Вдруг послышался шорох, и на плечо легла чья-то рука. Не раздумывая, Кэроу ухватилась за нее и резко дернула. Сзади донесся перепуганный возглас: «Господи, Кэроу, что с тобой?» Слишком поздно — она уже перебросила его через плечо и метнула в стеклянную дверь.
Стекло разбилось, Каз рухнул на пол, громко ругаясь. На этот раз он даже не пытался ее напугать — и кончил тем, что лежал поперек порога в осколках. Наверное, ей полагалось испытать какие-то чувства (может, раскаяние?), но она ничего не ощущала.
По крайней мере, проблема с закрытой дверью решена.
— Больно? — осведомилась она безучастным голосом.
Ошарашенный Каз лишь моргал. Беглым взглядом Кэроу оглядела все вокруг. Крови нет. Стекло разлетелось на прямоугольные кусочки. Каз невредим. Переступив через него, она направилась к лифту. После броска у нее совсем не осталось сил на преодоление шести лестничных пролетов. Войдя в кабину, она обернулась к Казу, который все еще не сводил с нее изумленного взгляда.
— Что ты? — выговорил он.
Не кто, а что.
Она не ответила. Двери лифта закрылись, и, увидев свое отражение, она поняла, что так огорошило Каза. На ней не было ничего, кроме промокших джинсов и тонкой белой блузки, прозрачной в тех местах, где она прилипла к телу. Волосы, как Иссины змеи, обвивали шею синими кольцами, растрепанные повязки с бурыми потеками свешивались с плеч. На фоне крови кожа казалась почти голубой. Съежившись и обняв себя руками, Кэроу тряслась, как наркоманка. Всего этого уже вполне достаточно, чтобы испугаться, но самым жутким было лицо. Щека опухла после удара о стул, голова тяжело клонилась набок, а глаза скрывались в тени. Таких люди предпочитают обходить стороной. Она выглядела… не совсем человеком.
Двери лифта открылись. Чтобы попасть в квартиру, пришлось лезть через окно к себе на балкон и выдавливать стекло в балконной двери. Собравшись с силами, она проделала это, пока озноб окончательно не лишил ее возможности управлять своим телом.
Стянув мокрую одежду, она забралась под одеяло, свернулась клубочком и зарыдала.
«Кто ты?» — спрашивала она себя, вспоминая ангела и волка.
Но именно вопрос Каза настойчиво звучал в ушах, отдаваясь нескончаемым эхом.
Что ты?
Что?