Вишня в шоколаде (Кокс) - страница 3

Неожиданно перед мысленным взором всплыл образ того незнакомца, который подошел к ней сегодня и положил пятидесятидолларовую банкноту в ее шляпу. У него были манеры богатого человека, и говорил он на безукоризненном английском, хотя и с легким акцентом... может, южноамериканским? От мужчины исходила такая властность, от которой Марианна еще совсем недавно съежилась бы. Но уход за Доналдом во время его долгой и оказавшейся в конечном счете неизлечимой болезни, двухмесячное ночное бдение возле его больничной койки воспитали в ней стойкость.

Сжимая в руках кружку горячего шоколада, Марианна пристально смотрела на дрожащий в камине огонь, и черты того человека, который взволновал ее сегодня, все четче вырисовывались в сознании. Марианна никогда не видела глаз такого необычного голубого цвета — словно морозная голубизна безоблачного зимнего неба... И хотя у мужчины были золотистые волосы, ресницы оказались темно-шоколадного цвета. А еще Марианна заметила нос с горбинкой и красиво очерченный рот, правда, довольно жесткий.

Зря она сказала этому мужчине, что он только ради собственного тщеславия положил так много денег в ее шляпу. Напрасно! Откуда ему было знать, что после пережитой трагедии Марианна поклялась никогда больше ни от кого не принимать помощи и не ждать ее? Что ее вера в хорошее была подорвана, когда после кошмарного детства с безответственным отцом-алкоголиком она наконец обрела счастье в браке, а ее муж умер всего через полгода их совместной жизни?

«Незнакомец посмотрел на меня так, словно его самого терзало что-то», — вспомнила Марианна. Несколько секунд она не знала, что и думать, встретив его взгляд. Но прежде чем принесла свои извинения, он ушел... хромая. Интересно, это последствие какой- то аварии или болезни? Ей вдруг показалось неправильным, что такой крупный, привлекательный и сравнительно молодой мужчина имеет столь очевидный физический недостаток. Хотя это нисколько не портило незнакомца, а даже привносило что-то загадочное в его облик.



Вы опять перегрузили ногу, не так ли?

О, ради бога, оставьте делать мне замечания! Я не ребенок!

При взгляде на нахмурившегося доктора Эдуардо подумал, что с радостью навсегда отказался бы от его визитов, которые тот наносил ему каждые две недели. Но после девяти операций на раздробленной ноге ему было необходимо регулярное медицинское наблюдение. Эдуардо обратился к Эвану Пауэллу по рекомендации своего бразильского хирурга.

Мне говорили, моя нога со временем станет совершенно нормальной, — нетерпеливо проговорил Эдуардо. — Тогда какого черта это тянется так долго?