Истинная сдача «себя» происходит сейчас, и всегда сейчас, и всегда Здесь. То есть истинная сдача «себя» – это приятие всего, что появляется. Нет никаких сделок, которые нужно было бы заключать, и нет пути, которому нужно было бы следовать. Не нужно сидеть на подушке, или жить в пещере, или до посинения повторять мантры. Мне никоим образом не нужно отказываться от своей «истории»; мне нужно лишь увидеть ее как видимость и как выражение Единого Целого.
Но все же я нахожу, что эта конечная игра, заканчивающаяся приятием, приносит с собой еще одну едва уловимую, но ожесточенную борьбу (хотя другие могут со мной и не согласиться). Осознавая, что некуда идти и нечего делать, зная, что путь и «личная история» иллюзорны, я обнаруживаю, что соскальзываю в своего рода экзистенциальную нищету и, охваченный чувством едва уловимого страха, сопротивляюсь. Ум протестует. «Здесь и сейчас» кажется слишком скучным – это все, что в нем есть? Это высвобождение, это непредвзятое свидетельствование всего, что появляется, несомненно, приносит огромное облегчение, однако по ощущению оно также напоминает смерть. Кажется, чего-то не хватает.
Чтобы выяснить, чего же не хватает, я смотрю опять. Знать о сдаче «себя» – не то же самое, что действительно испытать это. Я знаю, что ключ к истинной сдаче «себя» – внимание, а не намерение (таким образом, истинная сдача – это косвенный, побочный продукт видения своей истинной природы), и, чтобы именно испытать сдачу «себя», я смотрю сюда: я разворачиваю свое внимание и вижу ничто по эту сторону этих карандашных заметок, которые пишу на этой странице, – ни глаз, ни лица, ни головы, полной серого вещества, – ничего. Однако я охватываю взглядом эти записи и эту страницу: очевидно, что я – вообще ничто, однако ничто, осознающее свое окружение. Я к этому не стремлюсь; я и есть это. Видя, Кто Я на самом деле, я автоматически отбрасываю все притязания на противоположное мнение. Все не могло бы быть яснее – я не мог бы быть яснее. Я вижу, что я – Ничто!
Но с одной важнейшей разницей. Ведь, еще раз посмотрев, я вижу, чего не хватало, – я вижу, что, став ничем, я сразу же взорвался во все! У меня нет выбора: я так устроен. Я вижу, что в качестве Пустого Вместилища мной одновременно овладевает то, что передо мной предстает. Так что в полнейшей нищете Я – обладатель всего, в смерти Я – сама жизнь, в отсутствии Я – не что иное, как абсолютное Присутствие.
Так что же я сдаю? Вообще-то ничего! У меня в полноте может быть все – и оно у меня уже есть! Мне даже не нужно отдавать это ложное «маленькое я»; мне нужно лишь определить его на свое место: