Джеффри Сондерс указывал на перевернутую коробку из-под апельсинов около переносной печки. Я действительно валился с ног и подумал, что, какие бы задачи передо мной ни стояли, я решу их куда успешней, если чуть передохну и глотну кофе. Когда я усаживался, колени у меня дрожали, и опустился я на ящик очень неуклюже. Компания, с сочувственными минами, обступила меня. Кто-то протягивал кружку с кофе, другой придерживал меня за спину со словами: «Расслабьтесь. Успокойтесь и отдыхайте».
– Спасибо, спасибо, – проговорил я, принял кофе и с жадностью его глотнул, хотя он обжигал горло.
Седовласый мужчина в костюме присел перед мной на корточки и, глядя мне в лицо, произнес очень мягко:
– Нам сейчас придется принять решение. И вы нам в этом поможете.
– Решение?
– Да. Относительно мистера Бродского.
– Ах, вот что! – Я отпил еще глоток. – Ясно. Понимаю: все свалится на меня.
– Я бы не рискнул это утверждать, – откликнулся седовласый господин.
Я снова взглянул на него. Вид у него был ободряющий, манеры мягкие и спокойные. Но в данный миг он явно был очень серьезен.
– Я не стал бы утверждать, что на вас свалится все. При данных условиях доля ответственности ложится на каждого из нас. Мое мнение, как я уже говорил, такое: надо отнимать.
– Отнимать?
Седой сурово кивнул. Я заметил у него на шее стетоскоп и понял, что он врач, хотя неизвестно какого профиля.
– А, понятно, – проговорил я. – Отнимать. Ну да.
Только тут я огляделся и с испугом заметил невдалеке от автомобиля большую груду металла. У меня в мозгу забрезжила мысль, что я каким-то образом, сам того не подозревая, устроил аварию. Поднявшись (в чем мне проворно помогло множество рук), я подошел туда и определил, что это остатки велосипеда, безнадежно покореженного. В этой груде металла я, к своему ужасу, увидел Бродского. Он навзничь лежал на земле, и его глаза спокойно следили за моим приближением.
– Мистер Бродский, – пробормотал я, уставившись на него.
– А, Райдер! – отозвался он голосом, как ни странно, почти не искаженным мукой.
Я обратился к седовласому господину, который последовал за мной, со словами:
– Уверен, что я здесь ни при чем. Не помню никакой аварии. Я просто вел машину…
Седовласый, понимающе кивнув, дал мне знак успокоиться. Затем, отведя меня немного в сторону, прошептал:
– Почти несомненно, он задумал самоубийство. Он очень пьян. Вдрызг.
– А, вот что.
– Не сомневаюсь, он пытался убить себя. Но все, чего он добился, – застрял в обломках. Правая нога практически не пострадала. Только проколота. Левая тоже проколота. Она-то меня и беспокоит. Она в не очень хорошем состоянии.