— Все, что мне известно, — это то, что войска Совета Пяти штурмом взяли императорский дворец.
— Совет Пяти? — недоуменно подняла бровь Эйвилин.
— Так себя называют высокие лорды пяти старших домов, поднявшие мятеж.
— У Соленого озера на нас напали Белый единорог и Серебряная лилия. Кто еще?
— Ночная рысь, Ранняя листва и Пурпурный лотос, — пополнил я список девушки. — В Иллириене было настоящее сражение, город сильно пострадал. Точно о судьбе твоих родителей мне ничего не известно. Много слухов о смерти твоего отца, но ни подтвердить, ни опровергнуть их я не могу. Возможно, твои родители еще живы.
— Надежда — глупое чувство, — понурила голову Эйвилин.
Мои губы сами сложились в усмешку:
— Я сказал те же слова, узнав о твоей возможной гибели. Но вот ты, сидишь предо мной. Не отчаивайся раньше времени и никогда не сдавайся!
Страх опять подкрадывался к ней тягучим, сводящим с ума болотом. Не в силах терпеть эту пытку, она вскрикнула и побежала. Прочь, в ночь, в пустоту, как можно дальше отсюда. Ничего не в силах разобрать в кромешной темноте, она на ощупь пробиралась по лесу. А страх догонял, тянулся к ней бесплотными щупальцами, стремясь окутать, опутать и растворить в себе…
В этот раз Эйвилин проснулась, едва сдержав крик. «Это сон. Просто плохой сон», — прошептала она, приходя в себя и оглядываясь. Ночные кошмары уже стали ее постоянными спутниками, но этот был особым, напомнив почти позабытый случай из детства.
Несмотря на крайне натянутые отношения со старшим сыном Артисом и откровенную неприязнь к его жене Весмине, свою внучку Элберт VI любил. До его трагической гибели Эйвилин по меньшей мере один из месяцев в году проводила с дедушкой.
Элберт VI оставил о себе противоречивую память. Одни вспоминали его правление со страхом, другие — с восхищением называли эти годы временем величайшего расцвета империи. Вступив на трон в весьма зрелом возрасте, Элберт VI больше века стоял во главе империи. Именно он начал планомерное наступление на слишком уж разросшиеся привилегии старших домов. Реформатором назвали его одни, нарушителем устоев — другие, но Эйвилин запомнила дедушку просто уставшим эльфом с грустными глазами и теплой улыбкой. За величие и расцвет империи император сполна заплатил собственным семейным счастьем. Первая, нежно любимая, жена, с которой он прожил добрую половину жизни, тихо угасла, устав бороться со страшным приговором целителей — бесплодием. Вторую жену предали смерти за измену всего через год после свадьбы. Наконец, был третий брак в достаточно почтенном даже для эльфов возрасте. Третья жена, которая годилась ему по возрасту даже не в дочери, а во внучки, подарила Элберту VI долгожданных сыновей — сначала одного, а затем и второго. Но Элберт VI уже слишком давно был императором, чтобы стать хорошим семьянином. Не выдержав последовавшей за рождением наследников холодной отстраненности императора, молодая императрица покончила с собой.