во многом послужил Набоков-отец, понятно, что речь идет о прелюбодеянии или об измене. Марта, ревнуя, спрашивает после приезда Драйера: «Почему так поздно?», и, после беглого ответа «Так уж случилось, моя душа…», настаивает: «Это не совсем так, <…> я чувствую, что это не совсем так» (I, 194). Из ответа выясняется, что вопрос о прелюбодеянии не уместен, что умер человек, в романе — шофер, а в автобиографии писателя — Толстой, писатель, знаменитый романом о прелюбодеянии. Темы прелюбодеяния-любви и смерти, таким образом, тесно соотнесены.

Тема любовного треугольника в последнее время нередко обсуждается в критике с различными акцентами. О. Сконечная говорит о пародии розановской системы в набоковских романах «Соглядатай» и «Дар» и одновременно указывает на эпическую функцию любовных треугольников (Skonechnaia О. «People of Moonlight»: Silver Age Parodies in Nabokov's «The Eye» and «The Gift» // Nabokov Studies. 1996. № 3. P. 33–52). В статье А. Бродской тема любовного треугольника рассматривается в ракурсе темы запретной любви; автор утверждает, что проблема эстетической концепции и характер любовных отношений героев четко связываются в набоковском «Даре» (Brodsky A. Homosexuality and the Aesthetic of Nabokov's «Dar» // Nabokov Studies. 1997. № 4. P. 95–115). В обеих статьях сделаны замечания по поводу любовных треугольников в набоковских сюжетах. Эти menages-a-trois сравниваются в том числе с треугольниками Мережковских и Вяч. Иванова. Авторы акцентируют пародийную функцию мотива, не отрицая его сюжетообразующей роли, но обходят идейную формулу, данную представителями Серебряного века относительно духовного значения союзов такого рода. Свидетельство о мыслях и стремлениях Вяч. Иванова сохранилось в его дневниках (Иванов Вяч. Собр. соч. Брюссель, 1974. Т. 2. С. 744–767, 771–809, 822–824) и, с абсолютно другим акцентом, — в мемуарах М. Сабашниковой (Сабашникова М. Зеленая змея. М., 1993. С. 140–167). Сабашникова (вместе с М. Волошиным) стала участницей ивановских симпозиумов в Башне. О центральной в этом аспекте идее духовного пути, представленной ивановской концепцией Эроса, см. статью Л. Силард (Силард Л. Несколько заметок к учению Вяч. Иванова о катарсисе // Vjaceslav Ivanov — Russischer Dichter, europaischer Kulturphilosoph. Heidelberg, 1993. С. 145–149). Согласно ивановской системе, соборность Эроса через переживание собственной смерти воспринимается как духовный путь очищения, подобно тому как у Набокова телесность любви, в конечном итоге, необходима в процессе духовного перерождения героев. В связи с духовным характером треугольников эпохи Серебряного века см.: Garlson M. Ivanov — Belyj — Minclova: The Mystical Triangle // Culture e Memoria. Atti del terzo simposio. Firenze, 1988. T. 2. P. 63–79. Набоков, кажется, четко различает треугольники, воплощенные романом Толстого и литераторами начала века.

В этой связи следует отметить, что психологическая мотивировка романа подвергается критике не только со стороны Б. Бойда, упрекающего Набокова в том, что Драйер не мог не заметить очевидного, но и, увы, со стороны Б. Носика, утверждающего, что «уверенные в себе мужья все узнают последними» (Носик Б. Мир и дар В. Набокова. Первая русская биография писателя. М., 1995. С. 229).

Касательно неточностей книги Носика см. рецензию Карлинского: Nabokov Studies. 1977. № 4. P. 239–342. Оба критика забывают, что определение роли «палача» и «жертвы» уже в этом романе представляет собой сложную проблему (отчасти из-за мотива квазиинцеста, обусловленного наличием сюжетных мотивов «Гамлета» и «Саломеи» Оскара Уайльда в произведениях Набокова, в том числе и в романах «Лолита» и «Ада»).

Ср., напр.: Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary structures. P. 62.

Набоков В. Николай Гоголь. С. 456.

Там же. Выделяя ключевые фрагменты «Мертвых душ» Гоголя, Набоков приводит его слова о том, что «поэт есть Бог», высоко оценивая в Гоголе тот истинный тип автора, который воплощает творца гениального искусства, обусловленного прикосновением к иррациональному: «Великая литература идет по краю иррационального» (Там же. С. 503), что для Набокова, автора «Короля, дамы, валета», кажется важнее всего.

Эта немаловажная модификация опять-таки обязывает нас заглянуть в лекцию Набокова о «Мертвых душах» Гоголя, в которой обширное толкование посвящается вопросу о 2-й и 3-й частях произведения Гоголя (этот жест имеет большое значение со стороны Набокова, который строго учит своих американских студентов читать литературный текст, занимаясь лишь артефактом, готовым, завершенным): «Законченные „Мертвые души“ должны были рождать три взаимосвязанных образа: преступления, наказания и искупления», — пишет Набоков (Там же. С. 501). Структура эта, согласно набоковской интерпретации, есть «конвенциональная схема» (Там же. С. 502). (Не Данте ли скрывается за этой фразой?) Под этой структурой Набоков, вероятно, подразумевает то представление об идеальном искусстве, требования которого Гоголь желал, как объясняет Набоков, выполнить, создавая план этого гигантского произведения. Оно должно было удовлетворить как «Гоголя-художника», так и «Гоголя-святошу» (Там же. С. 501). В этом стремлении Набоков обнаруживает параллель с той тенденцией, которая была проявлена в живописи итальянских мастеров: Гоголя «донимала мысль, что ведь великим итальянским художникам удавалось это делать снова и снова» (Там же. С. 501). Не следует упустить из внимания, что Набоков при толковании гоголевских «Мертвых душ» считает необходимым подчеркнуть образы Италии и итальянской культуры (хотя они практически не касаются самого текста произведения), послужившие определяющим импульсом для плана конструкции 2-й и 3-й частей «Мертвых душ»).

В примечаниях, составленных О. Дарком, «мистерия» интерпретируется в ее традиционном значении драматических действ, «которые представлялись (XIV–XVI вв.) сначала в церкви, позднее были перенесены на городскую площадь», где восковые актеры с легкостью перемещались из одной сферы христианского мира в другой (I, 413). Трудно не обнаружить цепочку ассоциаций: мистерия — драматическое действо — комедия (непрямой намек на Дантовскую «Божественную комедию»). Необходимо также принять во внимание связь между ритуалом, древнегреческой трагедией и жанром «Божественной комедии» Данте: все они представляют собой особого рода пути посвящения.

Nabokov V. King, Knight, Knave. London, 1989. P. 121.

Здесь, вероятно, тоже намек на Данте. Образы «орел» и «орлиный нос», в функции сильного знака, обозначающего автора «Божественной комедии», перекликаются прежде всего у Блока («Тень Данта с профилем орлиным / О Новой Жизни мне поет»), на которого ссылается О. Мандельштам: «таинственный Дант французских гравюр, состоящий из капюшона, орлиного носа» (Мальдельштам О. Разговор о Данте // Мальдельштам О. Слово и культура. М., 1987. С. 122). Блоковские стихи, несомненно, были знакомы Набокову. Как общеизвестно, Набоков читал его итальянские стихи матери в день кончины отца (Ср.: Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, 1990. P. 191; Shapiro J. The Salome Motif in Nabokovs «Invitation to a Beheading». P. 108). Мандельштам был товарищем Набокова по Тенишевскому училищу, и Набоков его хвалил. В романе «Защита Лужина» мандельштамский «капюшон» превращается в «купальный шлем» при описании «книжного шкапа, увенчанного плечистым, востролицым Данте в купальном шлеме…» (II, 101). Исследователи не обращали внимания на то, что неустанный интерес Набокова к Данте сохраняется до конца жизни. В последние дни, в больнице, он с наслаждением читал «Божественную комедию» в переводе Ч. Сингльтона и с восхищением откликается на него в письме к приятелю. См.: Boyd В. Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton; N. J., 1991. P. 657.

На то, что за словосочетанием «механический младенец» таится образ гомункулуса, указывает и то, что в книге «Николай Гоголь» Набоков употребляет термин «гомункулус» применительно к гоголевским персонажам, из чего выясняется, что здесь он подразумевает особого рода творение эпических персонажей.

См. статью Дж. Конноли «Король, дама, валет» в наст. изд. (С. 599–618).

Интересно заметить, что Марта, пыталась найти подходящий яд для отравления Драйера в статейках в энциклопедическом словаре, наталкивается на имена Локусты, Борджии и Тоффаны (на последнем перечень окончен), а из потенциальных ядов выделяются морфин, стрихнин и цианистый калий (I, 214–216). Марта, как она сама говорит, «не ученая», поэтому, ввиду того что «экспертиза всегда найдет причину смерти» (I, 215), она отказывается от всех планов отравления. Она не способна употребить то «химическое» оружие, то средство, на которое указывается и в связи с процессом творения драйеровских автоманекенов. На яд иронически указывается именем Тоффаны (которая «продавала свою водицу в склянках с невинным изображением святого» (I, 214) — как Набоков подозрительно подробно объясняет своим читателям). Это имя известно в алхимической литературе и даже упоминается в сочинении князя В. Ф. Одоевского. Склянки «с невинным изображением святого» намекают на то, что яд — средство для перехода в мир трансцендентного.

Мы должны прибавить, что в своем блестящем анализе Л. Токер утверждает, что образы, относящиеся к карточной игре, заимствованы из сказки Андерсена и одновременно являются намеком на «Алису в стране чудес», переведенную Набоковым (Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. P. 57).

В то время как Марта «совершает плагиат» («которого, впрочем, избежал один разве Каин» (I, 224) — иронически прибавляет саморефлексирующий Набоков), размышляя о потенциальных способах умерщвления Драйера, у нее возникает идея заставить Франца «выстрелить с порога» в Драйера и забрать «для видимости бумажник». Убийство под маской грабежа должно произойти «за полночь», после «сигнала» Марты, которая будет стоять у окна (I, 225). Эта сеть мотивов, абсолютно вывернутым образом, представляет собой ряд реминисценций из «Пиковой дамы» Пушкина, совпадая с сюжетными элементами проникновения героя в дом графини и ее случайного убийства.

О «трехмерности» пушкинского творчества Набоков высказывается как раз в вышеупомянутой книге «Николай Гоголь», где, при анализе «Шинели», он противопоставляет двух авторов друг другу, высоко оценивая мастерство Гоголя за «четырехмерность» его произведений («Проза Пушкина трехмерна; проза Гоголя по меньшей мере четырехмерна. Его можно сравнить с его современником математиком Лобачевским…» — там же. С. 507). Следует подчеркнуть, что Набоков говорит здесь только о прозе Пушкина.

Связь между картами и алхимией еще раз подчеркнута в сцене в ресторанчике, где неподалеку от Марты и Франца «трое мужчин <…> дулись в скат», а «худенькая барышня <…> листала журнал, в котором уже давно чей-то химический карандаш хищно заполнил пустоты крестословиц» (I, 181–182). Особая значимость этого контекста акцентируется тем, что название кроссворда было создано именно Набоковым, который регулярно составлял крестословицы для эмигрантской прессы. Карандаш одновременно ассоциируется с письмом или писательским делом.

См.: Nabokov V., Barabtarlo G. A Possible Source for Pushkin's «Queen of Spades» // Russian Literature Triquarterly. 1991. № 24. P. 43–47.

Соответственно законспектированным планам, остававшимся в архиве в виде записных карточек, в примечания к английскому переводу «Евгения Онегина» Набоков хотел «включить и „формулу“ о „Пиковой даме“, данную Гершензоном» (Там же. Р. 45).

Biedermann. Handlexikon der Magischen Kunste. Zürich, 1976.

Автокатастрофа совершается потом в романе «Камера обскура», где за рулем сидит Кречмар в компании Магды, и космический план кульминационной роли несчастного случая утверждается моментом «космической синхронизации» (термин Александрова, см.: Alexandrov V. Е. Nabokov's Otherworld. P. 28–29, 33–34). О роли космической синхронизации см. мою статью «Автомобиль versus трамвай».

В этой связи мы обязаны указать на серию публикаций Вячеслава Иванова в журнале «Новый путь», которая слишком весомо определяла направление размышлений младших символистов, в том числе и близких к Набокову Александра Блока и Андрея Белого, чтобы ее игнорировать (Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. 1904. № 1. С. 110–134; № 2. С. 48–78; № 3. С. 38–61; № 5. С. 28–40; № 8. С. 17–26; № 9. С. 47–70).

Об этом подробнее см.: Силард Л. «Орфей растерзанный» и наследие орфизма.

Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога; Иванов Вяч. Религия Диониса // Вопросы жизни. 1905. № 6. С. 185–220. № 7. С. 122–148.

См. об этом, напр.: Kakosy. Feny es kaosz. Budapest, 1984. С. 17. Египетское путешествие, имеющее аналогичное значение, представлено в романе Андрея Белого «Петербург».

