Яшка был настроен злиться, а Влад добавил дров в этот костер. Именно Яшка должен был додуматься до разведки. А додумался Влад – обычно спокойный и исполнительный, но звезд с неба не хватающий. Звезды были Яшкиной прерогативой, ну – иногда Сашиной. Яшка придумывал трюки, изобретал для старых трюков новые корючки, регулярно перекраивал номер и на этом основании считал себя мозговым центром коллектива. А тут – здрасьте вам, какой-то без году неделя в цирке, не рожденный в опилках, как сам Яшка, не вышедший впервые на манеж в три года, не имеющий в коллективе авторитета, вдруг взялся решать, что делать в непонятной ситуации!
Но Мишаня резко встал на сторону Влада. А Мишаня как раз был цирковой, сын тети Люды, когда-то воздушной гимнастки, теперь – дрессировщицы голубей, и дяди Анвара, жонглера-силовика. Для рожденных в опилках всё старшее поколение цирковых – тети и дяди, и это даже предмет гордости.
– Пусть Влад сходит, – сказал Мишаня. – Камуфла-то у нас одна. Надо же разобраться!
– А если его, дурака, подстрелят? А мне – отвечать! – заявил Яшка.
– Не подстрелят, – пообещал Влад, натягивая Никитины штаны, и одновременно Игорек с Таней закричали:
– Перед кем отвечать? Перед кем отвечать?!
У Тани вдруг появился смысл жизни. Чтобы не спятить в пугающей обстановочке, угодив из лета в осень, нужно за что-то держаться, и Таня нашла подходящий предмет: неукротимое желание противоречить Яшке. Яшка затащил коллектив в этот дурной лес, и если ему возражать – может, что-то переменится.
Никита, глядя на сборы, сперва молчал, потом сказал:
– У старого Полянского есть охотничий карабин, самой государыней подарен. Он охотник знатный, Андрей-то Иванович…
Но психа никто не слушал.
Влад ушел вдоль лесной опушки, собираясь сделать крюк и подобраться к усадьбе с тыла. Пропадал он довольно долго. Артисты, сойдя с коней, пытались согреться – прыготней и массажем. Никита что-то бубнил про бой под Тарутиным, который еще впереди, и пехотный корпус Багговута. Яшка терзал мобильники – все по очереди. Связи не было.
Игорек прошелся по лесу, принес горсть брусники. Глядя на эту горсть, все разом подумали одно: чем питаться? Жокеи-сальтоморталисты не прожорливы, им нужно быть в форме, но и голодать они не приучены. А близилось время обеда. Яшкин коллектив пал жертвой условного рефлекса – обычно час приема пищи у цирковых увязан с расписанием репетиций и представлений, так что питаются они правильно и аппетит у них просыпается в нужную минуту.
Но не осину же глодать…
Связь с окружающим миром мобильники потеряли, но встроенные часы в них работали. С ухода Влада прошло больше трех часов – и вот он появился, угрюмый и недовольный. В руке у него была обнаженная сабля.