Она нахмурилась, но я покачал головой прежде, чем она успела заговорить.
— Нет, постойте. Сарисса. Ваше имя — Сарисса.
Она подняла брови и улыбнулась.
— Уже кое-что. Похоже, что к вам, наконец, возвращается ясность мышления.
У меня в желудке заурчало, и я мгновенно почувствовал сосущий голод. Я удивлённо заморгал от внезапно появившихся ощущений и принялся жадно глотать суп.
Сарисса засмеялась надо мной. От этого смеха комната показалась более светлой.
— Не захлебнитесь. Вам некуда спешить.
Я прикончил чашку, лишь немного пролив себе на подбородок, затем пробормотал:
— Ещё как есть куда, чёрт возьми. Я просто умираю с голоду. А можно добавки?
— Вот что я вам скажу, — произнесла она. — Прежде чем получить второе, нужно сначала его заработать.
— В смысле?
— Можете сказать мне ваше имя?
— Вы что, не знаете, как меня зовут?
Сарисса снова улыбнулась.
— А вы?
— Гарри Дрезден, — представился я.
Её глаза сверкнули, и это заставило меня почувствовать себя отлично с головы до ног. Особенно когда она достала тарелку, на которой был цыплёнок с картофельным пюре и какими-то другими овощами, которые мне мало знакомы, но, возможно, полезны для меня. Я думал, что начну пускать слюни на пол, до того аппетитно выглядела еда.
— Чем ты занимаешься, Гарри?
— Я профессиональный чародей, а ещё частный детектив в Чикаго, — ответил я. Потом нахмурился, внезапно вспомнив кое-что ещё:
— Ох. И Зимний Рыцарь, полагаю.
Несколько секунд она внимательно смотрела на меня с абсолютно неподвижным, словно у статуи, выражением лица.
— Гм, — решил напомнить я. — Как насчёт еды?
Она вздрогнула и отвернулась от меня. Затем быстро собралась с духом, взяла странной формы небольшую вилку, какие дают детям с нарушением двигательных функций — с закруглёнными зубцами — и вложила в мою руку.
— Если ты и с этим справишься, значит, сегодня действительно добрый день.
Вилка казалась странной и тяжёлой для моих пальцев. Я помнил, как есть вилкой. Я помнил, какая она должна быть, тонкая и лёгкая, и точность движений, с которой я мог отправлять еду с тарелки в рот. Эта вилка была другой, толстой и неудобной. Я возился с ней несколько секунд, затем удалось, со второй попытки, воткнуть её в пюре. Затем потребовалась ещё куча усилий, чтобы поднести его этой дурацкой штуковиной ко рту.
Картофель был превосходным. Достаточно тёплый, в меру солёный, с лёгким намёком на растаявшее масло.
— Умммм, — пробормотал я с набитым ртом и глотнул. Потом попробовал поддеть ещё.
Второй раз управиться с вилкой было легче, а в третий ещё легче, и прежде, чем я это понял, тарелка опустела, и я соскрёб с неё и отправил в рот последние остатки. Я чувствовал, что обессилел и объелся, хотя пищи было не так уж много. Сарисса смотрела на меня с довольной улыбкой.