Серега быстро поднялся и стал убегать куда-то вдаль от разъяренной Галины противолодочным зигзагом. Потом резко затормозил, пропуская не успевшую остановиться девушку вперед, истинный джентльмен, развернулся и побежал к костру. Тут он начал кружить вокруг него и нас постоянно вопя, что он не хотел. Мы хохотали от души, но как только Галина приближалась к Сереге на опасно близкое расстояние то Настя, то я вставали у нее на пути и старались задержать эту фурию. Наконец мне это надоело и при очередном нарезаемом Галиной круге я схватил ее сзади за талию и прижал к себе. Но эта тигрица не успокоилась и стала вырываться. А Серега, отбежав на безопасное расстояние, громогласно заявил, что следующий раз он ее поцелует, только если его за это сделают генерал-майором. Галина, используя свои весьма специфические знания, умудрилась на мгновение вырваться из моего захвата, но тут же была вновь схвачена мной. Тогда не переставая вырываться она описала Сергею в нелитературной форме, что она с ним сделает, если он попробует повторить свой подвиг. Вкратце смысл ее слов был таков: для генерал-майора главное голова, чтобы фуражку носить, а органы размножения ему совершенно не нужны. Сергей отбежал еще дальше и заявил, что он готов к подвигам, но только за кресло заместителя министра МВД. И вообще его на эту скользкую дорогу направил искуситель Роман. Короче, сдал он меня.
Галина мгновенно перестала вырываться, а потом тихо, срывающимся шепотом попросила ее отпустить. Я почувствовал неладное, развернул девушку и, сжав ладонями ее лицо, приподнял голову Пчелы. Глубокие омуты ее глаз стремительно наполнялись слезами. Мне стало погано. Таким подонком я давно себя не чувствовал, да еще Настя начала прожигать во мне дыру своим взглядом. Я прижал к себе Пчелу и стал извиняться перед ней за свой глупый розыгрыш. Извинялся долго, минут шесть, прежде чем руки Галины обвили мою шею и она, шмыгая носом, спрятала свое заплаканное личико у меня на груди.
Мы вернулись к костру, Пчела села рядом со мной и время от времени прижималась ко мне. Серега на всякий случай расположился с противоположной стороны костра и изредка насмешливо смотрел на нас, пока Галка не показала ему кулак. Потом Вадим пригласил всех на представление, в котором он тоже будет участвовать и попросил меня как самого трезвого помочь ему с доспехом, там всякие ремни застегнуть и веревочки завязать. Вот этот момент я тоже помнил. Мы отправились вдвоем к его машине. Потом всей компанией мы смотрели как мужчины облаченные в железо насколько хватило им фантазии и знания истории вооружения лупили друг друга всевозможными железками. Затем мы вернулись в свой лагерь, и пьянка понеслась по новой, но уже без меня. Какое-то чувство подсказывало мне, что на сегодня хватит. Чувство не обмануло, мне позвонил Марк Наумович стал дико извиняться в своем стиле и сообщил, что утром он улетает, срочные дела и если я хочу с ним переговорить в ближайшие две недели, то он готов ждать меня в своем офисе хоть до рассвета. Но ему хотелось бы знать заранее направление разговора, чтобы подготовиться, а не просто толочь воду в ступе. Могу ли я сказать по телефону то, что для посторонних будет абсолютно бесполезной информацией? Вдруг нас слушают?