— Сколько стоит лиса?
— Настоящая? От пятисот франков и выше.
— Покажите.
Дочь потянула его за рукав.
— Не нужно! Мама рассердится. Подделка тоже хороша.
— Отстань!
Чувство опьянения у Анриетты стало проходить, но оно вернулось, как только мех обвил ее шею. Это была рыжая лиса, не подходившая к плащу.
— Оставите ее на себе?
Еще бы, конечно, оставит! Они снова вышли на улицу.
— Не пора ли возвращаться? — забеспокоилась Анриетта.
Она перешла на другую сторону тротуара, чтобы пройти мимо мясной лавки, но жалюзи были опущены, в лавке никого не было. На углу какая-то женщина расспрашивала прохожего. Малуан обратил на нее внимание, так как она говорила по-английски. На ней был черный костюм, легкий не по сезону. У женщины были неправильные черты лица, рыжие волосы выбивались из-под шляпки, тонкую шею украшала золотая цепочка с медальоном.
— Купи-ка газеты, — сказал он дочери.
Малуан старался не глядеть на застекленную будку. Когда они обходили кафе «Швейцария», чтобы выйти на набережную, то вновь столкнулись с Камелией, которая разговаривала в укромном местечке с английским инспектором.
Малуан ускорил шаг. Его не в чем упрекнуть! Он не сделал ничего дурного. Нахмурив брови, он обдумывал, как покончить с сараем. А потом пусть пройдет несколько недель или месяцев, и тогда можно будет попроситься на пенсию.
Он уехал бы куда-нибудь, ну хотя бы на каннское побережье. Купил бы парусную лодку с мотором и удил бы рыбку в свое удовольствие.
— Я все думаю, что скажет мама.
По мере приближения к дому беспокойство Анриетты возрастало. У Малуана оставалось ровно столько времени, чтобы успеть переодеться и поужинать, перед тем как уйти на работу.
Не попытается ли тот человек ночью выйти из убежища? За плоскодонкой лежат инструменты. Доски можно выпилить…
Как скверно Малуан себя чувствовал, когда не знал, где клоун, но еще ужаснее знать, что англичанин в сарае! Разве клоун колебался, перед тем как убить своего напарника? Нет! Он убил его так просто, так хладнокровно, что просто уму непостижимо. Может, именно поэтому Малуан не испытал потрясения.
Если клоун не ел со вчерашнего дня, то, наверное, совсем пал духом?
Не лучше ли тихо, не привлекая ничьего внимания, поговорить с ним через стенку и предложить часть банкнот?
— У нас кто-то в гостях, — заметила Анриетта, когда они подходили к дому.
— Почему ты так думаешь?
— Коридор освещен.
Когда чужих не было, свет в прихожей не зажигали.
— Ключ взяла?
Анриетта открыла дверь. Послышались голоса. Дочь решила оставить одежду и покупки в коридоре, но отец подтолкнул ее к кухне.