В пользу этой гипотезы говорит тот факт, что во время пребывания семейства Набоковых в Крыму перед отъездом из России юный поэт завел многие знакомства, среди них — с Владимиром Полем, преданным поклонником теософки Елены Блаватской. Как сообщает биограф Набокова, Носик, Поль поощрял чтение Владимиром Владимировичем книг по мистике и магии. Намного позже Поль якобы говорил, что это по его внушению юный Набоков написал цикл об ангелах. (Носик добавляет: «никаких подтверждений этому нам найти не удалось» — Носик Б. Мир и дар В. Набокова. С. 96–97). Нам лишь остается заметить, что Набоков об этих встречах практически нигде не высказывался.

В богато насыщенной знакомыми темами потусторонности, женского начала и мотивами языческих ритуалов поэзии Р. Брука, любимца Набокова в 1920–1930-е годы, символы египетской культуры и духовности встречаются тоже нередко. Ср. его стихи «Mummia», «On the Death of Smet-Smet…» в сб.: The Works of Rupert Brooke. Herfordshire, 1994. P. 16, 46. Подробнее об увлечении Бруком Набокова, написавшего свою первую рецензию на стихотворный том английского поэта, см.: Sisson J. В. Nabokov and English Writers // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. P. 532.

Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. 1904. № 9. С. 63.

Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. 1904. № 8. С. 25.

О функции маски см.: Иванов Вяч. Религия Диониса // Вопросы жизни. 1905. № 6. С. 198–199, 201, 202, 206; она составляет «священное орудие культа» (Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. 1904. № 3. С. 52).

Вышедшее в Берлине в 1922 г. эссе Набоков-Сирин наверно читал.

Иванов Вяч. Религия Диониса // Вопросы жизни. 1905. № 6. С. 215.

Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. 1904. № 8. С. 19.

Новый путь. № 9. С. 66.

Новый путь. № 8. С. 23.

Там же. С. 26

Мотив отсеченной головы, фигурирующий у Вяч. Иванова, А. Блока, в романе Михаила Булгакова, и т. п., мог быть памятен Ходасевичу (который дружил с Набоковым еще в годы берлинской, а потом и парижской эмиграции и поддерживал переписку с Вяч.  \Ивановым). См.: Силард Л. «Орфей растерзанный» и наследие орфизма. С. 209–246.

Ср.: Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога. С. 25.

Анализируя развязку английской версии романа «Король, дама, валет», Конноли метко выделяет каталитическую роль появления в финале четы Набоковых, видя в этом особый «показатель силы автора». Обратим внимание на то, какими словами Конноли характеризует сущность этой авторской силы: «То, что персонажи, кажется, буквально разваливаются на куски, когда их создатель входит в их мир романа, является показателем силы автора» (См. с. 617 наст. изд.). Так как Конноли неоднократно и эксплицитно намекает на проблематику «высших сил», неустанно обращаясь при этом к автору как к творцу, мы рискнем сказать, что выражением «go to pieces» («разваливаются на куски») здесь бессознательно акцентируется связь между концовкой романа и расчленением, т. е., если угодно, растерзанием как развязкой литературного творения. Такое расчленение, согласно интерпретации Вяч. Иванова, в культе составляет главный этап в процессе рождения в духе. О том, что Франц в конце романа подвергается в сновидении подобного типа «акту» перерождения, см. ниже.

Ср.: Старк В. В. Ш., или Муза Набокова.

О том, насколько Набоков был затронут темой Прекрасной Дамы, характерной для символизма младшего поколения, см. мою статью «Заметки к истокам некоторых мотивов…» (Studia Slavica Hungarica. 1997. № 42. С. 179–186). Отец Набокова охарактеризовал себя как поклонника автора стихов о Прекрасной Даме в своем некрологе на смерть Блока (Руль. 1921. 14 августа).

Мифы народов мира. М., 1991. Т. 1. С. 353.

Об этом см.: Силард Л. «Орфей растерзанный» и наследие орфизма.

Идея страшного суда и апокалипсиса в Библии впервые выявлена у Даниила (Мифы народов мира. Т. 1. С. 352).

Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. 1904. № 8. С. 24.

Вспомним последние слова родственницы Набокова, Козловой, которая «много писала по половым вопросам»: «Теперь понимаю. Все — вода». Цитата приведена Носиком: Носик Б. Мир и дар В. Набокова. С. 31.

Набоков В. Стихи. С. 299.

Об этом подробнее см.: Силард Л. «Орфей растерзанный» и наследие орфизма. О связи мотива Саломеи в романе Набокова и в стихотворении Блока см. указанную выше статью Г. Шапиро.

О значении подобной этому «магической операции» в форме трепанации, происходящей с Кречмаром в романе «Камера обскура», см. мою статью «Автомобиль versus трамвай».

Wilde О. The Complete Illustrated Stories. Plays and Poems. London, 1998. P. 555.

Мифы народов мира. Т. 2. С. 55.

По мнению Хайда, Франц соблазнен Мартой. См.: Hyde J. M. Vladimir Nabokov: America's Russian Novelist. P. 45.

Мифы народов мира. Т. 2. С. 55

Там же.

Стихи датируются 1928 г. (Ср.: Набоков В. Стихи. Р. 208). Впервые они были опубликованы в сб. «Poems and Problems» с лукавым и значительным комментарием Набокова, желающего, по всей вероятности, обмануть читателя: «Написанное свыше сорока лет тому назад, чтобы позабавить приятеля, это стихотворение не могло быть опубликовано ни в одном благопристойном эмигрантском журнале того времени. Манускрипт его только недавно обнаружился среди моих старых бумаг. Интеллигентный читатель воздержится от поисков в этой абстрактной фантазии какой-либо связи с моей позднейшей прозой» (Poems and Problems. P. 55).

В доказательство этого мы должны здесь довольствоваться указанием на то, что Набоков был чрезмерно заинтересован неоконченной пушкинской драмой: в 1919 г. он посвятил этой теме стихи под названием «Русалка», вошедшие в сб. «Горний путь» 1923-м. В 1942 г. Набоков опубликует в «Новом журнале» сочиненную им заключительную сцену пушкинской «Русалки».

Текст цитируется по сборнику 1979 г.

Мифы народов мира. Т. 2. С. 55.

Набоков — отличный знаток мифологии. По сведениям Носика, в Крыму первенец семейства, составив для себя строгую программу в надежде поступить в университет сразу на второй курс, пользовался и ялтинской библиотекой, и богатой коллекцией императорской библиотеки ливадийского дворца, а в университетские годы, в Кембридже, занимался славянской мифологией. Об увлечении Набокова мифологическими штудиями свидетельствует раннее стихотворение «Детство», опубликованное в 1922 г., где фигурирует домовой (Грани. Кн. 1. Берлин, 1922. С. 100).

Ср.: The Garland Companion to Vladimir Nabokov. P. XXXIII.

Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу. M., 1869. T. 3. С. 125.

Там же.

См.: Померанцева О. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975. Там же отмечено, что рассказ был использован Блоком.

Набокова В. Предисловие // Набоков В. Стихи. Анн Арбор, 1979. С. 3.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 2. С. 15. Далее ссылки на роман даются в тексте с указанием страницы.

О связи шахмат и музыки в романе см.: Александров В. Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. СПб., 1999. С. 76–78.

Набоков В. Другие берега // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. Т. 4. С. 50.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. Т. 1. С. 58.

В. В. Набоков: pro et contra. СПб, 1997. С. 54.

Английский вариант статьи («Nabokov's Glory and the Fairy Tale») был впервые опубликован в журнале «Slavic and East European Journal» (1977. 21:2. P. 214–224).

По сообщению Альфреда Аппеля-младшего (Appel A. «Ada» Described // TriQuarterly. 1970. Winter. № 17. P. 160), Набоков всегда начинал свою первую лекцию в Корнелльском университете этими словами.

Interviews // Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1973. P. 101. Это интервью, взятое Гербертом Голдом и Джорджем А. Плимптоном, впервые было опубликовано в журнале «The Paris Review» (1967. Oct.).

В английском тексте: «…a form of magic <…> a game of intricate enchantment and deception». Полностью фраза выглядит так: «I discovered in nature the nonutilitarian delights I sought in art. Both were a form of magic, both were a game of intricate enchantment and deception» (Nabokov V. Speak, Memory: An Autobiography Revisited. New York, 1968. P. 92). В русском варианте книги эта фраза звучит несколько по-иному: «Таким образом, мальчиком, я уже находит в природе то сложное и „бесполезное“, которого я позже искал в другом восхитительном обмане — в искусстве» (Набоков В. Другие берега. Ann Arbor, repr. 1978. P. 117).

Здесь и далее в целях экономии места я использую термин «волшебная сказка» очень широко, применительно к самым разным типам волшебных повествований, а также к другим фольклорным и литературным жанрам, содержащим чудесные или мифические элементы.

Аллюзии на Золушку встречаются в книгах «Bend Sinister»., «Pnin» и «Ada»; нимфы или их близкие родственницы — обитающие в воде русалки — фигурируют почти во всех английских романах Набокова.

Несомненно, ввиду кажущейся простоты этого романа ему посвящено очень мало работ. Судя по всему, критики, в общем, разделяют мнение Эндрю Филда: «„Подвиг“ — самая длинная книга Сирина, которая не озадачивает читателя многозначностью». (Field А. Nabokov: His Life in Art. Boston, 1967. P. 118). В кн. «Nabokov: A Bibliography» (New York, 1973.) Филд приводит всего одиннадцать отзывов на «Подвиг» в эмигрантской печати; как минимум пять из них рассматривают лишь первую часть романа, опубликованную в «Современных записках» (1931. № 45). В рецензиях, которые мне удалось разыскать, лишь Ю. Сазонова (Сазонова Ю. «Современные записки»: часть литературная // Последние новости. 1931. 5 марта. С. 2) отметила аналогию с волшебной сказкой. Более характерны отзывы М. Цетлина и Михаила Осоргина: оба автора в целом высоко оценивают роман, но критикуют автора за отсутствие основной идеи Цетлин M. «Подвиг» // Современные записки. 1933. № 51. С. 458–459; Осоргин М. «Подвиг» // Последние новости. 1932. 27 октября. С. 3).

За время, прошедшее после первой публикации этой статьи, многие критики оценили обманчивость кажущейся простоты «Подвига». См., например: Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, 1990. P. 356–362; Левин Ю. Биспациальность как инвариант поэтического мира В. Набокова // Russian Literature. 1990. № 28. P. 58–60; Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. Ithaca; New York, 1990. P. 356–361; Tammi P. Glory // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by Vladimir E. Alexandrov. New York; London, 1995. P. 169–178. Однако в известных мне статьях лишь Чарлз Никол в заметке «Why Darwin Slid into the Ditch: An Embedded Text in Glory» (The Nabokovian. 37 (Fall, 1996). P. 48–53) и Максим Шраер в работе «The Perfect Glory of Nabokov's Exploit», которая будет опубликована в сборнике «Proceedings of the Cornell Centenary Festival» (Ithaca; N. Y.: Cornell UP, 2000), продолжают начатое мною исследование роли аллюзий на волшебные сказки в этом романе.

Набоков В. Подвиг // Набоков В. Тяжелый дым. М., 1996. С. 114. Далее «Подвиг» цитируется по этому изданию, с указанием страниц в тексте статьи.

Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Подвиг» («Glory») // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 73.

Мартына с автором роднят общие воспоминания об игрушечном поезде и мерцающих огнях, описанные в «Speak, Memory». Вообще в биографии у Набокова и его героя немало общего, прежде всего — студенческие годы в Кембридже и жизнь в Берлине в качестве тренера по теннису и преподавателя английского языка. В предисловии Набоков говорит: «…Мартына можно еще в какой-то степени считать моим отдаленным родственником (он симпатичнее меня, но и гораздо наивнее, чем я когда-либо был» (В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 72).

Lehner Е. and J. Folklore and Symbolism of Flowers, Plants and Trees. New York, 1960. P. 115, 158.

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Пер. с немецкого и дополнения О. Н. Трубачева. М., 1967. Т. 2. С. 132.

Этот таинственный зверь фигурирует в бестиариях («физиологах») и азбуковниках, а также является героем былины «Индрик-зверь». См. статью «Индрик» в «Энциклопедическом словаре» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона / СПб., 1894. Т. 13. С. 170. По сообщению Фасмера, это название восходит к русско-церковно-славянскому слову, обозначающему единорога: инърогъ, инорогъ — единорог. Отмечалась связь между индриком и другими мифическими животными — от греческой гидры до индийской индры. См. Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу, М., 1868; репринт: Slavic Printings and Reprintings, 214; the Hague; Mouton, 1969. T. 2. С. 553–555.

Бессонов П. Калики перехожие: сборник стихов и исследование. М., 1861. Т. 1. С. 271, 273.

