Потом в деревню на сезонное жительство приехали Иван Сергеевич со своею старухой, Марьей Николаевной, и появилась тётка Прасковья, ближайшая соседка Семёныча с северной стороны. Они – Семёныч и тётка Прасковья – тотчас полаялись, при этом полаялись из какой-то ерунды, однако расстроили друг друга изрядно. Прасковья, копая грядки, материлась ещё минут сорок, а Семёныч, бросив все дела и пьянку, ходил по деревне и ругал соседку сволочью.
Последней прибыла учительница – дама сухая, мелкая и отчётливо пенсионного возраста. Она жила в Москве, там же продолжала трудиться, а дом в Серапеевке купила по случаю, и именно тот, что стоял единственный не в ряд с остальными домами, а на другой стороне. Учительницу привезли на майские праздники зять с дочкой. Пожилая труженица просветительской нивы моментально познакомилась с Сакуровым, она изображала из себя саму любезность и как-то неназойливо склонила соседа к производству некоторых вспомогательных работ в своём хозяйстве. В это время зять с дочкой гуляли по полю, дочка, появлялась в деревне, была со всеми предупредительна, а зять ни с кем не здоровался и смотрел на деревенских с откровенным презрением. А внук учительницы, припёршийся в Серапеевку на папиной тачке, стрелял в пруду лягушек специальными пробками из какого-то импортного ружья. Затем учительница попросила Сакурова присматривать за её избушкой и укатила со своими обратно в столицу.
- Уехала? – поинтересовался Семёныч, подваливая к Сакуровскому крыльцу.
- Да, - кратко ответил Сакуров. Они закурили.
- Ничего не дала? – спросил Семёныч.
- Чего – не дала? – переспросил Сакуров.
- Вот дурак! – возмутился Семёныч. – Какого тогда хрена ты ей воду носил и дрова рубил? Надо было водки взять.
- Ещё чего! – возмутился Сакуров, проигнорировав первого дурака.
- Дурак! – повторил Семёныч. – Ты ей воду таскал, а зятёк с внуком прохлаждались.
- А ты видел этого зятя? – кротко спросил Сакуров. – Он себя еле таскает.
Учетильшин зятёк выглядел донельзя хилым, и Сакуров по-христиански простил ему его презрение к себе и односельчанам, относя такое поведение на счёт попытки компенсировать свою физическую ущербность.
- Хе-хе! – сказал Семёныч. – Он, между прочим, имеет чёрные подвязки по каратэ.
- Пояс, - машинально поправил Сакуров.
- Какая на хрен разница. К тому же работает в самом Спорткомитете бывшего СССР.
- Да-а? – удивился Сакуров. Впрочем, судя по прикиду зятя, дочки и внука учителки, можно было сразу предположить, что зять не ботанику в школе преподаёт.
- Да-а! – передразнил Сакурова Семёныч, всё про всех знавший. – Они теперь в спорткомитете такую коммерцию развели, что только держись. Из-за границы не вылезают, бабки гребут лопатой, так что могли выдать тебе за труды, а ты мог с нами поделиться.