Румын пропал за дверью.
Через полчаса он вышел в сопровождении немецкого майора, того самого, что ходит в дом сорок три на Полевой улице. Сомнений больше не было — это шеф жандармерии Ионеску.
Майор небрежно пожал ему руку, Ионеску почтительно согнул спину. Минуты две он смотрел вслед майору и пошел в обратную сторону.
Степан, чуть поколебавшись, пошел за шефом. Он понимал, как это важно узнать, почему шеф жандармерии вхож в дом на площади. Значит, он сотрудничает в немецкой разведке? Но ничего больше выяснить не удалось: шеф подсел в кабину какого-то грузовика и укатил. Позднее Степан не мог простить себе этой оплошности — идти нужно было за майором.
Степан вернулся на Полевую улицу. Едва он поравнялся с сорок третьим домом — окошко с шумом распахнулось, и в нем показалась хозяйка с тряпкой в руках. Степан на ходу кинул взгляд в комнату, через ее голову, и ничего не увидел — пустые стены.
— Что, соседка, — услышал Степан за спиной певучий женский голос, — уехали квартиранты-то?
— Уехали, уехали! — ответил озабоченный старушечий голос.
Степану стало жутко — неужели прозевал?
Он дошел до конца улицы и вернулся. В доме распахнуты оба окна, занавески сняты. Три кровати с пустыми матрацами. Старуха моет пол.
Степан прошел мимо. Что теперь делать? Как выяснить, куда девались квартиранты? Переехали или ушли в наш тыл?
Степан вернулся — может, старуха, если знает что, проговорится.
— А что, тетенька, — остановился Степан под окном, — не сдаете квартиру? У вас, говорят, жили…
— Жили, жили, — откликнулась хозяйка, шлепая босыми ногами по мокрому полу и плюхая тряпкой — Съехали. Только других пришлют. У нас квартира особая. Сказали — пришлют, жди.
И, так как Степан не уходил, добавила:
— Нет, не сдаю.
Степан стоял.
— Что это у вас за жильцы — все меняют квартиры, — сказал он недовольно.
Хозяйка подняла на Степана внимательные, серые глаза.
— А про это ни тебе, ни мне знать не положено.
Сообщение Степана ошеломило меня.
Что делать? Первой мыслью было сообщить в Центр о пропаже, чтобы не высылали связного. Но потом, чуть успокоившись, рассудила: до прибытия связного полтора суток, надо пойти в Тирасполь и самой постараться разведать, где группа.
— Степан, у вас есть готовые чувяки?
— Да, Марина…
Степан был до того обескуражен случившимся — винил себя во всем, — я стала его утешать.
— В работе разведчика всякое случается, Степан, — не надо убиваться. Вы в состоянии вернуться в Тирасполь?
— Да-да, — поспешно ответил Степан. — Все, что надо, Марина…
— Тогда пошли.
До Тирасполя не один десяток километров по прямой, а мы шли проселками, что еще прибавило немало пути. Но идти напрямик, поздней ночью, было слишком рискованно. Особенно мне, без паспорта и пропуска.