Кстати, Набоков нарочито повторяет фамилию Грузинова, чтобы навести на мысль о гибели Мартына. В первой части романа, ночью, после того как Мартын узнает о смерти отца, он видит как будто бы ничего не значащий сон, в котором какой-то приятель говорит ему, что грузины не едят мороженое. Позже, когда Мартын разговаривает с Грузиновым о переходе русской границы, тот, в ответ на предложение поесть мороженого, произносит слова, в которых можно усмотреть связь между судьбой отца и сына: «„…я все равно мороженого никогда не ем“. Мартыну показалось, что уже где-то, когда-то были сказаны эти слова…» (268).

См. в кн.: Афанасьев А. Н. Народные русские сказки / Под ред. и с коммент. В. Я. Проппа. М., 1957. Т. 2. С. 44–53.

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2. С. 97.

Даль В. О поверьях, суеверьях и предрассудках русского народа. СПб.; М., 1880. С. 27–28. В примечании Даль добавляет: «Зилан — по-татарски змея». Другое обнаруженное мною важное упоминание о зилане относится к «Зиланту Змеулановичу, Тугаринову брату» в «Сказке о богатыре Голе Воянском». См.: Афанасьев А. Н. Народные русские сказки. Т. 3. С. 375–378. Современный подробный разбор образа огненного змея в русском фольклоре см.: Скрипиль М. О. Повесть о Петре и Февронии муромских в ее отношении к русской сказке // Труды отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1949. Т. 7. С. 140–148.

См.: Пропп В. Я. Морфология сказки. М., 1969. С. 49–50.

В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 72–73.

О других реминисценциях из Маяковского в произведениях Набокова см.: Десятое В., Куляпин А. Автопортрет в два хода. Poem of Problem Владимира Набокова (рукопись).

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 366. В дальнейшем ссылки на это издание — в тексте статьи.

Маяковский В. Полн. собр. соч. М., 1955. Т. 1. С. 19.

В качестве ценителя живописи Герман и тождествен и нетождествен Орловиусу. Если Орловиус путает оригинал с копией, то Герман контаминирует два разных оригинала. В табачной лавке в Тарнице Герман принимает изображение двух роз и курительной трубки за работу, выполненную Ардалионом. Трубка была очень обычным атрибутом многих кубистических натюрмортов, однако в сочетании с розами она однозначно адресует нас к картине Хуана Гри (Gris) «Розы в вазе» (1914). Знаменательно, что на это полотно наклеена газета (papier collé) с передовицей, в названии которой отчетливо читается: «La merveille…» В главе, посвященной Тарнице, Герман говорит о Феликсе: «…я вновь увидел чудо, явившееся мне пять месяцев назад» (376). В действительности Ардалион написал натюрморт, предметами которого были «два больших персика и стеклянная пепельница» (396). Найти фактический живописный источник этого набоковского экфразиса мне не удалось. Возможно, что таковой и вовсе не существует — ведь мы имеем дело с оригинальным творением Ардалиона. Расстройство зрительной памяти Германа обнаруживает, что он, вразрез с анахронично интересующимся декадентством Орловиусом, увлечен экспериментами авангарда, хотя и не способен к правильному их распознаванию.

Цит. по: Якобсон Р., Святополк-Мирский Д. Смерть Владимира Маяковского. The Hague-Paris, 1975. С. 12.

Там же. С. 24.

Герман стреляет Феликсу в спину с тем, чтобы полиция решила, что он, Герман, был убит. Сразу же после совершения злодеяния у Германа возникают сомнения в том, какой, собственно, акт — насилия над другим или над собой — он предпринял: «…право, я не знал, кто убит — я или он» (437). Позднее, перед арестом, он записывает в дневнике, в который «выродился» его роман: «Убить себя я не хочу, это было бы неэкономно, — почти в каждой стране есть лицо, оплачиваемое государством, для исполнения смертной услуги» (461). Танатология Германа развертывается как гегелевская диалектическая спираль. Желание Германа выглядеть убитым переходит в его воображении в представление, что он убил не Феликса, а себя, и сменяется затем синтезом: вероятной казнью того, кто надеялся, что его будут считать мертвым.

Маяковский В. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 25. Кстати, в Астрахани родился Хлебников. Его стихи о кузнечике оставили след в «Отчаянии»: «…тянули „зе-зе-зе“, срываясь, заики-кузнечики…» (353). Хлебниковская «заумь» перекодируется Набоковым в затруднение при артикулировании. Ср. у Набокова троекратный, как и у Хлебникова, повтор звуковой («заумной») работы кузнечика: «„Пинь, пинь, пинь!“ — тарарахнул зинзивер» (Велимир Хлебников. Творения. М., 1986. С. 55).

Вместе с тем Герман повторяет судьбу Чернышевского, которому было разрешено в 1883 г. поселиться в Астрахани. Что герой-автор «Отчаяния» вообще соотнесен с Чернышевским, ясно из реакции Лиды на россказни Германа о его брате, якобы собирающемся убить себя. Этот вымысел Германа Лида возводит к поступку Лопухова из «Что делать?»: «Я только что где-то читала такую историю <…> он как-то приделал револьвер к мосту…» (418, 420).

У эквивалентности, которую «Отчаяние» устанавливает между «Я сам» и «О поколении, растратившем своих поэтов», есть еще одно основание. В центре статьи Якобсона — поэма Маяковского «Про это». В ней, как и в «Я сам», упоминается «Остров мертвых». Изображенное на этой картине переносится Маяковским на Москву, становящуюся загробным царством. Тарница в виде Астрахани — также неживой город. Попытка Германа разобраться в том, почему он ассоциирует эти два места, приводит его к заключению, что «толчком» для его фантазии послужил «графин с мертвой водой» (372). Во втором английском переводе «Отчаяния» Набоков добавил к русскому оригиналу мотив города (Берлина), содержащего в каждой своей ячейке смерть по Бёклину: «…it was <…> an ordinary print found in every Berlin home: „The Isle of the Dead“» (Nabokov V. Despair. New York, 1989. P. 56; подчеркнуто мной. — И. С.). Весьма вероятно, что картину Бёклина «Die Kentauren» имеет в виду та сцена «Отчаяния», где Ардалион изображен плавающим с Лидой на спине. Если догадка об этом экфразисе справедлива, то она означала бы, что Набоков, в своем неуемном скептицизме, защищает Маяковского, чтобы представить его футуризм продолжением отрицаемого этой эстетической инновативностью «декаденства».

Маяковский В. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 38.

Но Ардалион далеко не во всем совпадает с Маяковским. Как бессребренник, неряха и пьяница, он являет собой неконкретизированного представителя богемы.

Ср. тесную зависимость набоковского «путеводителя по Берлину» от книги «Zoo, или Письма не о любви», которую Шкловский посвятил Эльзе Триоле: Ронен О. Пути Шкловского в «Путеводителе по Берлину» // Звезда. 1999. № 4. С. 164–172 (здесь же ряд ценных соображений об отношении Набокова к Лефу).

Каламбуры Ардалиона (вроде процитированного биллиардного) не высокого пошиба. Интересно, что в печатном выступлении по поводу гибели Маяковского Троцкий (1930) упрекал поэта за вульгарность его словесных шуток, которыми тот ограждал себя «…от поранений со стороны внешнего мира». И далее Троцкий замечает: «…и даже предсмертные письма дают тот же тон: чего стоят эти два словечка: „инцидент исперчен!“» (Троцкий Л. Самоубийство B. Маяковского. Памяти Сергея Есенина. Letchworth-Herts, 1979. C. 4). Однако было бы рискованно с определенностью утверждать, что Набоков, создавая речевой облик Ардалиона, учитывал эти высказывания Троцкого.

См. об этом подробно: Флейшман Л. Борис Пастернак в двадцатые годы. München, [1981]. С. 256–258.

По остроумной догадке О. Д. Бурениной («„Отчаяние“ как олакрез русского символизма: Федор Сологуб и Владимир Набоков» — http:// www.diss.sense.uni-konstanz.de), аббревиатура «Леф» палиндромно присутствует и в первой части имени «Феликс», вторую часть которого составляет алгебраический символ «х». Феликс убит на участке Ардалиона. Само убийство было задумано Германом, среди прочего, ради того, чтобы устранить Ардалиона из любовного треугольника. Ардалион и Феликс равноценны как персонажи, которым предназначено исчезнуть из жизни Германа. Эта эквивалентность запечатлена и в возможности сравнимых каламбурных переделок их имен.

Aucouturier M. Об одном ключе к «Охранной грамоте» // Boris Pasternak. 1890–1960: Colloque de Cerisy-la-Salle (11–14 septembre 1975). Paris, 1979. P. 344–347.

Пастернак Б. Воздушные пути. Проза разных лет. М., 1982. С. 249. В дальнейшем ссылки на это издание — в тексте статьи.

Об еще одном интертекстуальном значении мотива снега в июне я пишу в статье «Философия в „Отчаянии“» (Звезда. 1999. № 4. С. 175).

Связанное с Маяковским словоупотребление в «Охранной грамоте» позволяет предположить, что в ней учитывается то направление французского кубизма (Леже, Пикабиа, Дюшан, Делонэ), которое Аполлинер окрестил в 1912 г. «орфизмом».

Лида для Германа аналогична Эвридике. Не взяв в расчет этого восприятия Германом жены, было бы трудно объяснить, почему он называет ее «бедной покойницей» (374). Ардалион расшифровывает в своем письме Герману мотив мертвой Лиды-Эвридики: «…Вы подлейший подлец, воспользовавшийся наивностью доверчивой молодой женщины, и так истерзанной и оглушенной десятилетним адом жизни с Вами» (459). Будучи оппозитивом Маяковского-Орфея из «Охранной грамоты», Герман создает для Лиды-Эвридики ад, а не пытается спасти ее оттуда. Об орфизме других текстов Набокова («Возвращение Чорба», «Ужас», «Посещение музея», «Ultima Thule», «Bend Sinister») см. подробно: Бугаева Л. Д. Мифопоэтика сюжета об Орфее и Эвридике в культуре первой половины XX века // Мифология и повседневность. Вып. 2. СПб., 1999. С. 494 и след.

Лида, как и героиня «Не попутчицы», остается на перроне — Ардалион уезжает. Текст Брика — несомненный претекст «Отчаяния». Но, как всегда у Набокова, интертекстуальность здесь неоднозначна. Сцена почти выпадения из железнодорожного вагона присутствует и в «Охранной грамоте» (пародировал ли Пастернак Брика?), правда, ее герой уезжает вместе с возлюбленной, а не покидает ее, как Ардалион и Сандаров из «Не попутчицы».

О преодолении смерти в русской литературе и философии, в том числе в творчестве Маяковского, см. подробно: Masing-Delic I. Abolishing Death. A Salvation Myth of Russian Twentieth-Century Literature. Stanford, California, 1992, passim.

Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 22 т. М., 1983. Т. 16. С. 152.

Ардалион называет в своем послании Германа «кабаном». Это слово — почти точный палиндром к фамилии «Набоков».

Я оставляю здесь без ответа вопрос о том, имел ли в виду Набоков, сводя в Ардалионе воедино Маяковского с Толстым, то значительное толстовское влияние, которым проникнуты и теория формализма, и практика лефовской «литературы факта». Стоит отметить, что Ардалион не собирается оплачивать купленный им дачный участок, следуя в этом за Толстым, который мечтал об отмене права на земельную собственность.

Вейдле В. В. Сирин «Отчаяние»// В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 242.

Ходасевич Вл. О Сирине // Там же. С. 244–250.

Бицилли П. Возрождение Аллегории // Современные записки. 1935. № 61. С. 191–204.

Два интервью из сборника «Strong Opinions» // В. В. Набоков: pro et contra. С. 149.

Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Отчаяние» («Despair») // Там же. С. 60.

Два интервью из сборника «Strong Opinions». С. 163.

Варшавский В. В. Сирин. «Подвиг» // В. В. Набоков: pro et contra. С. 231.

Там же. С. 232.

Струве Г. Творчество Сирина // Россия и славянство. Париж. 1930. 17 мая. С. 3.

Кантор М. Бремя памяти (о Сирине) // В. В. Набоков: pro et contra. С. 237.

Терапиано Ю. В. Сирин. «Камера Обскура» // Там же. С. 239.

Два интервью из сборника «Strong Opinios». С. 163.

Иванов Г. В. Сирин. «Машенька», «Король, дама, валет», «Защита Лужина», «Возвращение Чорба» // В. В. Набоков: pro et contra. С. 216.

Набоков В. Отчаяние // Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 257. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках тома и страницы.

По мнению Н. Мельникова, в основу сюжета романа легли два преступления, прогремевшие в Германии весной 1931 года. Оба преступника пытались получить страховку, выдав за себя обгоревшие трупы убитых ими людей. Преступления, можно сказать, удались и были раскрыты случайно. (Мельников Н. Криминальный шедевр Владимира Владимировича и Германа Карловича // Волшебная гора. 1994. № 2. С. 151–165). См. также: Zimmer D. E. Nachworf des Verlegers // Vladimir Nabokov. Gesammelfe Werke. 3. Band. Reinbek bei Hamburg, 1993. S. 561–581.

