— Я не могу тебе этого сказать, Лиза. — Я старалась ее успокоить. — Ничего страшного нет. Но и знать никто не должен. Даже ваша семья.
Лиза не успокоилась. Она стала белее стены. Но я все-таки сказала то, что должна была сказать:
— Сделаешь плохо мне, сделаешь плохо себе и своим детям. У тебя, Лиза, муж на фронте?
Лиза только кивнула, голос отказал. Она поправляла и поправляла каштановую прядку на лбу. Я сказала:
— Я тебе верю, Лиза. А больше мне не с кем здесь поговорить.
Я поколебалась напоследок. Мысленно проверила все возможности и убедилась еще раз: другого выхода нет — нужно использовать Лизу. Единственный человек, которому можно доверять. Хотя бы потому, что она не захочет ставить под угрозу мужа, себя, детей. По мимолетным Лизиным вопросам я еще вчера поняла — она ждет-не дождется наших, в отличие от своей семьи. Потому ей и живется трудно, братья и родители не хотят ей помогать — большевичка.
— Скажи, Лиза, ты не слышала, есть ли здесь партизаны?
Лиза из бледной стала пунцовой.
— Н-е-ет, — нерешительно протянула она. — Говорили, был какой-то отряд… Или разбили, или ушел куда…
— А нет ли человека, который знает точно?
Лиза колебалась. Она боялась.
— Не бойся, Лиза. Я только жить у вас буду — и все… Мне нужен такой человек. И он есть, вижу по тебе.
Лиза сдалась. Она рассказала: в соседнем селе Борах, в километре отсюда, живет сапожник Степан Дибан. Говорят, он — партизан, но живет дома. Дом у него стоит даже не в селе, а чуть на отшибе, в лесу. Добротный дом, Степан хороший сапожник. Только сейчас некому и не из чего шить модельную обувь. До войны он был активистом в своем селе.
— Большая у него семья?
Лиза сказала:
— Нет, вдвоем с женой.
У меня от волнения ладони задрожали — это же то, что мне нужно.
— Как мне его найти, Лиза? Самой пойти? Он, может, разговаривать с незнакомой не захочет?
Лиза еще поколебалась, но теперь совсем немного.
— Я приведу его к вам, Марина.
— Это не опасно?
— Нет. Он и прежде к моему ходил. И потом навещал — спросит про нужду, помочь чем-нибудь.
Я расцеловала Лизу.
— Спасибо тебе.
Она улыбнулась, робко, виновато.
— Чего уж… Знаю, помочь тебе больше надо, а боюсь. Всего я боюсь, Марина. И всех. Скоро уж наши-то придут, а?
— Скоро, Лиза, может, очень скоро. Вот и давай им поможем.
Но прошла еще неделя. Лизе с трудом удалось пару раз вырваться в соседнее село — работала она с утра до вечера да еще батрачила в родительском доме на всех.
Василий все эти дни напролет пил. Совсем потерял человеческий облик. Пропивал наши деньги, выданные на разведку и на жизнь. Денег разведчикам давали много, чтобы не голодать, чтобы иметь возможность, когда необходимо, нанимать машины, приобретать вещи. Не случайно я была по легенде дочкой куркуля, уж «папа» выдал нам на дорогу. Деньги по положению находятся у руководителя.