Всего один раз Клейтон повел ее в центр залы и обнял за талию.
— Где, черт возьми, твое обручальное кольцо? — гневно прошипел он, кружа жену в вальсе.
— Символ твоей любви? — выдохнула Уитни, гордо подняв подбородок. Глаза на бледном прекрасном лице казались бездонными. — То самое обручальное кольцо?
— Ты прекрасно знаешь какое.
— Поскольку это символ любви, которой больше нет, я считаю лицемерием его носить, — бросила Уитни, страстно желая услышать от Клейтона, что его любовь к ней не умерла.
— Делай что хочешь, — с циничным равнодушием отмахнулся Клейтон. — Ты всегда поступала, как тебе в голову взбредет.
Когда танец кончился, они остались вместе, и каждый убедительно притворялся счастливым и даже вел при этом легкую, ни к чему не обязывающую беседу с остальными гостями. Однако некоторое время спустя в зале снова начало накапливаться почти неуловимое сначала напряжение, смех стал слишком громким, а собеседники то и дело бросали нервные взгляды куда-то за правое плечо Уитни. Восприятие ее в этот момент было настолько обострено, что она мгновенно заметила изменение атмосферы и оглянулась, пытаясь узнать, в чем дело. Достаточно было одного взгляда. Она поспешно отвернула голову, но было уже поздно. Оставалось лишь собраться с духом и приготовиться. Мари Сент-Аллермейн под-руку с лордом Эстербруком приближались к ним сзади.
— Клеймор!
Издевательский голос Эстербрука врезался в притворное веселье небольшой группы собравшихся гостей, словно нож в масло.
— Надеюсь, вас не надо представлять друг другу. Глаза всех присутствующих были устремлены на Клейтона, машинально повернувшегося при звуках своего имени и обнаружившего, что очутился лицом к лицу с ухмыляющимся Эстербруком и бывшей любовницей. Уитни, у которой не осталось иного выбора, кроме как повернуться вместе с ним, слышала приглушенное жужжание, ахи и охи, тихий смех, ехидный шепоток, ощущала любопытные взгляды, ядовитыми жалами впивавшиеся в нее. Нет никакого сомнения, что все собравшиеся в огромной бальной зале понимают, событие какой важности должно вот-вот произойти… все, кроме Клейтона и Мари Сент-Аллермейн, которые, казалось, находят ситуацию крайне забавной.
Клейтон с ленивой улыбкой притронулся губами к руке Мари.
— Вижу, мадам, что, как и прежде, стоит вам лишь войти в комнату, все мужчины падают к вашим ногам.
Ответные искорки мелькнули в дымчато-голубых глазах Мари. Певица грациозно наклонила голову в благодарность за галантный комплимент.
— Далеко не все мужчины, — многозначительно ответила она. — Но, по правде говоря, я была бы чрезвычайно удивлена, узрев вас, ваша светлость, в столь глупом виде и странном положении.