– Какой, к черту, агент?!
Влад оказался способен понять Никитину историю сразу, Яшке пришлось растолковывать, как младенцу.
– Ну, хроноклазм – он вроде прилива, большого океанского прилива. Все знают, где он случается. Но у прилива есть простой график, а у хроноклазма – очень сложный. Вот нахлынет – и утащит в каменный век, отхлынет – обратно в родной. Но бывает, что нахлынет пять раз подряд, а отхлынет – только раз, – объяснял Никита.
– Хрен чего поймешь, – резюмировал Яшка. – Послушай… У тебя поесть не найдется?
– Найдется, – спокойно сказал Никита, развязывая длинный тюк, лежавший на Маськиной холке. – Видишь, я и костюм достал. Называется – армяк. Позаимствовал… Держи горбушку.
– Что это за дрянь? – укусив, удивился Яшка. – Глина какая-то с опилками!
– Деревенский хлеб, – объяснил Никита. – Тут такой пекут. Ты ешь, ешь. Другого еще долго не будет. Так куда они поехали?
– Не знаю. Воду искать.
Никита задумался.
– Я тебя к избушке лесника выведу, – сказал он. – Будешь там сидеть, ждать меня. Скажу ему, что ты русский гусар и от своих отбился, лесник в мундирах не разбирается. Покормит хоть чем-то, в избушку пустит греться. А сам поеду наших искать. Нельзя, чтобы они встретились с французами. И нельзя, чтобы с русскими.
– А если ты опять нас вместе соберешь – что тогда? Так и сидеть в лесу?
– Говорю же тебе – выведу в тыл! По дороге придумаем, во что вас переодеть.
– А потом?
– Не знаю. Я должен вас доставить туда, где от вас не будет никакого вреда.
– Ни русским, ни французам?
– Вот именно.
– Ну, ладно…
Они поехали лесной тропой, впереди – Никита, за ним – угрюмый Яшка.
Избушка стояла в хорошем месте, к югу от холма, лесник расчистил землю под небольшой огород, держал кур и корову. Да и не совсем это была избушка – Никита рассказал, что старый барин Полянский раньше часто заходил после охоты к своему леснику, и для таких случаев имелась теплая пристройка, вполне благоустроенная. Возле нее-то и увидел Никита двух всадников в мундирах четвертого конноегерского полка Бонапартовой армии. Он опознал эти мундиры – зря, что ли, гипнологи вбили ему в голову целую энциклопедию Отечественной войны? Узнал мундиры болотно-зеленого цвета со светло-желтой отделкой, очень подходящие, чтобы прятаться в лесу, узнал и зеленые погончики с желтой выпушкой, и зеленые же штаны. У одного, постарше, были на рукаве серебряные остроконечные офицерские шевроны.
Узнал французских егерей и Яшка.
– Опять? – прошептал он без голоса, развернул коня и поскакал прочь.
Умчался он километра за три по меньшей мере. Придержал Хрюшку на берегу озерца с удивительно темной водой. И, переводя дух, услышал – приближается топот конских копыт. Стало быть, погоня. Стало быть, беда.