Но это – не конец истории…
Наши судьбы пересекались с ним еще… Первый раз мы увиделись через несколько лет на каком-то очередном юбилее ГГФ. Потом у меня случилась конференция в городе, где он теперь жил, и мы провели с ним несколько прекрасных дней на каком-то острове, где у него был большой дом с антресолями… («Дом свиданий» – так я назвала его после прочтения его книги). Мы писали друг другу письма, пока он не сообщил мне, что наконец-то нашел себе девушку, которая будет ЕГО женой, а не еще чьей-то. Я прекратила с ним переписку, потому что посчитала, что по отношению к его жене это будет нечестно, ведь мы были не просто друзьями… Очень долго я не знала, где он и что с ним, и специально не интересовалась, чтобы не бередить себе душу… ведь он по-прежнему оставался у меня в сердце. Но перед отъездом в Израиль я не смогла не увидеть его! Я хотела попрощаться, как я думала – навсегда. Я прилетела к нему, и меня встретил совсем другой человек, растерянный, что ли, какой-то, он был похож и не похож на моего, когда-то очень любимого, человека. Он работал в институте Океанологии. Сейчас у него все хорошо, он доктор наук, хотя грозился мне когда-то стать академиком. Но, вот о том, что напишет книгу, он не обманул. Он написал книгу, почти автобиографическую повесть, в которой есть воспоминания и обо мне. Я была одной из его женщин, которые повстречались на его жизненном пути, о которых он посчитал нужным написать. Я думаю, что были и другие… Ну, что ж, он почти двадцать лет не был женат, но человеком-то он был живым… Сейчас ничего, кроме благодарности судьбе за то, что он был, я не испытываю. Я очень благодарна ему, моему Лапчене, моей настоящей любви, хотя она принесла мне не только радость…
Несмотря на первые трудные годы жизни в Израиле, я не страдала от депрессии, как в России, здесь у меня не было времени думать ни о ком и ни о чем, что не касалось семьи или работы. Здесь я поняла, что умею выжить, выстоять, прорваться! Я не боюсь никакой работы, любые заботы и тяготы мне по плечу, потому что я делаю это ради своих пацанов, ради семьи. Вот это грело, грело все эти годы… Удивительно, но в Израиле мы с мужем относились друг к другу намного лучше, мы жалели друг друга, ведь, чтобы выкарабкаться, здесь очень нужна поддержка близкого тебе человека. Он показал себя здесь мужчиной, а не маменькиным сынком. Он был настоящим главой семьи. Поэтому мне кажется, что было бы очень несправедливо сейчас по отношению к нему проявить моя какую-то личную, а не совместную жизнь.