Варшавский В. В. Сирин «Подвиг». С. 232.

Цит. по: Набоков В. Избранное. Книга для ученика и учителя. М., 1998. С. 606.

Злочевская А. В. Парадоксы «игровой» поэтики В. Набокова (на материале повести «Отчаяние» // Филологические науки. 1997. № 5. С. 10.

Долинин А. «Двойное время» у Набокова (от «Дара» к «Лолите») // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. С. 296.

Федоров В. Отчаянье и надежда Владимира Набокова // Набоков В. Соглядатай; Отчаяние: романы. М., 1991. С. 18.

Злочевская А. В. Парадоксы «игровой» поэтики В. Набокова (на материале повести «Отчаяние»). С. 6.

Davydov S. «Teksty-Matrešhki» Vladimira Nabokova. München, 1982.

Мельников Н. Криминальный шедевр Владимира Владимировича и Германа Карловича. С. 163.

См.: Левин Ю. И. Зеркало как потенциальный семиотический объект // Труды по знаковым системам. Тарту, 1998 [Вып.] 22: Зеркало. Семиотика зеркальности. (Учен. зап. Тартусского гос. университета. Вып. 831). С. 6–24.

Борхес X. Л. Страшный сон // Иностранная литература. 1990. № 3. С. 182.

Набоков В. Федор Достоевский // Лекции по русской литературе. М., 1996. С. 192.

Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Отчаяние» // Слово. 1991. № 3. С. 82.

Два интервью из сборника «Strong Opinions». С. 145.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 308. Далее ссылки на это издание — в тексте, с указанием тома и страницы.

Голынко-Вольфсон Д. Прозрачные нетки Владимира Набокова // Русский текст. 1997. № 5. С. 78–96.

Davydov S. «Teksty-matreški» Vladimira Nabokova. München, 1982. С. 53.

Там же. С. 55.

Гройс Б. Утопия и обмен. М., 1994. С. 152.

Смирнов И. Психодиахронологика. Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1994. С. 206.

Там же. С. 213.

Там же. С. 210.

Долинин А. «Двойное время» у Набокова (От «Дара» к «Лолите») // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. С. 283–323, 299.

Davydov S. «Teksty-Matreški» Vladimira Nabokova. С. 58.

Там же. С. 59.

Там же. С. 63.

В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 61.

Davydov S. «Teksty-Matreški» Vladimira Nabokova. С. 79.

Там же.

Там же.

Впервые: Филологический вестник Ростовского государственного университета. 1998. № 2. С. 66–67.

Набоков В. Отчаяние // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 333.

Там же. С. 357.

Перевод А. М. Люксембурга.

Впервые: Бабочка и зеркало: Сходство у Набокова. Харьков, 1999. С. 27–51. В настоящем издании печатается с сокращениями.

Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 333. Далее ссылки на роман «Отчаяние» даются в тексте по этому изданию, с указанием страницы в скобках. Курсив в цитатах — мой. — А. Ф.

Набоков В. В. Интервью, данное Альфреду Аппелю // Вопросы литературы. 1988. № 10. С. 178–180.

Пятигорский А. М. Чуть-чуть о философии Владимира Набокова // Пятигорский А. М. Избранные работы. М., 1996. С. 239.

Франк С. Л. Реальность и человек. Париж, 1956. С. 137.

Мамардашвили М. К. Лекции о Прусте. М., 1995. С. 130.

Паскаль Б. Мысли. СПб., 1995. С. 10.

Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 347.

Ходасевич В. Ф. О Сирине // Ходасевич В. Ф. Колеблемый треножник. М., 1991. С. 462.

Там же. С. 462.

Ерофеев В. Русский метароман В. Набокова, или В поисках потерянного рая // Вопросы литературы. 1988. № 10. С. 136.

Мамардашвили М. Философские наблюдения и заметки // Мамардашвили М. Необходимость себя. М., 1996. С. 193–194.

«Борьба за существование — какой вздор! Проклятие труда и битв ведет человека обратно к кабану». Набоков В. Другие берега // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 295. См. о том же: С. 205. Далее ссылки на это издание — в тексте, с указанием тома и страницы.

Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1973. Т. 9. С. 183.

Там же. Т. 8. С. 451.

Там же. С. 188. Курсив наш. — С. К.

Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 243.

Реминисценция цитируемой в романе «Идиот» генералом Иволгиным «Эпитафии» Карамзина: «Покойся, милый прах, до радостного утра».

См., например, описанную З. Шаховской реакцию слушательницы на чтение этого романа в ее книге «В поисках Набокова» (М., 1991. С. 17).

Набоков В. Подлинная жизнь Себастьяна Найта // Набоков В. Bend Sinister: Романы. СПб., 1993. С. 139.

В образе «куколки» Набоков обыгрывает в энтомологических терминах идею Платона: «Человек — это какая-то выдуманная игрушка бога, и по существу, это стало наилучшим его назначением. <…> Люди в большей своей части куклы и лишь немногие причастны истине» (Законы: 803 с).

В романе «Bend Sinister» Набоков называет «изобретателя нового языка» — «норвежского филолога Айвара Аазена, 1813–1896», после которого «было слишком много homo civis и слишком мало sapiens». (Набоков В. Bend Sinister // Набоков В. Bend Sinister: Романы. С. 422).

Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое. С. 262.

Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 8. С. 189.

Там же. С. 195.

Там же. С. 188.

Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое. С. 239.

В «Других берегах» с помощью того же образа судьбы, невероятно сложившейся, подобно «кусочкам глиняной посуды» (IV, 301), описано «божественное везение» автобиографического героя.

Набоков В. Bend Sinister. С. 350. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием страниц в скобках.

Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 8. С. 188.

Там же. С. 189. Курсив Достоевского.

Классический силуэт жанра утопии отчетливо проявляется в названии новеллы «Ultima Thule», в ссылках (прямых и косвенных) в тексте «Bend Sinister» на «Законы» Платона, его и Бэкона «Атлантиду», в решительном отмежевании от фантастики Жюля Верна («жулик Берн») и от политических антиутопий («штамповок») Оруэлла и Хаксли в «Предисловии к третьему американскому изданию романа».

В «Других берегах» Набоков писал об этом приеме следующее: «Мне думается, что в гамме мировых мер есть такая точка, где переходит одно в другое воображение и знание, точка, которая достигается уменьшением крупных вещей и увеличением малых: точка искусства» (IV, 233).

Один из ключей истолкования «сна» дает Набоков в «Других берегах»: «Не умея пробиться в свою вечность, я обратился к изучению ее пограничной полосы — моего младенчества» (IV, 136).

«…ведерко: вижу яркий рисунок на нем — парус, закат и маяк» принадлежало Колетт — первой «страсти» десятилетнего писателя — (IV, 221).

Ср. в «Приглашении на казнь» — мотив игры в мяч Эммочки, которая в божественном неведении играет судьбой Цинцинната, его надеждами на бегство и спасение от смерти.

О природных механизмах имитации, сыгравших свою роль в эволюции не по Дарвину, см. в «Других берегах»: IV, 204–205.

Ср. в «Других берегах»: «Я должен проделать молниеносный инвентарь мира, сделать все пространство и время соучастниками в моем смертном чувстве любви» (IV, 294).

Ср. там же: «…передовое „решение“, которое очень тщательно, со множеством интересных вариантов, автор подложил разгадчику, совершенно уничтожалось скромным до нелепости ходом едва заметной пешки черных» (IV, 291).

Появление в «Bend Sinister» двойника Адама Круга — еврея-однофамильца позволяет связать некоторые значения набоковской мифологемы антропоса с иудаистской мистической концепцией Адама Кадмона. В частности, согласно этой традиции буквы АДМ являются инициалами имен Адам, Давид, Мессия, что соответствует у Набокова триединству Адам Круг — сын Давид — Адам Бражник. С эзотерической символикой той же традиции связаны некоторые другие мотивы сюжетной разработки образа Адама.

Набоков В. Первое стихотворение // Звезда. 1996. № 11. С. 54–55; Маликова М. Э. Набоков «Другие берега» — Nabokov «Speak, Memory». Некоторые наблюдения // Набоковский вестник. Вып. 1. Петербургские чтения. СПб., 1998. С. 95–96.

Толстой Ив. Владимир Дмитриевич, Николай Степанович, Николай Гаврилович // Звезда. 1996. № 11. С. 186, 190.

Набоков В. Приглашение на казнь // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 19. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках номера тома и страницы.

Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997. С. 225 (со ссылкой на Э. Бенвениста).

Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983. С. 61.

См.: Кожевникова H. A. Образная параллель «строение — человек» в русской литературе XIX–XX вв. // Художественный текст: единицы и уровни организации. Омск, 1991.

Значимость образа комнаты у Набокова отмечена в работе: Конноли Дж. В. «Terra incognita» и «Приглашение на казнь» Набокова: борьба за свободу воображения // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. В ней автор дает интерпретацию, несколько отличную от нашей. Другой исследователь, С. Давыдов, возводит образ тюрьмы в романе «Приглашение на казнь» к гностическому дуализму души и плоти: Davydov S. «Teksty-Matreski» Vladimira Nabokova. München, 1982. С. 114; Давыдов С. «Гносеологическая гнусность» Владимира Набокова: Метафизика и поэтика в романе «Приглашение на казнь» // В. В. Набоков: pro et contra. С. 478–479.

Далее в тексте повторяется образ стекла как водной преграды в связи с появлением сестры: «…сквозь зыбкое стекло дверей появилась, приложенная извне, русалочья рука; затем половины судорожно раздвинулись…»; «…бережно воссоединив дверные половины, она растворилась в стекле» (IV, 342).

Образ воды дублируется и усиливается образом зеркала, в котором видит себя юноша, перемещаясь по дому в поисках сигарет: «…юношу, бесшумно проплывшего в зеркале» (IV, 343).

Как нахождение в тумане описываются также ощущения поэта в момент творчества в эссе «Первое стихотворение» (С. 52).

Иванов Вяч. Структура гомеровских текстов, описывающих психические состояния // Структура текста. М., 1980. С. 99.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.

Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Словарь эпитетов. Л., 1979. С. 133. Там же приводятся другие эпитеты к слову дым: стелющийся, стоялый, низкий, которые антонимичны эпитетам легкий, летучий.

Ср. у Набокова в «Соглядатае»: «…жизнь, тяжелая и жаркая, полная знакомого страданья, собиралась опять навалиться на меня, грубо опровергнуть мою призрачность» (II, 342).

Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1994. Т. 4. Стлб. 904–905.

Топоров В. Н. Пространство и текст // Из работ московского семиотического круга. М., 1997. С. 470 и след.

Набоков В. Первое стихотворение. С. 49.

Там же. С. 50.

Там же. С. 52.

В этой связи см.: Полищук В. Жизнь приема у Набокова // В. В. Набоков: pro et contra. С. 820.

Davydov S. «Teksty-Matreški» Vladimira Nabokova. С. 74.

Герой романа «Отчаяние» говорит: «Сочиненьица той зимы я давно уничтожил, но довольно живо у меня осталось в памяти одно из них. Как хороши, как свежи… Музычку, пожалуйста!» (III, 397). Эти слова следуют вскоре после описания натюрмортов.

Набоков В. В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. Т. 3. С. 606.

Набоков В. Искусство литературы и здравый смысл // Звезда. 1996. № 11. С. 71. Сходный мотив звучит в стихотворении, обращенном к Музе, в романе «Дар»: «О, поклянись, что веришь в небылицу, что будешь только вымыслу верна, что не запрешь души своей в темницу, не скажешь, руку протянув: стена» (III, 159).

Липовецкий М. Эпилог русского модернизма (Художественная философия творчества в «Даре» Набокова) // В. В. Набоков: pro et contra. С. 649–652.

В романе «Отчаяние» зарождение воспоминания напрямую связывается с водой: «…и я не мог понять, где ядро, вокруг которого все это образовалось, что именно послужило толчком, зачатием, — и вдруг я посмотрел на графин с мертвой водой, и он сказал „тепло“, — как в игре, когда прячут предмет…» (III, 372).

Так, в романе «Отчаяние» герой говорит: «…вечная привычка наша к окружности, в которой мы все заключены» (III, 370). Многообразные лексические средства выражения мотива круга в одноименном рассказе проанализированы в работе: Федякин С. Р. Круг в рассказе «Круг» // Е. Замятин, А. Н. Толстой, А. Платонов, В. Набоков. М., 1997.

Это отмечает также И. П. Смирнов в связи с курением Бродского: «Курение не сводится лишь к потреблению никотина. Не менее существенно при курении, ставшем в последнее время модной темой в философии Деррида и в кинофильмах Остера, — зримое нами превращение телесности в дыхание-дух. Табачный дым <…> позволяет наблюдать то, что мы в принципе не должны были бы видеть, — продолжение нашего биофизического существования в идеальном, в небесном, наш уход в высь». Пепел же — «труп на месте убийства» (Смирнов И. П. Урна для табачного пепла // Звезда. 1997. № 1. С. 147). Этими сведениями мы обязаны В. Полищук.

Ср.: «Глядя себе в глаза, я испытал резкое ощущение, найдя там только остаток моего обычного „я“, осадок выпарившейся личности, и моему разуму пришлось сделать немалое усилие, чтобы снова собрать ее в зеркале» (Набоков В. Первое стихотворение. С. 54).

Набоков В. В. Собр. соч. американского периода. Т. 4. С. 608.

Там же. Т. 3. С. 558.

Петровский Н. А. Словарь русских личных имен. М., 1995. С. 105.

Об этом приеме см.: Tammi Pekka. Problems of Nabokov's Poetics: A Narratological Analysis. Helsinki, 1985; Connoly J. Nabokov's Early Fiction: Patterns of Self and Other. Cambridge, 1992; Падучева E. B. Разрушение иллюзии реальности как поэтический прием // Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре и языке. М., 1995.

Набоков В. В. Собр. соч. американского периода. Т. 3. С. 556, 619.

Кафка Ф. Из дневников. Письмо отцу. М., 1988. С. 169–170.

Набоков В. В. Собр. соч. американского периода. Т. 3. С. 619–620.

Английский вариант статьи впервые в: Slavic Review. 1999. № 58/3 (© 1999 Slavic Review). Публикуемый в настоящем издании перевод не осуществился бы без терпеливой помощи моей коллеги Натальи Первухиной, которую сердечно благодарю. Разумеется, один я виноват во всех остающихся ошибках всех типов. — С. Б.

Эпиграфы: Бахтин M. M. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин M. M. Автор и герой в эстетической деятельности. Работы 1920-х годов. Киев, 1994. С. 254; Набоков В. «Как я люблю тебя…» (1934).

Набоков В. Дар // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 3. С. 296. Далее ссылки на это издание — в тексте.

О границах см.: Бахтин M. M. Проблемы поэтики Достоевского. Киев, 1994; Бахтин M. M. Автор и герой в эстетической деятельности. Работы 1920-х годов. См. также: Лотман Ю. М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя // Избр. статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 1. С. 413–447. О границах у Набокова см.: Seifrid T. Getting Across: Border Consciousness in Soviet and Emigré Literature // Slavic and East European Journal. 1994. № 2. P. 245–260. Об изгнании см.: Seidel M. Exile and the Narrative Imagination. New Haven, 1986; Sandler S. Distant Pleasures: Alexander Pushkin and the Writing of Exile. Stanford, 1989. Bethea D. Joseph Brodsky and the Creation of Exile. Princeton, 1994.

См.: Greenleaf D. Pushkin's «Journey to Arzum». The Poet at the Border: For a detailed discussion of text-boundary interplay in that Pushkin narrative // Slavic Review. 1991. 50. N. 4. P. 940–953.

Гоголь H. В. Полн. собр. соч. [М.; Л.], 1951. Т. 6. С. 74.

Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1984. Т. 26. С. 145–146.

См., напр.: Иванов Г. «Машенька», «Король, дама, валет», «Защита Лужина», «Возвращение Чорба» // Числа. 1930. № 1. С. 234.

Foster J. В. Nabokov's Art of Memory and European Modernism. Princeton, 1994. P. 146–156.

О деле «Шишкова» см.: Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, 1990. P. 509–510.

Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1990. P. 63.

Об этом см.: Turner V. The Ritual Process. Structure and Anti-Structure. Chicago, 1969.

The Fine Fabric of Deceit: Nabokov and His Readers. University of Wiscounsin Diss, 1988. P. 162.

Марк Раев утверждает, что «культурная жизнь и творчество русского зарубежья были преимущественно, если не исключительно, словесными» (Raeff M. Russia Abroad: A Cultural History of the Russian Emigration. New York, 1990. P. 7, 10–11).

Ср. понятие «вненаходимость» у М. М. Бахтина. (Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности. Работы 1920-х годов. С. 98–99).

Ср.: Greenleaf M. Fathers, Sons and Imposters: Pushkin's Trace in «The Gift» // Slavic Review. 1994. 53. N 1. P. 140–158.

Ср. главу о «Даре» у Леоны Токер: Toker L. The Mystery of Literary Structures. Ithaca, 1989.

Ср. в рассказе «Музыка»: «Вот тоже интересное слово: конец. Вроде коня и гонца в одном» (II, 396).

Ср.: «…согласно одному популярному в то время анекдоту, какой-то бедный немец повесился с тоски по родине, слыша вокруг себя на Курфюрстендамме только русскую речь» (Струве Г. Русская литература в изгнании. Париж; Москва, 1996. С. 33).

О возможных источниках образа Делаланда см.: Dolinin A. «The Gift» // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by V. E. Alexandrov. New York, 1995. P. 167.

Впервые обратил на это внимание Брайан Бойд (Boyd В. Vladimir Nabokov: The Russian Years. P. 455).

Ср. также: «Так и Федор Константинович <…> жил привычной мечтой о возвращении отца, таинственно украшавшей жизнь и как бы поднимавшей ее выше уровня соседних жизней, так что было видно много далекого и необыкновенного, как когда его, маленького, отец поднимал под локотки, чтобы он мог увидеть интересное за забором» (III, 79–80).

«Синеет», стоит заметить, является тем же словом, которое употребляет Ноздрев по отношению к лесу за пределом его имений.

Этот забор появляется опять в «Speak, Memory» (Nabokov V. Speak, Memory. New York, 1989. P. 221).

Anna Maria Salechar ассоциирует звезду с отцом Федора. См.: Salechar A. М. Nabokov's Gift: An Apprenticeship in Creativity // A Book of Things about Vladimir Nabokov / Ed. by C. Proffer, Ann Arbor, 1974. P. 81.

См.: Белый А. Лирика и эксперимент // Белый А. Символизм. М, 1910. С. 260.

Alexandrov V. Е. Nabokov's Otherworld. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1991. P. 129.

Об этом см.: Boyd В. Nabokov: The Russian Years. P. 465–466.

Заброшенное продолжение «Дара», по выводу А. Долинина, охватывало бы даже большее слияние текстуальных отрывков. См: Долинин А. Загадка недописанного романа // Звезда. 1997. № 12. С. 215–224.

Паперно И. Как сделан «Дар» Набокова // В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 491–513.

Andrews L. R. Deciphering «Signs and Symbols»// Nabokov's Firth Arc: Nabokov and Others on His Life's Work. Austin, 1982. P. 139–152; Barabtarlo G. English Short Stories // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. New York, London, 1995. P. 101–117; Carroll W. Nabokov's Signs and Simbols // Things About Vladimir Nabokov. Ann Arbor, 1974. P. 203–217; Dole С. М. Innocent Trifles; Or, «Signs and Simbols» // Studies in Short Fiction. Newberry, 1987. № 24:3. P. 303–305.

Мы имеем в виду ту соотнесенность двух изображенных в рассказе миров, которую Ю. Левин определяет как «биспациальность» (См.: Левин Ю. Биспациальность как инвариант поэтического мира у Набокова // Левин Ю. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 1998. С. 323).

Набоков обыгрывает общепринятые представления о полной независимости искусства от действительности и о том, что оно опирается на знаки и символы, с помощью которых можно смастерить совершенный и самостоятельный мир. Такую модель «чистого искусства» он использует как очередную ловушку для читателя, готового поверить, что Набоков разделяет эту концепцию.

См., напр.: Andrews L. Deciphering «Signs and Symbols».

Термин «соотносительная мания» принадлежит психиатру, упоминающемуся в рассказе, Герману Бринку.

Toker L. «Signs and Symbols» in and out of Contexts // A Small Alpine Form: studies in Nabokov's Short Fiction. New York, 1993; Hagopian J. Decoding Nabokov's «Signs and Symbols» (ibid.).

Wood M. The Magician's Doubts: Nabokov and the Risks of Fiction. London, 1994. P. 66.

Владимир Набоков пишет: «Breaking the News» появился около 1935 года под заглавием «Оповещение» в одном из эмигрантских журналов и был включен в сборник «Соглядатай» (Париж, 1938). И среда, и тема близки к среде и темам «Знаков и символов», написанных по-английски десятью годами позже (см.: The New Yorker. 1948. May 15; а также: Nabokov's Dozen. New York, 1958).

Набоков В. Оповещение // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 2. С. 431. Далее ссылки даются в тексте.

Nabokov V. Breaking the News // Nabokov V. The Collected Stories. London, 1997. P. 391.

Русский оригинал не датирует действие рассказа, что оказывается столь значимым в историческом контексте. Дата, 1935 год, была добавлена Владимиром и Дмитрием Набоковыми в переводе, опубликованном в сборнике «A Russian Beauty and Other Stories».

Эллис Айленд — остров недалеко от Нью-Йорка, где происходила регистрация прибывающих эмигрантов. Упоминается в романе Набокова «Пнин».

Нам не удалось установить, насколько хорошо Набоков был знаком с еврейской религиозной культурой в Америке и конкретно с выдающейся литовской раввинской семьей Соловейчиков, одной из наиболее знаменитых в Соединенных Штатах. Члены семейства Соловейчиков писали очень мало, что является прямым следствием семейной традиции, запрещающей публикацию, кроме как при особых обстоятельствах. См. также: Soloveichik // Modehai Haconen. Encyclopedia Judaica. New York, 1973. P. 127–128.

В работе Л. Токер можно найти подробный анализ описательных деталей рассказа в рамках иной концепции, в корне отличающейся от предложенной нами. См.: Toker L. «Signs and Symbols» in and out of Context.

Carroll W. Nabokov's Signs and Symbols. P. 212.

Наводящий на размышления анализ понятий «acknowledgement» (безоговорочное принятие непознаваемого) и «knowing» (знание о постижимом) находим в работе: Cavell S. Knowing and Acknowledging // Must We Mean What We Say? Cambridge, 1976. P. 238–266.

Набоков В. Знаки и символы // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 3. С. 235. Далее ссылки даются в тексте, с указанием тома и страницы.

Carrol W. Nabokov's Signs and Symbols. P. 212. Дэвид X. Рихтер включает фотографию тети Розы в ряд изначально нейтральных деталей повествования, набирающих дополнительный оттенок зловещего предзнаменования по мере того, как читатель все глубже запутывается в сетях автора, решив, что сын покончил с собой (см.: Richter D. Narrativ entrepment in «Pnin» and «Sing and Symbols» // Papers on Language and Literature. 1984. № 20. P. 427–428).

W. Carrol интерпретирует лирический поток размышлений матери в конце второй главки как свидетельство ее равнодушия, противопоставленного повышенной чувствительности сына (Nabokov's Signs and Symbols. P. 208).

Набоков неоднократно говорил о том, что любой предмет изображения оправдан самим фактом художественного изображения; иными словами, то, что в реальной жизни нравственно предосудительно, может перейти в сферу допустимого — но только в рамках произведения. В связи с этим любопытен его пассаж о «священной небрезгливости Музы» в рецензии на стихи В. Ходасевича (Набоков В. <Рец. на:> Владислав Ходасевич. Собрание стихов // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 28–31).

О невозможности описания зла Набоковым см. также: Wood M. The Magician's Doubts: Nabokov and the Risks of Fiction. Ch. 3.

Супружеская чета живет на третьем этаже в своей третьей по счету стране, а рассказ делится на три части и т. д.

Брайану Бойду удалось установить, что Набоков и в самом деле был неравнодушен к фруктовым желе марки «Джербер». Наш анализ показал, что, в отличие от абрикосового, виноградного, сливового и айвового, дикие яблоки не входили в ассортимент фруктовых желе «Джербер». Названия всех упомянутых сортов желе, кроме диких яблок, образуют анаграмму: конечные буквы слов apricot, grape, beach plum, quince, складываются в слово «theme» — тема. Позже по аналогичному принципу анаграмматической игры с читателем будет построен финал рассказа «Сестры Вэйн» (1951).

Впервые: Русская мысль. 1977. № 3184. 29 декабря. С. 9.

См. о них «Переписку В. В. Набокова с В. М. Зензиновым» в наст. изд. (С. 34–123).

См.: В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 82–83. Рассказ «Волшебник» впервые опубликован в России в журнале «Звезда» (1991. № 3. С. 9–28).

См.: Field A. Nabokov: His Life in Art, a critical narrative. Boston, 1967. P. 328–329.

И. И. Фондаминскому.

Persiflage (франц.) — осмеивание.

Перевод выполнен по: Pifer Е. Lolita // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by V. E. Alexandrov. New York; London, 1995. C. 305–321.

Согласно биографу Набокова Брайану Бойду, издательства «Viking», «Simon», «Schuster», «New Directions», «Farrar Straus», «Doubleday» полагали, что «невозможно опубликовать „Лолиту“ и избежать судебного преследования» (Boyd В. Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton, 1991. P. 264).

