Вот что писала Галина Андреевна Махно (Кузьменко):
«В 1917 году судьба свела меня с человеком, которого в своем воображении считала освободителем народа от царского гнета, Нестором Ивановичем Махно. Много мне с ним пришлось пережить всяких невзгод и сенсаций во время гражданской войны. Он, Махно, воссоединился с Красной Армией, и помню банкет в честь воссоединения Красной Армии с армией Махно. Я помню встречи с К. Е. Ворошиловым, С. М. Буденным. Затем Махно разошелся во взглядах и тактике и снова очутился в изоляции и воевал против Красной Армии и белой. Когда его армия была разбита и остатки ее разбежались, мы бежали в Польшу, там нас судили и выслали за пределы Польши. Мы очутились во Франции. В Париже белая эмиграция и петлюровцы встретили нас враждебно, ибо Махно не был в союзе с украинскими националистами и белогвардейцами. Пришлось нам в Париже очень трудно. С большим трудом Махно устроился простым рабочим в киностудию, а я определилась прачкой в богатый дом.
Вот тут-то Махно и понял свою ошибку в своем анархизме».
Конечно, оказавшись в эмиграции, Махно неизбежно должен был по-новому взглянуть на свое прошлое. Но все-таки вряд ли можно согласиться с тем, что он отрекся от идей анархизма. Махно по-прежнему продолжал их отстаивать. В 1928 г. в книге «Махновщина и ее вчерашние союзники-большевики» он писал: «Как низовое подлинно трудовое народное движение, революционная махновщина восстала за попранные права революции против германско-поляцкой контрреволюции. Как таковая, она встретила с оружием в руках и контрреволюцию белого Дона и деникинщины, и, как таковая, она не потерпела и большевистской диктатуры и ее контрреволюции, несмотря на свою техническую слабость, лишавшую ее в известные моменты возможности снабжать трудовое население оружием и организационно дельным и революционно честным, преисполненным трудовой инициативы элементом».
Махно пытался не только оправдать свою прошлую деятельность, но и участвовать в работе анархистских групп за рубежом. Так, он выступил со статьей «Наша организация» в журнале «Дело труда», органе рабочих-безвластников, издаваемом в Париже, в которой вовсе не отказывался от своих анархистских убеждений. Наоборот, он стремился извлечь уроки из прошлого и сделать анархистское движение в России лучше, чем оно было.
«Они (анархисты России. — В. К), — писал Махно, — имеют слишком тяжелый урок прошлого и, пользуясь им, должны первые дать пример сплочения сил, создать свою анархистскую организацию, которая могла бы отвечать задачам анархизма не только в работе по подготовке социальной революции, но и в первые ее дни. Такая организация должна объединить все революционные силы анархизма и без колебания заняться подготовкой масс к социальной революции и борьбе за анархическое общество… Будет ли этот союз анархистов или как-либо иначе — это не важно. Важно, чтобы он осуществил концентрацию всех анархических сил и единство их действий против врага, за права трудящихся, за социальную революцию, за анархическое общество».