Нестор Махно, как и прежде, признает фактор организационной деятельности, противоречащий принципам безвластия, но, в конечном счете, это только некоторый «допуск» в рамках анархизма. И потому считать это признанием Махно ошибок в своем анархизме, о чем говорила Г. А. Кузьменко, все-таки нельзя. Махно всю сознательную жизнь был анархистом. Но это не вина его, а скорее беда. И нисколько не оправдывает его попытка, что называется, задним числом объяснить свою деятельность идейным несогласием с большевизмом. «Так как я был прежде всего и в своем роде революционным полководцем, а не Политиком-марионеткой, по обыкновению стремящейся лично устраиваться поудобнее и из-за этого угождать всем и вся, то я не опустился перед недовольством большевиков на колени. И это освободило меня от излишних с ними разговоров на комитетские дела», — писал Махно.
Что же касается последнего этапа его жизни, то он сложился драматически. Если в эмиграции порой даже российская элита вынуждена была влачить жалкое существование и перебиваться с «куска на кусок», то можно себе представить положение эмигрантов — «революционеров», коммунистов-анархистов, вроде Махно. Вот еще одно свидетельство его жены о жизни в Париже:
«Здесь мы прожили долго. Нестор, туберкулезный и израненный, все время болел. Изредка и понемногу работал, сапожничал, работал по устройству декораций в киностудии, потом при одной французской газете. Писал Нестор свои воспоминания (мемуары)».
24 сентября 1934 г. Нестор Махно умер в одном из парижских госпиталей.
Что же касается семьи Махно, то о ней известно следующее. После смерти мужа Галина Андреевна проживала в Париже с дочерью до 1940 г. Когда Францию оккупировали гитлеровские войска, она, не сменившая фамилию Махно, при регистрации в гестапо была задержана как жена известного анархиста. Из Парижа ее отправили в Германию в концлагерь. В 1945 г. Галину Андреевну вместе с дочерью привезли в Советский Союз и, опять-таки как жену Махно, судили. Она отбыла в лагерях восемь лет и 9 месяцев и была освобождена после смерти Сталина. Елена Несторовна пять лет находилась в ссылке в Джамбуле, после чего осталась жить в этом городе. После освобождения Галина Андреевна приехала к дочери, которая работала там уже инженером.
Итак, близкие Махно все-таки обрели и Родину, и свободу. А прах Нестора Ивановича Махно и поныне покоится на парижском кладбище. Не гуляйпольские просторы, не Крым, а уголок на Пер-ля-Шез стал для Махно той «вольной территорией», о которой он так мечтал.
Во многих исторических работах, художественной литературе высказывается мысль о том, что к середине 20-х гг. в нашей стране с анархизмом было покончено раз и навсегда. Но так ли это? Неужели идея безвластия, жившая в умах людей со времени возникновения государства, умерла, лишь только они начали строить социализм? Конечно же нет. Хотя практика социалистического строительства нанесла серьезный удар по основным постулатам анархистской идеологии, она продолжала существовать.