Получившие свою пайку супа, хлеба и едва заваренного невкусного чая, изредка с парой кусочков сахара, солдаты отходили в сторонку, пристраиваясь абы как, поглощая скудную кормежку.
Вместе с едой подносчики приносили дешевые сигареты или папиросы с ядреным дерущим горло табаком.
После обеда штрафники с удовольствием закуривали, рассаживаясь поудобнее, прикрывали глаза, смакуя временное затишье.
Старое солдатское правило гласит: «Подкрепись, а потом с духом соберись!»
Успокаивался даже шутник.
А иногда случалось и такое, отчего некоторые от хохота едва не валялись. Почти у каждого на время затишья появился свой уголок, или, как штрафники едко, с сарказмом говорили – дом. В этих закутках хранились личные вещи «жильца», амуниция, боеприпасы, лежал настил из досок, кусков линолеума, ламината и прочего, чтобы не спать на бетонном полу.
И вот порой кто-нибудь в злом отчаянии кричал:
– Бля! Кто опять навалил кучу у меня в доме?! Сволочи! Увижу – жрать заставлю!
Народ хохотал, держась за животы, а обиженный «жилец» еще долго возмущался, размахивал руками, матерился, пытаясь по корчащимся от хохота солдатам определить, кто же это наподличал. В конце концов, он перетаскивал вещи куда-нибудь в другое место, если была возможность, а нет – так брал дощечку или саперную лопатку, собирал чужое «добро» и – шмяк в оконный проем. А на «испорченное» место бросал кусок обоев или какую-нибудь тряпку. На неизбежный при этом «аромат» особо внимания не обращали – вонь была повсюду. И от отправления естественных надобностей, и от сладковато-приторного смрада разлагающихся под завалами трупов, ставшего постоянным навязчивым спутником живых.
Обязательно находился такой, что норовил подцепить бедолагу, давясь смехом:
– Отбомбился?
Обиженный начинал опять орать:
– Это ты сделал!!! Прибью, гад!!!
А тот отвечал:
– Не я это! Куда мне такую кучу навалить! Здоровье не то!
Бедолага едва не стенал от отчаянья:
– Сволочи! Кто сделал? Признавайтесь! Как гадить, так мастера, а как признаться – кишка тонка!
– Не, у этого не тонка кишка! Вон, куча какая! – ржал кто-нибудь.
– Прибью! Прибью гада! – скрипел зубами бедолага.
В целом же солдатские будни не отличались разнообразием и весельем. Постоянно державшее всех напряжение войны и страха смерти почти не отпускало.
Иногда приносили фронтовую газету с емким названием: «За Победу!».
Ничего интересного в газете из двух разворотов не писали. Сплошная пропаганда, сообщения о принятии решений руководством федеральной власти на подконтрольных ей территориях.
Живой интерес вызывала информация типа такой: