«А ведь он прав… Вот что значит опыт… А я руки опустил… Тютя!»
– Хорошо. Мины подготовлены?
– А чем мы, по-вашему, занимались, пока вы за кашей ходили, товарищ лейтенант, – расплылся в улыбке Нечипорук. – Солдат без работы – преступник. Вот я и трудоустроил Конакбаева с Савосиным, чтобы мысли дурные в башку не лезли.
Савосин, видя, что старшие приводят в боеготовность минометы, заволновался:
– Мы что, воевать собираемся? Зачем? Говорили же – просто так отсидимся, пока бой не закончится.
– Мы поможем русским войскам. Мы же русские, Савосин.
– Чем мы им поможем? – Савосина трясло: чудом оставшись живым в одной мясорубке, он, похоже, совсем не хотел погибать в новой. – Десятком мин? Да и нет тут СССР – тут царский режим! Я царю присяги не давал!
– Замолчите, боец! – повысил голос лейтенант. – Мы не государству присягу давали – стране. Нашей родине, России! Я вам приказываю…
– Себе приказывай! Ты там командиром был! А здесь мы все сами по себе! – не слушая его, визжал боец. – Конакбаев, старшина – не слушайте его!
– Заткнись, Савосин! – прорычал Нечипорук, передавая Конакбаеву, аккуратно сворачивающему колпачки предохранителей и раскладывающему мины рядком, очередную «чушку». – Помогай лучше – вон товарищ лейтенант не справляется. После боя поговорим.
– Вот вам бой! – выставил тощий кулачок, сложенный в кукиш, бывший детдомовец и тут же – второй. – А вот – после! Счастливо оставаться!
Он повернулся и, петляя, как заяц, кинулся в чащу.
– У-у-у, сученыш! – взревел старшина, выхватывая парабеллум и выцеливая спину, мелькающую меж белых стволов. – Порешу гада!
– Прекратить! – Лейтенант повис у него на руке, заставляя опустить пистолет. – Вы с ума сошли, Нечипорук! Пусть бежит! Баба с возу – кобыле легче.
– Вот же зараза, – с трудом отходил старшина, красный как рак. – Как же я его раньше не распознал? Ты-то хоть не побежишь? – повернулся он к Конакбаеву, спокойно продолжавшему работать, как будто ничего не произошло.
– Зачем побежишь? – пожал плечами боец. – Я не зайчик по лесу бегать. Я присягу давал. И отец мой давал, и дед давал. И прадед, наверное, тоже давал. Мы давно с Россией. Как я там, – он ткнул пальцем вверх, – им в глаза смотреть буду, если струшу? Ты лучше мины давай, старшина, закончились совсем уже.
– Молоток, Конакбаев! – хлопнул его по спине старшина. – Как тебя зовут-то хоть?
– Насыром, – чуть смутившись, ответил казах. – Мое имя по-русски немного смешно звучит… Насыром Исламовичем.
– А меня – Федором. Федором Дмитриевичем, но можно просто Федей.
– Сергей, – коротко представился лейтенант.