Дверь в задней стене часовни неслышно приоткрылась, и внутрь осторожно проник брат коленопреклоненной девушки, тихонько подошел к ней и опустился рядом на колени. Она лишь искоса на него глянула и тут же заметила, что его лицо – красивое, темнобровое, обрамленное черными кудрями – искажено горем.
– Он умер, Изольда, умер! Упокой, Господи, душу его.
Бледное лицо девушки исказилось, и она, пряча его в ладонях, воскликнула:
– Неужели он так и не захотел меня увидеть? Даже под конец?
– Нет, он не желал, чтобы ты видела его страдания. Говорил, что лучше уж ты будешь помнить его здоровым, полным сил, как всегда прежде. Но его последние слова были обращены к тебе: он благословлял тебя и до последней минуты думал о твоем будущем.
Изольда покачала головой.
– Не могу поверить, что он так и не захотел сам благословить меня!
Ее брат Джорджо отвернулся и стал что-то говорить священнику. Тот, выслушав, сразу же поспешил к двери, а вскоре Изольда услышала звон большого колокола, возвещавший, что знаменитый крестоносец дон Лукретили скончался.
– Я должна помолиться, – тихо сказала брату Изольда. – Ведь теперь его тело перенесут сюда? – Джорджо молча кивнул, и она решила: – Сегодняшнюю ночь я буду бодрствовать. Посижу возле него хоть теперь, когда он мертв, ведь пока он был жив, он не допускал меня к себе. – Она помолчала. – А письма он никакого мне не оставил? Ни словечка?
– Нет, только завещание, – ответил Джорджо. – Однако он основательно продумал твое будущее. Даже на пороге смерти все его мысли были только о тебе.
Изольда молча кивнула; слезы так и лились из ее синих глаз; затем, молитвенно сложив руки, она стала просить Господа позаботиться о душе ее усопшего отца.
* * *
Всю ту первую долгую ночь после смерти дона Лукретили Изольда провела в безмолвном бодрствовании у его гроба, перенесенного в фамильную часовню. Возле гроба в почетном карауле, горестно понурившись, стояли с боевыми мечами в руках четверо адъютантов, заняв позиции точно с севера, юга, запада и востока. В часовне горели большие восковые свечи; их свет блестел в каплях святой воды, которой священник окропил крышку гроба. Изольда, вся в белом, до рассвета простояла перед гробом на коленях. Наконец, часов в шесть утра, священник пришел служить хвалитны, и только тогда девушка поднялась и позволила дамам отвести себя, усталую, в спальню. Там Изольде удалось даже немного вздремнуть, однако она и проснувшись оставалась в постели, пока брат не сказал, что ей нужно встать и сойти вниз, ибо наступило время обеда, а все обитатели замка непременно хотят видеть за столом хозяйку.