— Но если мы ещё как-то можем помочь… — Голос Элизабет смягчился, когда её рука опустилась на стол, украшенный золотыми листьями.
— Ну, раз уж ты об этом заговорила, — ответил Корнелиус, — через пару недель я выставлю дом на продажу и буду искать…
— Так скоро? — перебила его Элизабет. — А что станет с мебелью?
— Вся мебель будет продана, чтобы покрыть долги. Но, как я говорил…
— Хью всегда нравился этот стол.
— Людовик XIV, — небрежно бросил Корнелиус.
— Интересно, сколько он стоит, — задумчиво произнесла Элизабет, старательно делая вид, что для неё это не имеет особого значения.
— Понятия не имею, — пожал плечами Корнелиус. — Точно не помню, но, кажется, я заплатил за него около шестидесяти тысяч фунтов, правда, это было больше десяти лет назад.
— А шахматы? — спросила Элизабет, взяв в руки одну из фигур.
— Дешёвая подделка, — ответил Корнелиус. — Такие шахматы можно купить на любом арабском базаре за пару сотен фунтов.
— Да? А я всегда думала… — Элизабет замялась, поставив фигуру не на своё место. — Ну что ж, мне пора, — заявила она тоном человека, выполнившего свою задачу. — Не надо забывать, что я всё ещё работаю.
Она быстро зашагала по длинному коридору в сторону входной двери и, не глядя, прошла мимо портрета своего племянника Дэниела. Провожавший её Корнелиус мысленно отметил, что раньше она всегда останавливалась и говорила, как ей его не хватает.
— Я тут подумал… — начал Корнелиус, когда они вышли в холл.
— Да? — остановилась Элизабет.
— Ну, поскольку мне придётся через пару недель выехать отсюда, я надеялся, что, возможно, смогу перебраться к вам. На время, конечно, пока не подыщу себе какое-нибудь недорогое жильё.
— Если бы ты спросил неделю назад… — не моргнув глазом ответила Элизабет. — Но, к сожалению, мы буквально на днях решили пригласить к нам мою маму. Остаётся только комната Тимоти, но он приезжает домой почти каждые выходные.
— Правда? — сказал Корнелиус.
— А напольные часы? — никак не могла успокоиться Элизабет, прицениваясь, как в магазине.
— Викторианской эпохи — купил их в поместье графа Бьютского.
— Нет, я имела в виду, сколько они стоят?
— Сколько дадут, — ответил Корнелиус, подходя с ней к двери.
— Не забудь сообщить, Корнелиус, если тебе потребуется моя помощь.
— Ты так добра, Элизабет, — сказал он, открыв дверь и обнаружив за ней агента по недвижимости, который вбивал в землю стойку с табличкой «ПРОДАЁТСЯ». Корнелиус улыбнулся — это был единственный эпизод за всё утро, который выбил Элизабет из колеи.
В четверг вечером приехал Фрэнк Винсент с бутылкой коньяка и двумя пиццами.