The Annotated Lolita / Ed. with preface, intr. and notes by A. Appel, Jr. New York, 1970. P. XL.

Об оценке Набоковым превратностей издательской судьбы «Лолиты» см.: Набоков В. «Лолита» и г-н Жиродиа // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 2.

Набоков В. Интервью телевидению Би-би-си, 1962 г. // Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 2. С. 572.

Albee Е. Lolita: A Play. New York, 1984. P. 42.

Ibid. P. 6.

Набоков полагал, что оригинальная русская версия уничтожена, пока, спустя десятилетия после ее написания, в его бумагах не обнаружился единственный экземпляр рассказа.

The Annotated Lolita. P. XL

См.: Appel A. Nabokov's Puppet Show // The New Republic. 1967. № 156. 14 and 21 january.

Cм. напр.: Tamir-Ghez N. The Art of Persuasion in Nabokov's «Lolita» // Critical Essays on Vladimir Nabokov / Ed. by P. Roth. Boston, 1984.

Как указывает Аппель, «Гумберт едет жить к Шарлотте Гейз в дом № 342 по Лоун Стрит; он и Лолита начинают свое незаконное путешествие через всю страну в комнате № 342 отеля „Зачарованные Охотники“; и за год пути они живут в 342 мотелях и гостиницах. Притом что возможны бесконечные математические комбинации, кажется, числа указывают на то, что Гумберт пойман в ловушку „мистера Мак-Фатума“ (по его персонификации)» (The Annotated Lolita. P. XXVII).

Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1973. P. 154.

В своем предисловии к посмертному изданию тома стихотворений Набокова Вера Набокова сообщает, что «главная тема» его творчества — «потусторонность», которая «пропитывает все, что он писал». Она также обращает внимание на использование Набоковым русского слова «потусторонность» (англ. «hereafter») в его последнем романе «Смотри на арлекинов!» (Набокова В. Предисловие к сборнику: В. Набоков. Стихи (1979) // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 348–349).

См., напр.: Александров В. Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. СПб., 1999.

Набоков В. Подлинная жизнь Себастьяна Найта // Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 1. С. 97.

Александров В. Е. Набоков и потусторонность; Plfer E. Shades of Love: Nabokov's Intimations of Immortality // The Kenyon Review. 1989. № 2; Rowe W. Nabokov's Spectral Dimension. Ann Arbor, 1981.

По сути во всех примечаниях и комментариях Аппеля так или иначе затрагивается вопрос о пародийной структуре «Лолиты». Возможно, поэтому в первой монографии, посвященной пародии в творчестве Набокова (Stuart D. Nabokov: The Dimensions of Parody. Baton Rouge, 1978), «Лолита» не рассматривается.

Frosch T. Parody and Authenticity in Lolita // Nabokov's Fifth Arc: Nabokov and Others on His Life's Work. Austin, 1982. P. 181.

Набоков В. Лолита // Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 2. С. 160. Далее страницы указываются в тексте.

The Annotated Lolita. P. XLVIII.

Предположение, высказанное многими критиками и обозревателями о том, что в «Лолите» Набоков стремится высмеять нацию, которая приняла его как иммигранта, оказалось для писателя еще оскорбительнее, чем обвинение в «безнравственности». В своем послесловии к роману Набоков отвергает обвинение в «антиамериканизме», говоря, что «нет ничего на свете вдохновительнее мещанской вульгарности». Но, добавляет он, никакая нация, группа населения или класс не обладает монополией на пошлость: «любой пролетарий из Чикаго может быть так же буржуазен <…> как любой английский лорд» (Набоков В. О книге, озаглавленной «Лолита» (Послесловие к американскому изданию 1958-го года) // Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 2. С. 382–383).

Говоря о создании романа в послесловии («О книге, озаглавленной „Лолита“»), Набоков вспоминает: «Когда-то у меня ушло около сорока лет на то, чтобы выдумать Россию и Западную Европу, а теперь мне следовало выдумать Америку» (Там же. С. 378). По другому поводу он говорит: «Я не знал ни одной двенадцатилетней американской девочки и не знал Америки; мне пришлось придумать и Америку, и Лолиту. У меня ушло около сорока лет, чтобы выдумать Россию и Западную Европу, теперь я столкнулся с похожей задачей, имея в распоряжении меньший отрезок времени» (Nabokov V. Strong Opinions. P. 26).

См.: Alter R. Nabokov's Game of Worlds // Alter R. Partial Magic: The Novel as a Self-Conscious Genre. Berkeley, 1975; Appel A. Nabokov's Puppet Show; Karlinsky S. Nabokov's Russian Games // Critical Essays on Vladimir Nabokov. Boston, 1984.

The Annotated Lolita. P. LXIV–LXV.

Набоков В. О книге, озаглавленной «Лолита». С. 377.

The Annotated Lolita. P. 326. «Цикл превращения насекомого — контрольная метафора Набокова» для «эволюции личности художника в процессе творчества» (The Annotated Lolita. P. XXIII). Сам замечательный специалист по чешуекрылым, Набоков опубликовал многочисленные научные статьи на эту тему, проработав также в качестве стипендиата, занимающегося исследовательской работой, в Музее сравнительной зоологии Гарвардского университета с 1942 по 1948 год. Об оценке его вклада в эту отрасль науки см.: Boyd В. Vladimir Nabokov: The American Years. P. 114–115.

Полностью это звучит так: «…все искусство — это обман, так же как и природа; все обман в этом добром мошенничестве — от насекомого, которое притворяется листом, до ходких приманок размножения» (Два интервью из сборника «Strong Opinions» // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 140).

Frosch Т. Parody and Authenticity in Lolita. P. 177.

Строки из «Аннабелл Ли» откровенно пародируются в начале рассказа Гумберта (точно так же как «Вильям Вильсон» и другие рассказы По пародируются в конце). Причем используется не только само заглавие стихотворения По (возлюбленную Гумберта в детстве зовут Аннабелла Ли), — основные темы этого стихотворения также присутствуют в рассказе Гумберта о его первой любви и утрате. По поводу более явных аллюзий из жизни и искусства Э. По см.: The Annotated Lolita. P. 328–332, 357–358. Аппель также трактует мотив «двойничества Гумберта-Куильти» как пародию на мотив Doppelgänger (Двойника) у Э. По и других писателей XIX века (The Annotated Lolita. P. LX–LXI).

К вопросу о русалке, как и об образе Незнакомки у Блока и других авторов, возможно, повлиявших на Набокова, см.: Rampton D. Vladimir Nabokov: A Critical Study of the Novels. Cambridge, 1984. P. 117.

Rougemont D. de. Love Declared: Essays on the Myths of Love. New York, 1963. P. 51.

Fitzgerald F. S. The Great Gatsby. New York, 1925. P. 97. Пер. Е. Калашниковой.

Александров В. Е. Набоков и потусторонность. С. 193–224.

Дени де Ружмон отмечает «оттенок иронии», который сопровождает эту и другие аллюзии на романтические легенды в «Лолите»: «Название отеля „Зачарованные Охотники“ явно напоминает о состоянии транса в сцене признания в „Тристане“, но само описание этого места нацелено как раз на то, чтобы лишить его очарования». Однако исследователь ошибается, когда отождествляет эту ироническую «несостоятельность мифа» с неспособностью романа «растрогать» нас. Пренебрегая темой солипсического воображения и его разрушительного воздействия на ребенка, автор ошибочно заключает, что незрелость Лолиты (неспособность отвечать «яростной и нежной страсти ее взрослого любовника», поскольку она ребенок) лишает роман «духовного горизонта» и низводит его до «рамок жанрового этюда о нравах в манере Хогарта» (Rougemont D. de Love Declared… P. 52–54).

К вопросу о пародировании Набоковым темы Двойника в «Лолите» см.: The Annotated Lolita. P. LX–LXIII; к более общему вопросу о разрушении Набоковым темы Двойника см.: Pifer E. Nabokov and the Novel. Cambridge, 1980. P. 97–118; Pifer E. Locating the Monster in Nabokov's «Scenes from the Life of a Double Monster» // Studies in American Fiction 1. 1981. № 9. P. 97–101.

Nabokov V. Strong Opinions. P. 25.

См. также: Nabokov V. Lolita: A Screenplay. New York, 1997. P. 212.

Ibid. Author's Note Two. P. 16.

The Annotated Lolita. P. LVI.

Clifton G. M. Humbert Humbert and the Limits of Artistic License // Nabokov's Fifth Arc: Nabokov and Others on His Life's Work. P. 153–154.

Frosch Т. R. Parody and Authenticity in Lolita. P. 182.

Nabokov V. Speak, Memory: An Autobiography Revisited. New York, 1967. P. 20.

Leavis F. R. Introduction // The Image of Childhood: the Individual and Society, a Study of the theme in English Literature / Ed. by P. Coveney. Baltimore, 1967. P. 23.

Замечание принадлежит Адаму Кругу, главному герою романа Набокова «Bend Sinister», но оно перекликается с хорошо известными мыслями автора о первичности сознания в человеческой реальности.

В интервью Набоков сказал: «Я действительно думаю, что Гумберт Гумберт в своей последней сцене нравственный человек, поскольку он осознает, что любит Лолиту <…> Но слишком поздно, он уже разрушил ее детство» (цит. по: Rampton D. Vladimir Nabokov… P. 202).

В своей монографии 1991 года Александров убедительно доказывает наличие связи между этикой и эстетикой в мыслях и творчестве Набокова. По поводу краткого обзора критиков, которые полагают, что нравственные и эстетические ценности в творчестве Набокова взаимоисключаются, см.: Александров В. Е. Набоков и потусторонность. С. 7–33; Pifer E. Nabokov and the Novel. P. 1–6.

Лекция Б. Бойда «Погрешности Набокова, или Как проверяется „Лолита“» состоялась в Санкт-Петербургском музее В. В. Набокова 4 июля 1999 г., в день празднования в США Дня независимости.

Об этом подробнее см.: Старк В. П. В. Ш., или Муза Набокова // Искусство Ленинграда. 1991. № 3. С. 17–25.

Набоков В. В. Лолита. Т. 5 (дополнительный к собранию сочинений в 4-х томах). Экопрос, 1992. На обороте титульного листа этого «примазавшегося» издания можно отыскать название издательства «Прогресс — Москва» и указание на типографию г. Можайска, ответственных за выпуск этого уникального издания.

Набоков В. Лолита. New York. 1967. С. 286. В дальнейшем все ссылки даются на это первое издание романа на русском языке с указанием номера страницы в скобках.

Проффер К. Ключи к «Лолите». СПб., 2000. С. 225–232; Zimmer D. Е. Chronologie des Romans // Nabokov V. Gesammelte Werke / Herausgegeben von Dieter E. Zimmer. Band VIII. Lolita. Rowohlt, 1990. S. 540–545.

Американа. Англо-русский лингвострановедческий словарь. Смоленск, 1996. С. 306.

Дитер Циммер вослед К. Профферу ошибочно указывает: «(20. Juni) Tagebuch beendet». (Zimmer D. E. Chronologie des Romans. S. 542).

Люксембург А. Комментарии // Набоков В. Лолита. Смех в темноте. СПб., 1999. С. 642.

Meyer P. Nabokov's Lolita and Pushkin's Onegin: McAdam, McEve and McFate // The Achievement of Vladimir Nabokov. N. Y., 1984. P. 190–195.

Долинин A. A. Комментарии // Набоков В. Лолита. M., 1991. С. 372.

Там же. С. 406.

Подробнее об этом см.: Старк В. П. Пушкинские мотивы в набоковских контекстах // А. С. Пушкин и В. В. Набоков. Сборник докладов Международной конференции 15–18 апреля 1999 г. СПб., 1999. С. 109–116.

Цит по: Аверинцев С. С. Георгий // Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. М., 1980. Т. 1. С. 274.

Долинин А. А. Бедная «Лолита» // Набоков В. Лолита. М., 1991. С. 13–14.

Этим словом я обозначаю литературный прием, при котором главный текст какого-либо произведения представлен читателю сквозь призму другого. Часто, как в данном случае, это принимает форму рассказа о том, «как эти страницы попали мне в руки». Наиболее известным примером этого приема в русской литературе могут служить «Повести Белкина» Пушкина.

Лучшая работа в области нарратологии Набокова — книга Пекки Тамми. В ней автор отмечает ошибки, вытекающие из тенденции смешивать различные нарратологические уровни романов Набокова. Анализируя «Лолиту», он обращает особое внимание на отличие голоса Гумберта как повествователя своей истории от голоса Гумберта как действующего лица в этой истории (хотя дело, возможно, обстоит в некоторой степени сложнее, чем оно представлено в его книге). См.: Tammi P. Problems of Nabokov's Poetics: A Narratological Analysis. Helsinki, 1985.

В русском переводе: Вивиан Дамор-Блок.

В переводе на русский язык: «Кумир мой».

