— Вы спите так, словно ночью на аврале были.
— Ну и что!
— В рабочее время, Эля, постарайтесь не спать. И потом вот что: Витя Ливень — это не вариант, Эля.
Она отбросила простыню:
— А ваш Юрий Петрович — это был вариант? Молчали бы уж!
— Боюсь, что Ливень тем более.
— Не надо меня жалеть, Александр Кирсаныч!
— Ну что ж, вставайте и отправляйтесь на камбуз помогать Зине. Два часа отработаете потом, — и старпом ушел.
Эля снова подтянула простыню к подбородку, закусила угол. «Витя — не вариант? А разве Юрий Петрович, однокашник и дружок старпома, был им?»
…Давно, три года назад, когда их суда вместе оказались в порту, они сидели втроем в ресторане, и Юрий Петрович, нет — Юра, Юрка, смеялся:
— Вон у той девочки такие наивные глазки, ей бы только на СЮП ходить, а не сюда.
Эля влюбленно и чуть испуганно смотрела на него: еще бы, их второй штурман, красивый и холодноватый Юрий Петрович, пригласил ее сегодня в ресторан, и не побоялся, что могут увидеть моряки из экипажа, а он ведь только недавно развелся с женой.
Александр Кирсаныч тогда усмехнулся:
— Все спорт вспоминаешь, а сам уже давно спиртсменом стал, — и постучал по рюмке. — СЮП — это у него стадион юных пионеров был, с мореходки помню. Вы, Элечка, его побаивайтесь, он такой же горячий, как эти напитки.
Юра обиделся.
— Ну ладно, брось, тебе легче. Я рад за тебя, Юра, — Александр Кирсаныч шевельнул бровями в ее, Элину, сторону.
— А ты как думал? — И Юра не то погладил, не то похлопал Элю по руке. Наверное, все-таки похлопал…
Эля как-то видела бывшую жену Юрия Петровича, рыжеватую бледную блондинку с фиолетовыми от помады губами. Когда в Туапсе Юрий Петрович двое суток пропадал на берегу и потом явился на судно, он увидел Элю с такой же рыжей прической и фиолетовым ртом.
— Эля!
— Ты что, не видишь? — грубо спросила она. — Все!
Так она отказалась от него, а потом долго плакала в подушку у себя в каюте:
— Гад! Гад же несчастный!..
Она думала, что Витя Ливень был ее последней любовью. Правда, он острил так, что ее передергивало, но обнял только после того, как сказал:
— Ты мне для жизни всерьез нужна, девок у меня и так навалом.
Она обрадовалась и этой грубой фразе, хотя и почудилась в ней какая-то хозяйская расчетливость. Наверное, это только показалось. Витя был к ней внимателен, умел отбрить от нее других ребят, а однажды показал ей письмо:
«Конечно, сынок, я не этого ожидала. Но ведь и другое сказать, сколько квартира пустует. Мне-то ведь ничего уже не надо. Приезжайте. Я для вас и гарнитур присмотрела, Исай Львович посоветовал…»
— Это наш сосед, матухин ухажёр, — сказал Витя.