– Господи, она же его родная сестра! – еле слышно выдохнул Фрейзе у Луки за спиной. – Только что-то не заметно, чтобы ее арест слишком сильно его огорчил!
– Да, арестовал, – подтвердил Лука, глядя дону Лукретили прямо в глаза. – Но мы это сделали вместе – я, мой помощник брат Пьетро и мой слуга Фрейзе. Нам также помогала сестра Урсула. Затем брат Пьетро и мой слуга поместили обеих женщин в подвал под надвратной башней.
– А суд мы устроим на первом этаже этой башни, – тут же предложил дон Лукретили. – Таким образом, нам нетрудно будет «вызвать» подсудимых – мы просто спустим им лестницу, и они поднимутся к нам. Кроме того, судебное разбирательство лучше проводить подальше от монашеских келий.
– Да, это хорошо, – сказала сестра Урсула. – Чем меньше сестры будут видеть этих преступниц, чем меньше они будут знать о случившемся, тем лучше.
Дон Лукретили согласно кивнул и с достоинством промолвил:
– Это позор для всех нас. Одному Богу известно, как поступил бы на нашем месте мой отец, но мы тем не менее обязаны во всем разобраться. Так что давайте поскорее раз и навсегда покончим с этим делом.
И тут во двор въехали похоронные дроги, влекомые двумя лошадьми, украшенными черным плюмажем. Возница остановил лошадей, а Лукретили пояснил Луке:
– На этой повозке гроб переправят в нашу фамильную часовню. – И он, повернувшись к сестре Урсуле, попросил: – Ты ведь позаботишься, сестра, чтобы гроб погрузили должным образом? А потом мои люди сопроводят его в замок.
Сестра Урсула кивнула и, повернувшись спиной к мужчинам, первой двинулась к надвратной башне, чтобы проследить за тем, как устанавливают длинный стол, стулья и кресло для дона Лукретили. Пока слуги и помощники дона готовили помещение к проведению суда, Лука подошел к Лукретили и тихо, но твердо сказал:
– По всей видимости, нам придется еще раз открыть гроб до того, как сестру Августу увезут отсюда и похоронят. Мне очень жаль, что приходится говорить вам подобные вещи, но я сильно подозреваю, что покойная была отравлена.
– Отравлена?
Лука молча кивнул.
Дон Лукретили в ужасе покачал головой.
– Спаси, Господи, ее душу! Прости, Господи, сестре моей ее прегрешения! Но мы никак не можем открыть гроб прямо здесь: монахинь это чрезвычайно расстроит. Приходите сегодня вечером ко мне в замок, и мы сделаем это в частном порядке у нас в часовне. А пока допросим госпожу аббатису и ее рабыню.
– Они отвечать не станут, – уверенно заявил Лука. – Рабыня клялась, что она немая. Клялась на тех трех языках, на каких я пытался задавать ей вопросы.
Лукретили коротко хохотнул.