– На самом деле я никому не угрожаю зря, тем более тем, чего совершить не способна. Так что лучше хорошенько запомни: никогда даже не прикасайся ко мне, не спросив разрешения.
Фрейзе осторожно сел, потом столь же осторожно встал, старательно отряхнул куртку и штаны и, качая очумелой головой, снова удивленно посмотрел в сторону крыльца, но девушки там уже не было.
* * *
Поваренок так и сновал вверх-вниз по лестнице, таская в комнату Изольды и Ишрак ведра с горячей водой, которые они принимали у дверей и тут же выливали воду в ванну, которую заранее установили перед камином. Это, собственно, была большая деревянная бадья, сделанная из наполовину обрезанной винной бочки. Ишрак постелила на дно бадьи простыню и добавила в воду немного душистого масла. Затем парнишка наконец ушел, девушки заперли дверь, разделись и вместе залезли в исходившую паром воду. Изольда осторожно обмыла раненое плечо Ишрак и ее разбитый лоб, а потом велела ей повернуться спиной, чтобы удобнее было промыть ее густые черные волосы.
Отблески огня, горевшего в камине, сверкали на их влажной коже. Девушки тихо разговаривали, наслаждаясь горячей водой и теплом мерцающего очага. Вымыв густые темные волосы Ишрак, Изольда умастила их благовониями, свернула в тугой узел и заколола на макушке.
– А теперь ты мне голову помой, – попросила она и повернулась так, чтобы Ишрак могла намылить ей спину, плечи и спутанные золотистые кудри. – У меня такое ощущение, будто на моей коже собралась вся дорожная пыль на свете, – сказала она, беря пригоршню соли с блюда, стоявшего рядом с лоханью, и втирая ее вместе с маслом в кисти рук и в плечи.
– У тебя и впрямь в голове целый небольшой лесок вырос, – сказала Ишрак, вытаскивая из кудрей Изольды мелкие веточки и листья.
– Ой, – воскликнула Изольда, – пожалуйста, прочеши мне волосы гребнем как следует! Мне нужно, чтобы они непременно выглядели красивыми и чистыми – я хочу сегодня выйти к обеду, распустив их по плечам.
– И чтобы они красиво вились, да? – поддразнила ее Ишрак, слегка дернув за мокрый локон.
– По-моему, я имею право носить такую прическу, какую хочу! – сказала Изольда, вздернув подбородок. – И, по-моему, никого, кроме меня, не касается, как я свои волосы укладываю!
– О, разумеется, – согласилась Ишрак. – И, разумеется, наш юный следователь даже не заметит, красиво ли завиты у тебя волосы, чистые ли они, лежат ли они свободно на плечах или же скромно подколоты и спрятаны под вуалью.
– Он приносил те же святые обеты, что и я, – строптивым тоном возразила Изольда.