И меня вдруг охватила нестерпимая тоска — захотелось к своим, хоть ненадолго, хоть на пять минут. Освободиться от настороженности, от опасности. От тягостного чувства тревоги. Может быть, усталость и волнение последних дней сказались.
Взошло солнце, и мы отправились снова в город.
День этот ничего существенного не принес. В виноградник проникнуть не удалось: там копошилась женщина, верно, хозяйка дома. Мы несколько раз возвращались на эту улицу — окна дома, калитка закрыты, а кофта женщины все белела в зелени виноградника.
Только в полдень прошел нам навстречу немецкий майор — немолодой, белесо-рыжий, сухой. Нина, будто невзначай, столкнулась с ним, состроила глазки и блеснула озорной улыбкой. Майор сухо извинился, поправил какую-то невидимую морщинку на кителе и зашагал дальше, так и не узнав, что шальная девочка сфотографировала его.
Теперь у меня развязался шнурок на туфле. Я присела посреди тротуара, оглянулась: майор вошел в калитку предпоследнего дома.
— Это, должно быть, он! — воскликнула я. — Их майор!
— Ну и отлично! — беззаботно отозвалась Нина. — Топай живее, Кнопочка, мне пора уходить.
Я проводила Нину за город, на шоссе. Почти всю дорогу Нина болтала и смеялась, перемигивалась со встречными солдатами, строила глазки офицерам и неслышно щелкала затвором фотоаппарата.
— Зачем они тебе? — удивлялась я.
— А, пригодятся! — щурила Нина глаза, полные ненависти. — Там разберутся.
Я откровенно завидовала ее умению, ловкости, с какой она мгновенно перевоплощалась. Мне бы так!
У выхода из города нас нагнал немецкий грузовик с каким-то грузом в кузове. Нина встала на его пути, широко раскрыв руки, сияя улыбками. Машина остановилась. Водитель что-то сказал сидящему рядом ефрейтору. Тот послушно покинул кабину, перебрался в кузов.
— Что я тебе говорила? — шепнула Нина, обнимая меня. — Приказ!
Я крепко-крепко прижалась к ней, поцеловала.
Через день получила приказ из Центра — прекратить наблюдение за группой.
— Почему? — поразился Степан.
Может быть, впервые за время нашей работы он задал вопрос, который не стоило задавать. Уж очень обидно бросить так, на полпути.
Поэтому я ответила столько, сколько можно было:
— Группу передали в другие руки, Степан… Не понимаете? Наша с вами задача — наблюдение, сбор сведений. А группой будут заниматься разведчики с другой задачей — войти, скажем, в систему немецкой разведки. Они выяснят время и место выброски группы, выслеженной нами. Но и этим разведчикам придет приказ — отойти: группой займутся следующие разведчики. У них будет, примерно, такая задача: скажем, идти по следам группы, дать ей возможность перейти линию фронта и там задержать. Или, наоборот, не дать перейти на нашу сторону. Ну, и так далее…