— Значит… — начал он. Но Дед прервал его мощным вздохом.
— А вот что это значит, тебе как раз и предстоит выяснить. И, ради бога, не делай поспешных выводов.
Они стояли на краю котлована и смотрели вниз. Склон, начинающийся прямо от их ботинок, полого опускался вниз и сорока метрами дальше уходил в воду.
— А как здесь с остаточной радиацией?
Задавший этот вопрос молодой человек повернулся к одному из сопровождающих. Тот смущенно хмыкнул:
— Да какая тут радиация…
Молодой человек молча смерил его взглядом, отвернулся и посмотрел вниз на озеро правильной круглой формы, занимавшее дно этой котловины, которая также обращала на себя внимание своей неестественно правильной формой. Он не сделал ни единого лишнего жеста и не отдал никакой команды, но из-за его спины тут же выскочили двое, отягощенные ярко-оранжевыми кубиками дозиметров и массивными дубинками зондов, закрепленных на выдвижных штангах, и порскнули вниз, к воде.
Спустя пять минут один из них рысью взлетел вверх и доложил:
— По всему обрезу воды двести — двести двадцать миллирентген в час.
Молодой человек повернулся к мужчине, которого ранее спрашивал об уровне радиации. Тот, красный как рак, переминался с ноги на ногу. Молодой человек долго и внимательно смотрел на него, затем, так ничего и не сказав, спокойным шагом двинулся прочь от котловины. Когда он удалился шагов на двадцать, мужчина с шумом выпустил воздух из легких и тут же судорожно вдохнул. До него только сейчас дошло, что все это время он стоял, затаив дыхание. Впрочем, этот факт его не очень-то поразил. Пока он чувствовал на себе взгляд этого, как ему показалось при первой встрече, сопляка, его вообще не покидало ощущение, что этот взгляд сначала сдирает с него кожу, затем очищает кости от мышц, а продолжайся эта пытка еще минуты две, дело дошло бы до печенки с селезенкой. Вот дьявол, и угораздило же его вляпаться в эту историю…
О существований этих людей он узнал всего семь часов назад в кабинете своего старого дружка, главы администрации Усть-Неры. Тот позвонил ему еще накануне вечером:
— Макарыч, у меня-меня хорошие новости.
Макарыч в тот вечер как раз хорошо посидел с нужными людьми, которым он устроил отличную охоту. На оленей, с вертолетов. Так что в его слегка затуманенной голове не сразу сложилось, кто и по какому поводу звонит.
— Кто это говорит?
Самая большая номинальная шишка Оймяконского улуса рассмеялся:
— Не узнал. Богатым буду-буду.
Тут наконец правильной мысли удалось пробиться в заполненные приятным алкогольным туманом мозги (подобная манера сдваивать слова среди его знакомых была присуща только одному человеку), и тот, кого назвали Макарычем, облегченно выдохнул: