Царившая в лагере 7 грязь не поддавалась описанию. Под ногами — сплошное жидкое месиво, и притом пищу готовили прямо на земле. Все вещи — мокрые, ботинки уподобились влажной промокашке, на камерах оседала влага, объективы покрывались плесенью. В 16.30 начался ливень, который затем продолжался с неослабевающей силой. Вокруг хижины шумели потоки; маленькие ручейки просачивались в нашу обитель, так что гамаки можно было сравнить с белыми лодками, Мо нездоровилось, и он, наглотавшись пилюль, удалился в свою палатку, держа в руках любимое чтение — «Медицинский справочник альпиниста». Его палаточка смотрелась как необитаемый остров среди вязкого болота. Через несколько минут до нас донесся испуганный вопль: в палатку Мо забрался в поисках суши здоровенный паук!
Джо тоже чувствовал себя паршиво. Откашливание, которым он прочищал себе глотку по утрам, теперь растянулось на целый день, и продукты этой долгой процедуры собирались в пустой банке из-под орехов. Джо просто не мог обходиться без этой плевательницы — такими густыми были мокроты…
При свете лампы я приступил к написанию корреспонденции для «Обсервера». Было условлено, что на другое утро Майк и Морис отнесут мое сочинение в лагерь 6, куда они собирались идти за продуктами, и передадут гонцу из числа носильщиков, которые должны были вот-вот прибыть. В моем письме на имя Джереми Ханта, приложенном к корреспонденции, говорилось:
«Болото Эль-Дорадо, 20 октября.
Дорогой Джереми!
Нам приходится туговато, не хватает продуктов, и на вертолетную заброску рассчитывать не приходится. Да и без хвори в нашем лагере не обошлось — у Мо началось что-то вроде малярии (но в газете об этом не упоминай). На прошлой неделе мы обнаружили, что около половины сумок с продуктами, оставленных в лагере 1, не дошли до лагеря 6. Мы оставили кое-какой провиант в лагере 4 на обратный путь; теперь послали за ним носильщиков, потому что в лагере 6 осталось продуктов всего на три дня, положение серьезное…»
Закончив статью, я выскочил под дождь, направляясь в свою палатку, установленную в тот день на островке рядом с Мо. Мокрый насквозь, весь в грязи, я нырнул внутрь.
— Как дела, Мо? — крикнул я.
— Паршиво, Температура высокая, да к тому же понос. То и дело приходиться вылезать.
— Могу я чем-нибудь помочь тебе?
— Спасибо, не надо.
Дождь лил не переставая до восьми утра. Мне снилось, что я снимаю струи Алмазного водопада, сидя в челне. Проснувшись, я услышал, как мимо палатки текут ручьи, а со стороны обители Мо доносились звуки, указывающие на рвоту. Меня очень беспокоило его здоровье, тем более что без Мо вся наша экспедиция могла сорваться.