И вообще Максим… Он берет продукты сухим пайком, бегает по селу в поисках масла, яиц, кур, готовит нам обеды. Он подсовывает мне лучшие куски, а когда я возмущаюсь, тихо говорит:
— Ешь, Оленька: ты сильно похудела. Твоя мама пишет…
Вот так! Максим успел списаться с моей мамой. Консультируется с ней. Мне и смешно, и чуточку лестно, хотя Максим останется для меня только другом. Он и сам это, кажется, понимает.
Максим не может простить Тане, что она, встретившись со мной в Григориополе, прошла мимо.
Таня и без того казнится:
— Если бы я знала, что Олечка осталась одна, я бы подошла. Несмотря ни на что!
— Нужно было хоть несколькими словами переброситься, — возражает Максим. — Спросить, не нужна ли помощь. Так по-товарищески полагается…
Прищуренный сидит тут же, но не вмешивается в наш спор. Он и сам нарушает правила общения разведчиков тем, что собрал нас за один стол. Существует на свете закон товарищества. Как и в каких случаях пользоваться им — разведчику может подсказать только интуиция.
Максим, нападавший на Таню, защищает ее:
— Она всю ночь проплакала после встречи с Олечкой.
Я вспоминаю, что тоже расстроилась. Но в то же время у меня потеплело на душе от того, что где-то рядом работают невидимые друзья.
— А Нине я обрадовалась, как лучшему другу. Она и вправду хорошая девушка…
Все почему-то примолкли, отвели глаза. Вот уже который раз — стоит мне заговорить о Нине, все отводят глаза. Я считала, Нина — на задании, все хотела спросить, когда она вернется.
Сейчас спросила в упор:
— Говорите, что с Ниной?
И по тому, как тревожно забилось сердце, поняла — случилось несчастье. Поняла раньше, чем Прищуренный разжал крепко стиснутые зубы.
— Нина погибла.
Я обвела всех тревожным взглядом.
Вдруг Клава всхлипнула:
— Сволочи… Гады… Сволочи… Всех в порошок…
Я вспомнила: Клава же подружилась с отчаянной связной Ниной.
— Как это было? — чуть слышно спросила я.
— Смалодушничал кто-то из наших…
— Почему не скажете — кто? — вскинулась Таня.
— …и под давлением вызвал ее на связь, — закончил Прищуренный. — А кто — придет время, узнаете.
Я гладила пальцем звездочку на пилотке. Красную звездочку на моей пилотке. Девушки носили береты. И у меня был берет, но я выпросила себе пилотку — на пилотке отчетливее выделяется красная пятиконечная звездочка. Я не расставалась с пилоткой даже сейчас, за столом, пилотка со звездочкой лежала на моих коленях. Надо побывать во вражеском тылу, в логове врага, где за красную звездочку пытают и расстреливают, чтобы научиться дорожить ею.
Я гладила пальцем звездочку на пилотке, чтобы скорбь превратилась в холодную ненависть. Надо ненавидеть врага — холодно и расчетливо, — только так можно победить его.