Сейчас, вспомнив это, Эдуардо молча выругал себя.
Мне не кажется, что все может измениться к лучшему, друг мой. Как это может случиться? Я обречен, обречен навсегда... Пройдет ли моя физическая боль или нет, ничто не изменит этого.
Не торопясь с ответом, Рикардо повернулся к кухонной столешнице, схватил какую-то тряпку и начал тереть и без того сверкающую мраморную поверхность, которую уже вытерла Марианна.
Вряд ли ваша жена хотела бы, чтобы вы так жили... чтобы винили себя так долго, — пробормотал он. — Вряд ли она вообще хотела, чтобы вы себя винили.
Давай оставим эту тему, хорошо? Я пойду сейчас в свой кабинет. У меня полно работы. Это поможет мне отвлечься и не думать о малоприятных вещах.
Тогда я принесу вам туда газеты и еще одну чашку кофе.
Спасибо, — угрюмо произнес Эдуардо и направился к двери, но, не дойдя до нее, остановился. — Кстати, как там моя новая помощница?
Лицо Рикардо немедленно посветлело.
Я уже могу сказать, что она очень прилежная. Такая тощенькая, но при этом упорная!
Ладно... дай мне знать, если возникнут какие- то проблемы, — бросил Эдуардо через плечо и вышел.
Несмотря на раздражение и боль, он не мог не улыбнуться, думая о характеристике, грубоватой, но очень точной, которую дал Марианне его слуга: «Такая тощенькая, но упорная».
В дверь кабинета осторожно постучали. Эдуардо оторвал взгляд от экрана компьютера. Он как раз читал присланную ему благодарность международного детского благотворительного фонда за неизменную щедрую поддержку.
Войдите! — сказал Эдуардо.
Извините за беспокойство...
Это была Марианна, раскрасневшаяся, с волосами, собранными на макушке в ненадежный пучок, который, судя по выбившимся прядям, грозил вот-вот рассыпаться. В полосатом фартуке, надетом поверх алых хлопчатобумажных брюк и мужского мешковатого кремового свитера, в котором она, обладательница изящной фигурки, почти утонула, девушка выглядела очень худенькой и в то же время чертовски привлекательной.
«Не в этом ли наряде она была сегодня утром, когда я встретил ее в коридоре?» — Эдуардо точно не помнил. Он слишком оторопел в тот момент от ее предложения помочь и от нежности и искренней тревоги во взгляде миндалевидных ореховых глаз, чтобы обратить внимание на одежду девушки.
Что такое? — заинтересованно спросил он, забыв о том, что боролся с напряжением и усталостью.
Прошу прощения, что немного запоздала, но обед готов. Я пекла хлеб и варила суп, и это заняло больше времени, чем я предполагала.
Вы испекли хлеб и сварили суп? А что за суп?
Картофельный... Вам будет полезно, особенно в такую погоду. Уверена, вам понравится. Но... — Неожиданно она смутилась, словно решила, что слишком много на себя взяла. — Где вы хотели бы пообедать? Прямо здесь, в своем кабинете? Или мне накрыть в столовой?