— Это Чиро, если ты не в курсе, — резко сменил тему Бримстоун.
Мадригал догадывалась.
Чиро летала за ней следом, пряталась в роще и все видела.
Чиро, как прирученная Тьяго шавка, выдала ее только за то, чтобы хозяин потрепал по загривку.
— Тьяго пообещал ей человеческий вид, — сказал Бримстоун. — Можно подумать, исполнить это обещание в его власти.
«Дурочка Чиро, — думала Мадригал. — Если она мечтала лишь об этом, то для осуществления мечты заключила неудачный союз».
— Ведь ты не выполнишь его обещание?
С угрюмым видом Бримстоун ответил:
— Ей следовало проявить больше старания, чтобы больше не нуждаться в другом теле. У меня завалялась нитка зубов мурены. Не думал, что пригодится.
Мурена? Мадригал не поняла, шутит он или говорит серьезно. Наверное, серьезно. Ей стало почти жаль сестру. Почти.
— Подумать только, ведь я потратила на нее алмазы.
— Ты всегда относилась к ней со всей душой, даже если она не отвечала тебе тем же. Не сожалей о доброте, дитя. Оставаться честной наперекор злу — значит проявлять силу.
— Силу… — повторила она с усмешкой. — Я дала ей силу, и для чего она ее использовала?
Он ощерился.
— Чиро не сильная. Возможно, ее тело и сработано из алмазов, зато душа дряблая как моллюск, влажный и скукоженный.
Образ получился неприятный, но почти точный.
Бримстоун добавил:
— И с ним легко справиться.
— Что?
За дверью в коридоре раздались какие-то звуки. Время пришло? Бримстоун резко повернулся к ней лицом.
— Путеводный дым, — произнес он быстро и отрывисто. — Ты знаешь, из чего он состоит.
Она захлопала ресницами. Зачем он об этом говорит? Для нее дыма не будет. Однако Бримстоун не отводил взгляд. Мадригал кивнула. Разумеется, она знала: аронник и пиретрум, розмарин, а для сернистого запаха — смола асафетиды.
— Ты в курсе, как он работает, — сказал он.
— Дым прокладывает душе путь к сосуду. К кадильнице или телу.
— Это магия?
Мадригал задумалась. Она не раз помогала Твиге делать это.
— Нет, — встревоженно ответила она — звуки в коридоре становились все громче. — Это просто дым. Путь для души.
Бримстоун кивнул.
— Почти как твоя косточка. Не магия, а лишь возможность сосредоточить волю. — Он помолчал. — Сильной воле это не надобно.
Он не сводил с нее обжигающего взгляда. Что-то пытался донести. Что?
У Мадригал затряслись руки. До конца она не понимала, но нечто в сознании начало обретать форму. Нечто, касающееся магии и воли. Дыма и кости.
Лязгнул засов. Сердце Мадригал гулко застучало. Крылья слабо трепыхнулись, как у запертой в клетку птицы. Дверь распахнулась, в проеме, словно в раме картины, возник Тьяго, как всегда, облаченный во все белое. Мадригал внезапно поняла,