Вопрос о надежности повествователя заслуживает той же самой строго научной обработки, которой Пекка Тамми подверг вопрос о нарративной структуре. В данном случае о «надежности» повествователя говорится только в смысле: «действительно ли повествователь говорит именно с той точки зрения, с которой кажется читателю, что он говорит?»

Скорее всего, это объясняется тем, что фактически текст Гумберта можно читать, не обращая вообще никакого внимания на предисловие Джона Рэя. Однако против любого анализа, проведенного на основании такого прочтения романа, можно выдвинуть возражение, что в этом случае целая часть, причем особенно заметная часть книги, вовсе не принимается во внимание.

Такая тенденция отмечается П. Тамми.

Существенное исключение составляет статья Александра Долинина: Долинин А. «Двойное время» у Набокова (от «Дара» к «Лолите») // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. С. 283–322.

Статей с подобной установкой великое множество. Перечень их весьма представителен, притом что в целом они совершенно различных по качеству и подходу: Berman J. Nabokov and the Viennese Witch Doctor // Vladimir Nabokov's Lolita / Ed. by H. Bloom. New York, 1993. P. 105–119; Pifer E. Lolita // The Garland Companion to Vladimir Nabokov / Ed. by Vl. E. Alexandrov. New York, London, 1995. P. 305–321; Rorty R. The Barber of Kasbeam: Nabokov on Cruelty // The Ordering Mirror: Readers and Contexts. New York, 1993. P. 198–220; Rowe W. W. Nabokov's Deceptive World. New York, 1971; Stegner P. Escape into Aesthetics: The Art of Vladimir Nabokov. New York, 1922. P. 102–115; The Annotated Lolita. New York et al, 1970; Tammi P. Problems of Nabokov's Poetics: A Narratological Analysis.

Два интервью из сборника «Strong Opinions» // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 144.

Данное высказывание Набокова дополняется следующим заявлением: «У меня <…> нет никаких общих идей, чтобы их рекламировать» (Там же) — заявление, к которому я бы относился с большей долей сомнения.

Тут, возможно, стоит указать, что это относится лишь к загадкам в их современном смысле, а не к традиционным, народным загадкам. Решения последних — дело общего согласия, а не логики. См., напр.: Загадки русского народа. Сборник загадок, вопросов, притч и задач / Сост. Д. Садовников. СПб., 1876.

Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1973. P. 18.

Многие исследователи, очевидно, считают, что верность прочтения любого отрывка оригинала «Лолиты» можно проверить, сопоставив отрывок с его русским аналогом. Если обнаружится тождество, его действительно часто можно считать доказательство соответствия проверяемого прочтения набоковскому замыслу. Но отсутствие тождества вовсе не свидетельствует об обратном и может быть объяснено разнообразными факторами (самый очевидный из них: фрагмент текста или прием не поддается удовлетворительному переводу). Поэтому я буду обращаться к русской версии за подтверждением лишь в некоторых случаях и только в соответствии с этим принципом. (Ссылки даются по изданию: Набоков В. Лолита // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 2. Далее страницы указываются в тексте).

Перевод на русский язык см. ниже.

Не исключено, что все это не так очевидно, как кажется с первого взгляда. Исследователи творчества Набокова давно открыли много повторов и в стилистике, и в тематике, пронизывающих литературное наследие Набокова в целом. Сегодня из этого часто делают вывод, что к его работам, вместе взятым, относиться следует как к единому произведению, к метапроизведению. В сочетании с банальным утверждением, что роман написал не некий повествователь, а Набоков, данная идея слишком быстро редуцируется к выводу, что стилистические признаки свободно проницают границы между текстами, лишая каждый текст в отдельности своей собственной структуры. В данном случае, к счастью, Набоков на общее авторство фрагментов указывает не одной лишь их общей стилистикой.

Самый очевидный и изученный пример — тематика произведения Проспера Мериме «Кармен».

Мисс Восток, например.

Если переместить «s» к началу слова «Ramsdale», получается «Sramdale», в переводе: село Срамово. Виндмюллер не хотел, чтобы к этому городку дотянулась «длинная тень прискорбной грязной истории». Но на языковом уровне городку от позора не спрятаться! Виндмюллер значит «мелющий ветер».

В русскоязычной версии этот прием воспроизводится. Рэй — уже не Младший, а доктор — сокращенно: д-р. Его инициалы: Д. Р., Д-р.

Имеется в виду латинская буква «с», а не русская буква «с».

Впрочем, в одном случае противоречиво заявляет, что он не поэт.

Сравнение «Лолит» само по себе не входит в задачи данного исследования; я буду углубляться в него только в той мере, в которой это необходимо. Если бы стиль, в котором написан текст Гумберта в оригинале, не был узнаваем по своей абсурдности, сходство с ним стиля Рэя не было бы столь значимым. Это еще одна причина, по которой приходится приводить некоторые цитаты по- английски.

В русской версии: «произвольную чувственность». А более точный перевод с английского: «свое собственное чувственное существование». В набоковском переводе значительно смягчается хвалебное отношение, выраженное этой фразой, столь явное в оригинале.

Употребление слова «special» по-английски — дело тонкое. Оно значит «особый» или «отдельный» или «специальный», но иногда (как здесь) приводится для эвфемистического описания того, к чему вообще относятся с порицанием, а говорящий не хочет это осуждать.

В русском переводе: «Где же была моя нежность к ней? Разрушенный миф!» (185).

Я со скепсисом отношусь к чересчур частому применению подобного объяснения; подобно объявлениям о появлении самого Набокова в его произведениях, в любом отдельном случае это (т. е. заявление, что какое-то стечение обстоятельств указывает на мета- литературные задачи автора, а не на конкретные задачи данной книги) объясняет что угодно, но не поясняет ничего.

 Можно отметить еще один знак такого рода. Уже приводилась цитата, в которой Рэй называет увлечение Гумберта «a special experience». В сноске 25 я объяснил некоторые особенности употребления слова special в английском языке. Слово это в любом случае вялое. Его неопределенно-одобрительное значение приводит к чересчур частому его употреблению без всякого смысла. В эвфемистическом смысле оно крайне неприятно на слух, и приведенная цитата — агравированный пример этого. Но употребляет это слово не только Рэй, но и Гумберт. И довольно часто. Стоит обратить внимание на два повторения. Первое: Гумберт завораживающе лепечет, заговаривая, отвлекая внимание Лолиты и доводя себя до экстаза, прижимаясь к ее ногам на пресловутой полосатой тахте, — и его «чары», заговор, описывается как «special spell».

Еще очевиднее второе эвфемистическое употребление, аналогичное тому, что встречается у Рэя в предисловии. Ублажив себя впервые с молоденькой своей падчерицей — точнее, в первые три раза, — он описывает свои ощущения: «It was something quite special, that feeling: an oppressive, hideous constraint as if I were sitting with the small ghost of somebody I had just killed». («Оно было очень своеобразное, это ощущение: томительная, мерзкая стесненность — словно я сидел рядом с маленькой тенью кого-то, убитого мной» — 173.) Воистину special! Такие случаи употребления слова указывают на то, что ход, который позволяет себе Рэй, — отвратителен: он приводит это слово, чтобы поведение Гумберта казалось менее возмутительным, даже чем-то загадочным. Таковые нарративные ходы, как известно, совершает Гумберт на каждом шагу. Это объясняется, разумеется, общей принадлежностью этих, якобы различных, голосов.

В переводе на русский язык: «и само собой разумеется, что эта маска — сквозь которую как будто горят два гипнотических глаза — должна была остаться на месте…» (11–12). Понятно, конечно, что многое не сохраняется при этом переводе.

Это — лишь примеры. В них не выражается позиция автора относительного этого вопроса.

Первый шаг к установлению того, что происходит в романе, — это выяснение его повествовательной структуры. Здесь можно отметить, что теории, представленной Долининым, не противоречит идея общего авторства текстов Рэя и Гумберта. Наоборот: если последняя часть истории Гумберта признана выдумкой, то тем более предисловие следует считать «ненастоящим».

Впервые: Cahiers du monde russe et soviétique. Paris, 1990. T. 31. Fasc. 4. P. 625–628.

«Этот Комаров, сын донского казака, был коротышкой с короткой стрижкой и с ноздрями „мертвой головы“. Он и Серафима — его крупная и веселая москвичка-жена, носившая тибетский талисман на свисавшей к вместительному мягкому животу длинной серебряной цепочке, — время от времени закатывали русские вечера с русскими hors d'oevres, гитарной музыкой и более или менее поддельными народными песнями, — предоставляя застенчивым аспирантам возможность изучать ритуалы „vodka-drinking“ и иные замшелые национальные обряды и встречая после этих празднеств неприветливого Пнина, Серафима с Олегом (она возводила очи горе, а он свои прикрывал ладонью), лепетали с трепетным самоумилением: „Господи, сколько мы им даем!“ — под словом „им“ разумелось отсталое американское население. Только другой русский мог понять, какую реакционно-советофильскую смесь являли собой псевдокрасочные Комаровы, для которых идеальная Россия состояла из Красной Армии, помазанника Божия, колхозов, антропософии, Православной Церкви и гидроэлектростанций». Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1999. Т. 3. С. 67–68.

Имя «Олег» из-за редукции гласного в безударном слоге и оглушения звонкого шумного согласного в конце слова сближается с именем «Алексей».

Белый А. Между двух революций. Л., 1934. С. 67–68.

Кодрянская Н. Алексей Ремизов. Париж, [1959]. С. 11–12.

Резникова Н. Огненная память. Berkeley, 1980. С. 22. Н. К. Рерих, действительно, дарил Ремизовым разнообразные редкости, как, например, кремневые предметы из своей археологической коллекции (см.: Рерих Н. К. Письмо к А. М. Ремизову / Публ., вступ. ст. и примеч. С. С. Гречишкина // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1974 год. П., 1978. С. 199), а Тибет весьма сильно занимал писателя, что нашло отражение и в его сочинениях; так, в конце 1910-х — начале 1920-х годов Ремизов перелагает тибетские сказки и публикует их в периодике и отдельными изданиями: Е. Заяшные сказки тибетские. Чита, 1921; Е. Тибетский сказ. Берлин, 1922. В «сонник» Ремизова «Мартын Задека» (Париж, 1954) включен текст «Далай Лама» (С. 43); о знакомстве с тибетскими ламами упоминается в его книгах «Подстриженными глазами» (Париж, 1951. С. 82–83) и «Мышкина дудочка» (Париж, 1953. С. 68).

Ремизов вспоминает об этом в «Мышкиной дудочке» (С. 154).

Свидетельство В. П. Никитина, хорошо знавшего уклад ремизовской жизни на rue Boileau. С текстом его мемуаров нас ознакомила Н. Ю. Грякалова, их публикатор.

Кодрянская Н. Алексей Ремизов. С. 90–91.

Там же. С. 319.

Field A. The Life and Art of Vladimir Nabokov. New York, 1986. P. 293.

«Обыкновенно Пнин и Комаров находились в состоянии приглушенной войны, но встречи были неизбежны, и те из их американских коллег, что видели в Комаровых „грандиозных людей“ и передразнивали забавника Пнина, пребывали в уверенности, что художника с Пниным — водой не разольешь» (С. 68).

Field A. The Life and Art of Vladimir Nabokov. New York, 1986. P. 188. «Некоторые ставили Ремизова на одну доску с Буниным, но Набоков был иного мнения. „Он меня терпеть не мог. Мы всегда были очень любезны друг с другом. Единственное, что меня примиряло с ним, это то, что он и правда жил литературой“. Время от времени Набоков встречал его в редакциях французских журналов. Однажды Набоков разговаривал с Джойсом в редакции „Nouvelle Revue Française“, и Джойс спросил, знаком ли он с Ремизовым. „Ну да, а почему вы спрашиваете?“ — Набоков отвечал с недоумением, о котором он не замедлил мне рассказать. „Видите ли, Джойс считал, будто Ремизов что-то представляет из себя как писатель!“ Ни Набоков, ни его жена и слышать не хотели о том, что Ремизов хорошо пишет. Очень может быть, что там дело было не только в литературных предпочтениях, но причина этой давней нелюбви так и не выяснилась».

Руль. 1928. 14 ноября. Знакомством с текстом этой рецензии и с иными (менее пространными, но аналогичными по тону) печатными откликами Набокова на ремизовские сочинения мы обязаны Р. Д. Тименчику.

Руль. 1921. 7 января. Сообщено А. А. Долининым.

Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1973. P. 154–155.

Межъязыковая литературная деятельность Набокова, охватывающая русский и английский языки, началась с его переложения «Алисы в стране чудес» («Аня в стране чудес» — Берлин, 1923), сделанного в то время, когда он учился в Кембридже. Позднее Набоков перевел на русский стихи таких поэтов, как Йетс, Руперт Брук, Байрон, Китс, Теннисон, Шекспир; он также перевел «Геттисбергское обращение» Авраама Линкольна, а на английский — произведения Ходасевича, Фета, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова и Блока. Кроме того, он перевел на английский восемь своих русских романов, практически все сорок два рассказа, одну из русских пьес, около тридцати девяти из двухсот русских стихотворений, а на русский — английский роман «Лолита» и автобиографию.

