Как-то непривычно было прогуливаться без помех по плато. Ни тебе корней, ни лесной чащи, ни вертикальных плит— сплошная гладь. Мы любовались великолепной панорамой столовых образований; причудливо очерченные песчаниковые силуэты тянулись в сторону венесуэльской части массива. Скользя взглядом вдоль края гротескных скал, мы видели водопады, срывающиеся к верховьям Паиквы. Километрах в полутора от нас начинался Алмазный водопад. В углубленных «садах» таились природные скульптуры — творение всесильного ветра, воды и времени. Некоторые камни напоминали эскимосские иглу. Нас поразил венчающий вершину конгломерат: из эродированного песчаника торчали белые голыши. Ребята тут же принялись выбивать молотками сувениры. Мы смотрелись в темные зеркала луж, впервые отражающие человеческие лица; с интересом наблюдали маленьких черных лягушек. Пока Мо и Джо исследовали северо-западный край Носа, мы с Доном углубились на полкилометра внутрь плато. На каждом шагу нас ожидало нечто новое и интересное. Страна чудес, не знающая себе равных в мире… Рорайма и теперь для меня остается одним из чудес света. Что кроется на дне самых глубоких расселин? Вода веками вытачивала там множество фантасмогорических каналов; на стенках в несколько ярусов тянулись полости, напоминающие оперные ложи с покрытыми затейливой резьбой деревянными арками. Пожалуй, самый плоский участок на всей вершине — оконечность Носа. Чем дальше мы уходили от него, тем больше расселин нам встречалось, и они становились все глубже. Для продолжения разведки понадобилось бы альпинистское снаряжение.
Пошел дождь, и мы сразу же поняли, какой разрушительной силы он здесь достигает. Ничто не защищало нас от яростных порывов ветра и слепящей влаги. В несколько секунд все плиты покрылись водой, и к краю плато устремились бурлящие потоки. Не было ни лесного полога, ни скальных карнизов, которые укрыли бы нас. Во время восхождения я завернулся в кусок брезента, словно в пончо, но сбросил его там, где мы закрепили веревку. Мы промокли насквозь, но это нисколько не умеряло нашего любопытства.
— Как насчет переночевать здесь?
— Я не прочь, да спина очень сильно болит. Чего доброго, закоченеет. Как я потом буду спускаться?
— Я все время мечтал побыть здесь, — задумчиво сказал Дон.
Мы вернулись туда, где расстались со своими товарищами, но их не было видно, и мы направились к веревке. И тут никаких следов. Решили подождать. Дождь прекратился, снова выглянуло солнце, правда уже не такое жаркое — шел пятый час.
— Куда они могли подеваться?