В это же самое время жители городка, что стоял на излучине светлой речушки, разбредались по квартирам и гостиничным номерам, где, задернув шторы и заперев двери, принимались утомленно махать руками, взбрыкивать ногами и трясти головами, пока надетая на них плоть не сползала на пол в виде глицериновой чешуи. После этого они укладывали свои змеящиеся бледные тела в наполненные соляным раствором чаны, где предавались сладким размышлениям о скором окончании вахты и количестве рибоидных бонусов, копящихся в их васкарных уцесах.
Тот из них, кто стряхивал с себя собачью шкуру, радовался больше других. Вахта у него была короче, а уцес – больше.
Александр Шакилов
Трусармия
Спрыгнул с брони, упал, ногу подвернул – ругается, плачет, стонет. Сфера в пыли, АКСУ там же. Ужас! Кошмар!
А я в прицел окружающей обстановкой любуюсь. И, поверьте, разглядывать граждан в семикратную оптику – это страшно, о-очень страшно. Мирное население – это же зверье редкостное. Я знаю, что говорю, это моя третья война. И я вспотел, дрожу и тоже вот-вот сковырнусь с башни. И угораздило же меня в это вляпаться! За что опять, Господи?!
Взвод наш занял высоту без существенных потерь. Разве только Васька Дракон поцарапал коленку и сустав вывихнул. Да Тимурчик, снайпер-санитар, как увидел кровь (чужую, заметьте!), так сразу без сознания и грохнулся. Реальную СВДшку под череп вместо подушки определил, руки на аптечке скрестил – прям отпевай, не отходя от кассы: не боец, а мертвец. В крайнем случае, зомби-диверсант на полставки.
И все мы, небритые и в драном камуфляже, Тимурчику люто завидуем. Нам тоже хочется сдохнуть от страха. Вот так вот – сдохнуть, и все.
Командир наш, лейтенантик, и сам бледнее меня с перепою. Уж очень он стесняется на нас орать. Утренний развод для него – катастрофа: это ж народец построить надо и внятно сообщить, что, мол, смирно, вольно и… э-э… и равняйсь, пожалуйста.
Не завидую я лейтенанту, сочувствую очень, а помочь не могу – боюсь. Вдруг обидится, вдруг накричит, что лезу не в свое дело, и вообще. И на «губу» меня, или в штрафбат на перевоспитание. А мне и здесь вполне плохо, и в родимом подразделении я как бы козел отпущения и востребован сверх меры.
* * *
…дождались темноты и вошли в поселок. Тихонечко так прокрались, ботиночки тряпками обмотали, чтобы громко не топать. БМПшки, «коробочки» наши противопульные, на высоте оставили: на конфликт нам без нужды нарываться. По собственному опыту знаю: чуть кто из оккупированных личностей траки и пушки заметит, так сразу партизаном, то есть этим… – террористом, о! – заделывается: гранаты начинает швырять и бутылки с зажигательной смесью. А оно нам надо?..