– Непонятно как-то написано, – рабочий взял лист и с трудом прочитал: – «Другого дни велми кровавые зори свет поведают… Чёрные тучи с моря идут, хотят прикрыть четыре солнца… А в них трепещут синие молнии… Быти грому великому, идти дождю стрелами с Дона великого… Ту ся копьём приломати, ту ся саблям потрусяти о шеломы половецкие, на реце на Каяле…» Представляете?
– Что? – Мякишев резко обернулся. – Как вы сказали? Каяле? Ну-ка, покажите, быстро!
Поручик подбежал к столу, наклонился к книге и дрожащими пальцами с шорохом перевернул страницы. Потом Мякишев схватился за голову и, бормоча как сумасшедший, начал листать страницу за страницей. Савелий Игнатьевич удивлённо смотрел на поручика.
Мякишев поднял на него глаза, на его лице застыла дикая улыбка. Он подскочил к рабочему и с силой обнял его.
– Дорогой Савелий Игнатьевич! Знаете, что вы нашли? Нет, не знаете… Это же оригинал «Слова о полку Игореве». – Подняв листы, поручик потряс ими перед собой. – Возможно, Мусин-Пушкин работал над ним незадолго до отъезда. Считается, что оригинал утерян в пожаре во время наполеоновского нашествия… А тут – лежит себе целёхонек! – Поручик рассмеялся.
– Ну-ну. – Савелий Игнатьевич смущённо вздохнул. – Вы хотите сказать, что мы сейчас находимся в усадьбе Мусина-Пушкина… Вернее, в её «призраке». И что это – его рабочий стол? А на нём – сгоревшая при пожаре книга? И это значит…
– Вы правы, – взволнованно ответил поручик.
Они переглянулись. Потом поручик, положив рукопись, бросился к лестнице и с грохотом взбежал вверх. Шаги затихли где-то наверху, а потом опять стали приближаться. Появившись на ступенях и тяжело дыша, Мякишев махнул рукой:
– Собирайтесь. Нам нужно срочно уходить!
– Что такое?
– Всё сходится! Мы здесь… и как раз начинается великий московский пожар восемьсот двенадцатого года.
– Вы уверены?
– Да. Смотрите!
Поручик подбежал к окну и указал вдаль. Над тёмными улицами в нескольких местах выделялись пятна такого же яркого цвета, как пачка папирос «Али». Их на глазах становилось всё больше. Один из алых всполохов взметнулся совсем близко, и на фоне пламени ярко выделился чёрный крест.
Савелий Игнатьевич почувствовал внутри холодок.
– Неужели это… наши друзья?
Прильнув к стеклу и приглядевшись, Мякишев успокоил его:
– Нет, это храм Трёх Святителей на Кулишках.
Поручик открыл окно, и в библиотеку, сбросив листы со стола, ворвался резкий порыв ветра.
– Дайте сюда пистолет, – обернувшись, сказал Мякишев.
– Зачем? – не понял рабочий.
– Не волнуйтесь. Мне нужен всего один патрон. Нет, не для себя. Кажется, я знаю, что делать.