Франц Леппих действительно оказался немцем. Долго меня разглядывал, а потом прямо в лоб спросил:
– А зачем мне нужен обер-офицер Литовского полка?
– Есть опасения, что аэростат могут захватить или, на худой конец, уничтожить французы.
Немец подивился на столь дивные слова, что прозвучали из уст дворянина, как было указано в бумагах, и произнес:
– Хорошо. Делайте, что хотите, но только в мою работу не лезьте. Знаю я вас, русских.
У меня промелькнула мыслишка, что Аким Феодосьевич мог и ошибаться. Человек, что сейчас расхаживал передо мной, куря трубку, вполне мог быть попаданцем. Только не из моей эпохи. Попытаться его остановить? А смысл? Дело-то мы делаем с ним общее.
– Я хотел бы сам убедиться, господин Леппих, – сказал я, выделяя каждое слово, – в том, что воздушное судно, кое вы обещали построить государю-императору, существует.
– Что ж, это возможно, – кивнул немец. – Только у меня одно условие, граф.
Я покосился на него.
– Оставьте здесь оружие и трубку.
– Я не курю, господин Леппих.
* * *
– Один? – удивленно спросил я.
– Пока один, – вздохнул немец.
– А как же обещание Его Величеству?
Леппих опустил глаза. Видимо, что-то складывалось не так, как он рассчитывал. Я вспомнил письмо, что прочитал накануне. Александр I писал, что немец обещал пятьдесят таких вот аэростатов, причем оснащенных по полной программе, а именно: небольшими пушками, которые должны были обслуживать не менее сорока человек.
– Не выходит у меня пятьдесят шаров, – помрачнел он. – Один бы создать.
– А что, были сложности?
– Были, – признался немец. – Месяц назад в окрестностях был замечен французский отряд. Пришлось резко сворачивать. Хорошо, что все не успели разобрать. Думали, Наполеон прорывается. Повезло. Уничтожили неприятеля малой кровью могучим ударом.
Выходит, замедление было вынужденное. Впрочем, и одного шара достаточно, чтобы изменить ситуацию под Бородином. Главное, его сохранить и не дать в руки французам. Рука так и потянулась к чему-нибудь деревянному.
Оболочку именно для меня накачали газом. Я поразился – она напоминала кита. Рука невольно потянулась к материи, но немец меня остановил:
– Тафта. Видите, граф, пришлось переднюю часть шара сделать широкой, а заднюю узкой.
Я кивнул и только сейчас обратил внимание – верхняя часть шара была накрыта сетью. Гондола составляла с килем одно целое. На земле аккуратными пачками лежали перемотанные веревкой «весла». В воздухе эти крылья должны были, по замыслу немца, передвигать аэростат.
– И вы считаете, господин Леппих, – поинтересовался я, – полетит?