(Правда, герой Киплинга сумел освободиться от губившей его женщины. Но Моррис не сумел; или же – не захотел…)
Джейн не только не понимала мужа, но и самым банальным образом изменяла ему – к тому же с человеком, которого он долгие годы считал своим ближайшим другом. Моррис относился к Данте Габриелю Россетти как к самому близкому – после жены – человеку, считал его своим учителем в искусстве. А связь Джейн с Россетти длилась почти два десятилетия, с 1867 по 1875 гг. И Моррис стал, наверное, последним, кто узнал об этом. Осознание того, что он не только потерял любовь, бывшую для него основой существования, но и друга, стало для Морриса самым тяжелым потрясением в жизни. А потом Моррис узнал, что в середине 1880-х гг. у Джейн был еще один любовник, поэт Уилфрид Скоуэн Блант.
Моррис любил Джейн и своих дочерей, хотел сохранить семью – и, страдая, не подавал на развод, вынужденный фактически закрывать глаза на происходящий открыто обман. Не случайно в его последних романах 1890-х гг. возникает мучительный мотив «любви втроем»; примечательно, что впервые этот мотив прозвучал – драматическим предощущением!.. – в раннем сборнике Морриса, «Защита Джиневры». В поэме, давшей название сборнику, говорилось о любовном треугольнике, возникшем между королем Артуром, его женой Джиневрой и Ланселотом, лучшим рыцарем Круглого Стола и ближайшим другом короля Артура. Мог ли Моррис четверть века назад и предположить, что окажется в положении короля Артура, лишившегося к концу жизни и беззаветно любимой им жены, и самого близкого друга…
Этот мотив звучит также в поэме «Пилигримы Надежды» (1885–1886), в которой непростые отношения между героем, рабочим Ричардом, его женой и другом Артуром (все они – участники пролетарского движения в Англии) разрешаются с помощью политических событий. Все трое отправляются во Францию в дни Парижской Коммуны, чтобы помочь восставшему народу. Финал поэмы трагичен: жена главного героя и Артур погибают на баррикадах.
Нередко говорят, что Морриса, благодаря его многочисленным талантам, можно сравнить с титанами Возрождения. Но, как точно подметил А. Аникст, многогранная деятельность Морриса была результатом «не гармонии, а разлада с окружающей социальной реальностью» [150] . Однако причины разлада были не только социального характера. Да, под конец жизни Моррис разочаровался в социализме, страдал от потери жизненных ориентиров. Да, страдал и оттого, что его последние, самые главные, как он считал, книги остались практически незамеченными. Но главной причиной была его личная драма.