Они и резвились по-школьному. Подтрунивали друг над другом, устраивали каверзы один другому. А больше всех доставалось тихому, чернявому пареньку — он, как и я, не успел вырасти.
Длинноногий и тощий Кольчик начинал:
— Слушай, Мишка! Зачем тебе вторая финка? Ну, одна — я понимаю. Если посчастливится — встретишь немца, пронзишь!.. А вторая?
— Поросят резать, — подкидывает смешливый Димка и хохочет. — В тылу ждут — не дождутся Мишку.
— Не-ет, — тихо улыбается Миша. — Ноги тебе, Кольчик, укорочу, когда прятаться надо будет.
— Ах, так! — угрожающе рычит Кольчик и вдруг прыгает на Мишку. Миша, не ожидавший нападения, падает. Кольчик тоже падает. Димка закатывается тоненьким смехом и едва не садится на включенную электроплитку. Вольчик по-спортивному прыгает между Димкой и плиткой, Димка падает на Кольчика с Мишкой. Минут пять — каша, из четырех голов и восьми ног.
Мы с Таней смеемся, хотя уже нет сил смеяться. Мы смеемся весь день и еще — полночи, до посадки в самолет. Потом — в самолете.
В свалке Миша за что-то зацепился и порвал брюки. Кольчик сочинил стихи:
Ну вот, на место не попал —
Уж брюки новые порвал.
Вернешься, скажет старшина:
«А не получишь ни шиша!»
— Как так? — хохотнул Димка. — Он, пока приземлится, без штанов останется. А ты, Кольчик, говоришь — старшина не даст.
— Не даст! — подтверждает Вольчик. — Будет Мишка в исподних.
Миша расстроенно прилаживает на коленке оторванный треугольник.
Приладил, улыбнулся, уперся подбородком в ладони и неожиданно запел — высоким, чистым голосом, похожим на девичий.
Не для меня весна придет,
Не для меня Дон разольется,
И сердце радостно забьется
Восторгом чувств — не для меня…
Кольчик, Вольчик и Димка подхватили. Они пели слаженно, красиво. Мы с Таней прижались друг к другу, пригорюнились. Даже гул моторов не мешал. Наоборот, казалось — моторы аккомпанируют.
— Еще, мальчишки! — попросила Таня, когда они смолкли.
Миша послушно завел про «Синенький, скромный платочек…», но раздался звонок, из кабины вышел инструктор-парашютист.
— Первая пара, приготовиться!
Мы торопливо обнялись с Таней. Максиму пожала руку. Мальчишкам помахала:
— До свидания, мальчики! До встречи на земле!
…Вот как мы встретились, мальчики!
Весенний ветерок перебирал на лбу Вольчика белесую прядку, трепал вырванный треугольник на Мишкиной коленке. У Кольчика почему-то не связаны руки. Четверо мальчиков-москвичей, не закончивших десятый класс. Им некогда было учиться, они не могли учиться — решать задачи, писать диктанты, когда их родную землю топтал остервенелый враг.
— У-у-у, сволочи! — погрозила я кулаком жандармерии, разместившейся в бывшей школе.