– Слушай, ты ведь не знаешь, куда мне нужно?
Водитель, мужчина лет тридцати, в кожаной куртке и русской шапке-ушанке, не отрывая взгляда от дороги, вставляет Софи в рот сигарету.
– Я отвезу тебя, куда ты хочешь.
У него ухоженная бородка, широкий нос, пухлые губы – Софи видит его лишь в профиль.
– Почему же ты не спрашиваешь, куда я хочу?
– Думаю, ты скажешь это сама.
– Мне нужно в Грюнау.
– Хорошо, едем туда, – отзывается мужчина.
– Совершенно точно. Эта дорога как раз ведет в Грюнау.
– Значит, все в порядке.
Больше они не обмениваются ни словом. Вскоре «Лада» останавливается у подъезда Софи. Наверное, надо сказать «спасибо»? Надо, да не хочется.
– Ты в состоянии подняться по лестнице? Moжет, тебя проводить?
Наверное, ей просто кажется, но при этих словах губы мужчины расплываются в поганой улыбочке.
– Нет, спасибо, – все-таки произносит она сохраняя надменное достоинство.
Мужчина что-то бормочет – она не может разобрать, что именно. Тебя скоро вышвырнут. Ах ты, овца! Так, что ли, он сказал?! Уже спустив ногу на заснеженный тротуар, Софи напрягает все силы и резко оборачивается назад:
– Что-что вы сказали?
– Я сказал, что тебе надо хорошенько выспаться.
В дневное время она подолгу стоит на мосту над рекой и смотрит на медленное течение. Картина особенно очаровывает ее в моменты, когда льдины, разбитые на тысячи кусков, выступают наружу, и это напоминает разбитые оконные стекла. Серые, серебристые, голубоватые и бирюзовые, а то и почти черные пластины льда похожи на цветовую палитру взорванного телеэкрана.
Приходит весна, и, как это часто случается с людьми, страдающими от депрессий, буйство растущей зелени не радует Софи, а, наоборот, усугубляет ее дурное настроение. Ей кажется, что она уже не успевает за ритмичной сменой времен года и остается уродливым пережитком зимы, к которому чувствительные люди испытывают лишь отвращение.
Кто я такая? Неудачница, что раньше срока оказалась на пенсии и тешит себя парой-тройкой ярких воспоминаний? Что ж, по крайней мере, в жизни были хоть какие-то события. Если бы только рядом оказался человек, с которым можно поговорить обо всем! Насколько легче нести на себе бремя жизни, когда есть живая душа, умеющая слушать. Как чудесно иметь собеседника, которому можно сказать: «А помнишь?…» Боже мой, я уже начала рассуждать, как старуха.
В этот самый момент, когда она как никогда близка к самоубийству, Софи поднимает глаза и различает под навесом у вокзала мужчину, что ждет трамвай и читает газету. Неужели это on? Очень похож. Да, точно. Прошло семь лет, он слегка постарел, располнел, заматерел. Неужели это и вправду он? Он никогда не был ей симпатичен, однако знакомое лицо, внезапно вынырнувшее из реки времени, пробуждает неудержимую тягу к общению. Наплевав на все инструкции и предписания, она подходит к мужчине и произносит: