— Тихо! — нервно рявкнул патрульный. — Прекратите немедленно!
Женщины не обратили на него внимания и продолжали орать друг на друга так, что казалось, барабанные перепонки лопнут.
— Если думаешь, что сможешь еще хоть на одну ночь остаться в моем доме, то ты жестоко ошибаешься, грязная шваль! — визжала Марайке.
— Твой дом?! Не смеши меня! — вопила в ответ Эстер, в облике которой не осталось и следа от траура по погибшему другу жизни.
— Что тут за балаган? — повысив голос, спросил Боденштайн.
Обе женщины смолкли и злобно на него уставились.
Первой в себя пришла Марайке и прекратила вырываться из хватки полицейского.
— Я хочу вернуть свои деньги, — объяснила она. — Эта дрянь не имеет никакого права жить в этом доме. Я ей это сказала, но она на меня набросилась.
— Ты все врешь! — злобно крикнула Эстер Шмит. — Это ты на меня набросилась, свихнувшаяся психопатка!
— Она стащила деньги, которые я дала своему бывшему мужу, — произнесла Марайке с видом оскорбленного достоинства, что было нелегко, учитывая льющуюся из носа кровь. — И при этом еще имеет наглость утверждать, что никогда не видела этих денег.
— Не видела я никаких денег! — срывающимся голосом провизжала ее противница, побагровев от гнева.
— Ты лжешь! — Марайке снова сжала кулаки. — Ты подло рассчитываешь на чужое наследство!
— На себя посмотри, кто тут за наследством гоняется! — с ненавистью прошипела Эстер. — Тебе самой подлости-то не занимать, за то и посадят!
— Это хорошая идея. — Боденштайн обратился к коллегам из келькхаймской полиции. — Заберите обеих дамочек, пусть поостынут пару часов в камере. А когда они успокоятся, можете их отпустить.
Марайке Граф сопротивления не оказала, гордо вздернула голову и позволила себя вывести. Эстер Шмит, напротив, вырывалась, как кошка от живодера. Полицейские обсуждали драку, но Боденштайна интересовали деньги, которые искала одна и якобы никогда не видела вторая женщина.
— Если Марайке была здесь в половине девятого и отдала Паули деньги, — рассуждала Пия, — а он умер только в половине одиннадцатого, у него было целых два часа, чтобы спрятать их где-нибудь.
— Может, кто-то именно их и искал и при этом так перевернул весь дом. — Боденштайн обвел взглядом комнату.
— А может, это было убийство с целью ограбления, — предположила Пия. — Людей убивают и из-за меньших сумм.
— Грабители не заморачиваются тем, чтобы прятать трупы, — возразил Боденштайн.
Целый час они вместе с двумя залепившими царапины полицейскими обыскивали весь дом от подвала до чердака, но не нашли никакого намека на деньги.