Тогда попросили его зайти через три дня. Сначала Мотя просто просидел, закрывшись в номере кампуса, где он остался жить и после «окончания» его стажировки, не отрывая глаз от телевизора и слушая все новостные программы – не объявлен ли он в международный розыск?
Спасло Мотю от умопомешательства в эти дни то, что он решил перевести на английский маленькую поэму русского поэта Кирилла Кожурина «Дафнис и Хлоя». Текст был сложным для перевода, автор декорировал его оборотами XVIII века, что придавало произведению особый аромат, но и очень затрудняло работу переводчика.
Но именно это было сейчас и нужно Моте – загрузить свой мозг интенсивной работой, чтобы не дать ему истощить себя бесплодными гаданиями о возможных действиях против него «Моссада».
И Моте удалось это. К вечеру третьего дня он закончил перевод и, сраженный усталостью, заснул. А уж во сне он наслаждался текстом в подлиннике так, как будто русский язык был ему родным.
Дафнис:
С зелеными очами Хлоя!
Когда тебя я вдруг узрел,
Совсем лишился я покоя.
Ах, сделать разве мог бы что я
Эрота против острых стрел,
С зелеными очами Хлоя?
Над гладкою рекою стоя,
Весь век бы на тебя смотрел…
Совсем лишился я покоя!
И так смотря, узнал давно я,
Чье тело всех белее тел,
С зелеными очами Хлоя,
И губы чьи нежней левкоя,
А голос слаще филомел…
Совсем лишился я покоя!
Какого б выпить мне настоя,
Чтоб взор мой был, как прежде, смел,
С зелеными очами Хлоя?
Свирель на грустный лад настроя,
Я будто песнь души пропел.
Совсем лишился я покоя…
Над мною сжалься, дева, коя
Виной тому, что я сгорел,
С зелеными очами Хлоя!
Совсем лишился я покоя!
Хлоя:
О, юноша лавророжденный,
Жемчужина Герейских гор!
Возможно ли не быть влюбленной
В твой лик, еще не опушенный,
В застенчивый, в твой синий взор,
О, юноша лавророжденный?!
Мотив услышав изощренный,
Из звуков сотканный узор,
Возможно ли не быть влюбленной?!
А стан твой полуобнаженный
Меня тревожит с давних пор,
О, юноша лавророжденный!
Взирая с грустью затаенной
И затаив немой укор,
Возможно ли не быть влюбленной?
Но ты проходишь, удаленный,
И шаг – увы! – твой слишком скор,
О, юноша лавророжденный!
Ах, бедной деве исступленной,
В тебе встречающей отпор,
Возможно ли не быть влюбленной?!
Тобой навек завороженной,
Той, в чьей душе горит костер,
О, юноша лавророжденный,
Возможно ли не быть влюбленной?!
А вот когда он снова пришел в российское консульство, атмосфера общения оказалась столь теплой и семейной, что его даже угостили чашечкой кофе!
И какой-то очень обаятельный чиновник сообщил ему, что российский консул в Марокко лично посетил его двоюродного дядю в Маракеше! И передал не только приветы от страдающего под гнетом тель-авивских ястребов племянника, но и буханку московского хлеба с баночкой красной икры.