Здесь я следую за Романом Якобсоном. Среди других его исследований литературного стиля см.: Yakobson R. Subliminal Verbal Patterning in Poetry // Language and Literature // Ed. by Krystyna Pomorska, Stephen Rudy. Cambridge; Mass, 1987. P. 250–261.

Двойственная онтология повествователя автобиографии, который является и сотворенным эстетическим объектом, и творящим человеческим субъектом, сильно напоминает аналогичное качество лирического героя в поэзии. К вопросу о лирическом герое в поэзии см. вступление Л. Я. Гинзбург к ее книге «О лирике» (Л., 1974). С. 5–18.

К вопросу о различии и сходстве между художественным и документальным жанром и об особом месте автобиографии и мемуаров на границе между этими двумя категориями см.: Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. Л., 1977. С. 5–33.

Вводимые здесь названия глав — названия, использовавшиеся Набоковым в первых публикациях воспоминаний в периодических изданиях и переиздании антологий. Краткое изложение Набоковым истории создания и публикации книги приводится в «Speak, Memory: An Autobiography Revisited» (New York, 1966. P. 9–16). В дальнейшем ссылки на это издание и его переиздания будут обозначаться «SM».

На самом деле Набоков затрагивал эту тему еще раньше в одном из своих первых опубликованных рассказов: Пасхальный дождь // Русское эхо. 1925. № 15. С. 9–12.

Эта версия текста была издана в Великобритании в 1951 году под названием «Speak, Memory»; это же название было дано американскому переизданию (1960). Ссылки на это издание и его переиздания обозначаются «СЕ».

Ссылки на это издание и его переиздания обозначаются «Дб». Возможно, как предположил Брайан Бойд, русское название — более аллитерированная версия другой фразы с тем же смыслом: имеется в виду выражение «иные берега» из стихотворения о ссылке А. С. Пушкина «Вновь я посетил…», написанного в 1835 году (Boyd В. Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton, 1991. P. 257), хотя оно перекликается с еще одним произведением, написанным в XIX веке, — «С того берега» Герцена.

О тех существенных изменениях, которые вносились в редакции автобиографии, о том, что в них вычеркивалось и дополнялось, см.: Grayson J. Nabokov Translated: A Comparison of Nabokov's Russian and English Prose. Oxford, 1977. P. 139–166.

Например, Сэмюэл Беккет и Иосиф Бродский писали на двух языках и даже переводили свои произведения, но, кажется, нет таких писателей-билингвов, которые создали бы на двух языках так много, как Набоков, и проявили бы подобный интерес к автопереводу как к творческому предприятию; и уж конечно, не было таких писателей, которые настолько сблизили бы процесс перевода собственных произведений с автомоделирующим процессом написания своей биографии. К вопросу об этой проблеме и особенно о ее соотношении с русским модернистским билингвизмом см.: Beaujour E. К., Tongues A. Bilingual Russian Writers of the «First» Emigration. Ithaca, 1989. P. 81–117. Краткое, но наводящее на размышления исследование о литературном билингвизме Беккета и Набокова как явления, характерного для XX века, см.: Steiner G. Extraterritorial // TriQuarterly. 1970. № 17. P. 119–127.

Набоков В. Память, говори // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб., 1997. Т. 5. С. 320.

Не отрицая утверждения о том, что нередко природа стиля игровая, и не впадая в то, что Роберт Олтер называет «экспрессивным заблуждением» (Alter R. The Pleasures of Reading in an Ideological Age. New York, 1984. P. 84), здесь я следую за новым критиком У. К. Уимзатом-младшим: «То, что в течение нескольких веков называли стилем, отличается от остальных составляющих литературного творчества только тем, что является своего одной плоскостью или уровнем организации смысла» (Wimsatt Jr. W. К. The Prose Style of Samuel Johnson. Hamben, 1972. P. 11).

Как сказал Ричард Оманн, «если критик сможет выделить и изучить первичные альтернативы, с которыми сталкивается автор про заического произведения, они смогут открыть ему самые корни эпистемологии писателя…» (Ohmann R. Prolegomena to an Analysis of Prose Style // Style in Prose Fiction / Ed. by Harold С Martin. New York, 1959. P. 9).

Ссылки на первую версию этого текста, опубликованную в журнале «The New Yorker» (1950. 15 апр. P. 33–36), обозначаются «NY».

Я прекрасно понимаю, что критик не обязан принимать на веру исходные положения изучаемого произведения, но мне кажется, что было бы полезнее (и даже более ответственно) сначала рассмотреть произведение в рамках этих же положений, прежде чем вступить с ними в полемику. Таким образом, несмотря на то, что широко распространенные методы психологизма и историзма придают смысл данному нам в ощущениях миру, по мнению Набокова, это неизбежно происходит ценой подчинения частного общему и размывания сущностного свойства искусства — торжества конкретного и индивидуального. Как заметил Набоков в одном из интервью, возможно ссылаясь на идеи Анри Бергсона, «настоящее искусство имеет дело не с родом, и даже не с видом, а с особью данного вида, отклоняющейся от нормы» (Strong Opinions. P. 155).

Например, о катастрофе большевистской революции 1917 года рассказывается только в связи с тем, какое влияние она оказала на семейный круг Набокова, а о нависшей угрозе нацистской оккупации Парижа в 1940 году почти совсем не упоминается, хотя именно по этой причине Набоковым пришлось срочно эмигрировать в США.

В самом деле, чем ближе Набокову человек, изображаемый им в автобиографии, тем более сдержанным он становится, словно его предельно ясное понимание автономности этого человека заставляет опасаться эстетической апроприации, которую обязательно влечет за собой такое изображение. Так, писатель рисует яркие, набросанные несколькими штрихами портреты второстепенных персонажей, например, мрачного слуги семьи Устина (SM 187); казалось бы, этот портрет верно передает реальность, но на самом деле он является только ее ярким словесным подобием, карикатурой, в которой сложная человеческая личность шутливо сводится к классовой или социальной категории, к фиктивной роли. Более близкие ему люди, например швейцарская гувернантка «Mademoiselle», могут поначалу изображаться в комическом свете (например, блестяще-смешное описание того, как она «приступает к акту усадки» в плетеное кресло [SM 96, Пг 393]), но в конце концов комизм переходит в пафос, проистекающий из ощущения полной недостаточности любой чисто литературной концепции или характеристики личности («…я поймал себя на сомнении — не проглядел ли я в ней совершенно <…> нечто куда более важное, чем ее подбородки, повадки и даже ее французский» [SM 117, Пг 413]). Сдержанность Набокова возрастает при нежных, но всегда отстраненных описаниях образов его отца и матери, которые странным образом расплывчато-реальны, и достигает предела замкнутости в отношении самого близкого человека, жены Веры; все обращения к ней — только во втором лице, так явно Набоков не хочет объективировать ее. (Изначально предполагалось, что глава пятнадцатая, («Сады и парки»), в которой содержится большинство упоминаний о Вере, будет называться «Second Person» («Второе лицо»), см.: Nabokov V. Selected Letters: 1940–1977 / Ed. by Dmitri Nabokov and Matthew J. Bruccoli. San Diego, 1989. P. 95).

The Princeton Encyclopedia of Poetry and Poetics / Ed. by A. Preminger et al. Princeton, 1974. P. 15.

Кроме случаев, отмеченных особо (и за исключением мелких изменений в пунктуации), эти и другие примеры, цитируемые в этой статье, совпадают во всех трех версиях текста: NY, СЕ и SM.

marvel — чудо, marvelous — чудесный (англ.).

То, что читатель может не догадываться об этих эффектах, не значит, что о них не догадывается автор. Исследование этого вопроса и его существенности для природы литературного искусства как «нацеленного выбора словесного материала» содержится в: Jakobson R. Subliminal Verb Patterning in Poerty. P. 250–251.

Эти ассоциации срабатывают на семантическом уровне из-за следующего психолингвистического факта: «эквивалентность звука, спроецированная в определенную последовательность слов в качестве ее составляющего принципа, неизбежно влечет за собой семантическую эквивалентность…» (Jakobson R. Linguistics and Poetics // Language and Literature. P. 83).

Это многоточие обозначает пропуск следующей части предложения в «Speak, Memory»: «вопящего, полуутопленного полувиктора (мать успела чрез полузакрытую дверь, за которую удалял родителей древний обычай, поправить нерасторопного протоиерея, отца Константина Ветвеницкого)». (Пг 327). За исключением пояснительной фразы, здесь заключенной в фигурные скобки, которая, как можно предположить, была вставлена для англоязычных читателей, незнакомых с магией русской литургии, это добавление является прямым переводом из «Других берегов». В любом случае ни это дополнение, ни изменение «тридцатью девятью месяцами раньше» на «за пятьдесят месяцев до этого» (в «Других берегах» не указано точное время) не являются вопросом исключительно стиля, по крайней мере в том смысле, в котором стиль понимается здесь, и потому эти изменения не рассматриваются.

Английское слово «spook» имеет несколько значений, в том числе «привидение, дух» и «шпион».

Глагол «to conceive» имеет несколько значений, в том числе «задумать, помыслить» и «зачать».

См.: Blackmur R. P. The Critic's Job of Work // Language as Gesture: Essays in Poetry. New York, 1981. P. 375–376.

См.: Spitzer L. Linguistics and Literary History: Essays in Stylistics. Princeton, 1948. P. 11–20.

Набоков В. Другие берега // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 267.

Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. Первая русская биография писателя. М., 1995. С. 94.

Набоков В. Пьесы. М., 1990. С. 253, 8.

Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. С. 109–110. Строго говоря, это — авторизированный перевод соответствующего абзаца из книги Б. Бойда, датировке которого и следует Б. Носик.

Набоков умер от рака простаты.

Décès de Vladimir Nabokov // Le Devoir. Montréal. 1977. 5 juillet.

La Presse. Montréal. 1977. 5 juillet. Ср. также: «Можно не сомневаться, что американская литература теряет с Набоковым самого замечательного со времен войны писателя» (De Caprona D. С. Vladimir Nabokov: Une oeuvre dont la complexité n'a pas fini de susciter l'exégèse // Journal de Genève. 1977. 9 juillet).

Saurel A. Nabokov l'explorateur // L'Express. 1977. № 1357. 11–17 juillet. P. 28–30.

Jamet D. Vladimir Nabokov entre nymphettes et papillons // L'Aurore. 1977. 5 juillet.

6Gillot G. Un écrivain sans frontière. Nabokov: Le jeu des mots et de la mort // Figaro. 1977. 5 juillet.

Reichmann E. La mort de Vladimir Nabokov. Cosmopolitisme et nostalgie // Monde. 1977. 6 juillet.

Gillot G. Un écrivain sans frontière. Nabokov: Le jeu des mots et de la mort.

Roy C. Les trois plaintes de Nabokov // Nouvel Observateur. 1977. № 661. 11 juillet.

Reichmann E. La mort de Vladimir Nabokov. Cosmopolitisme et nostalgie.

Roy C. Les trois plaintes de Nabokov.

Lolita pleure Nabokov // Liberation. 1977. 5 juillet.

Saurel A. Nabokov l'explorateur.

Reichmann E. La mort de Vladimir Nabokov. Cosmopolitisme et nostalgie.

Roy С. Les trois plaintes de Nabokov.

De Caprona D. C. Vladimir Nabokov: Une oeuvre dont la complexité n'a pas fini de susciter l'exégèse.

Bosquet A. Vladimir Nabokov est mort // Le quotidien de Paris. 1977. 5 juillet.

De Caprona D. C. Vladimir Nabokov: Une oeuvre dont la complexité n'a pas fini de susciter l'exégèse.

Bosquet A. Vladimir Nabokov est mort.

Gillot G. Un écrivain sans frontières. Nabokov: Le jeu des mots et de la mort.

Jamet D. Vladimir Nabokov entre nymphettes et papillons.

Reichmann E. La mort de Vladimir Nabokov. Cosmopolitisme et nostalgie.

La Presse. Montréal. 1977. 5 juillet.

Bosquet A. Vladimir Nabokov est mort.

Gillot G. Un écrivain sans frontière. Nabokov: Le jeu des mots et de la mort.

Там же.

Jamet D. Vladimir Nabokov entre nymphettes et papillons.

Gillot G. Un écrivain sans frontière. Nabokov: Le jeu des mots et de la mort.

Gillot G. Un écrivain sans frontière. Nabokov: Le jeu des mots et de la mort.

Reichmann E. La mort de Vladimir Nabokov. Cosmopolitisme et nostalgie.

Исключение сделано лишь для новейшего отечественного издания: Набоковский вестник (СПб.). 1998. Вып. 1–2 (вып. 2 расписан частично); 1999. Вып. 3–4 (вып. 3 расписан частично).

Исключение сделано лишь для новейших «набоковских» номеров журналов «Литературное обозрение» (1999. № 2) и «Звезда» (1999. № 4).