Лампа давала очень мало света. Отсутствие электричества угнетало.
– Как же вы живете в этакой темноте?! – не удержался Леха от восклицания.
– Вы правы, Алексей. Это не просто. Жизнью назвать это нельзя. Выживаем. Когда на свой страх и риск выходим за водой к Енисею, то наслаждаемся возможностью побыть вне этих стен, вдохнуть свежего воздуха, взглянуть на небо, пусть и ночное, так как днем выходить мы боимся. Этим и живем.
– Целый год! – пробормотал Чечелев.
– Да! Целый год! – с вызовом ответила молчавшая до сих пор Наталья. – А вы, мужчины, воюете уже целый год и убиваете друг друга! Страну убиваете!
– Я-то при чем? – смутился Алексей.
– Конечно! – воскликнула девушка, усаживаясь на лавку перед лампой, стоящей на столе. – Вы ни при чем, другие ни при чем. А кто при чем?
– Политики, кто ж еще, – уверенно ответил Леха.
– Это само собой, – согласилась Наталья. – А народ что, не виноват?
– Кто нас спросил, народ-то? – хмуро поинтересовался Чечелев.
– Разумеется, не спросили, сами натворили дел без спросу! – горячо воскликнула девушка. – Воюет кто? Народ! Страдает кто? Народ! А за что? За что нам, простым людям, все это? Почему мы должны страдать за амбиции политиканов?
Становилось совершенно очевидно, что наболело у нее на душе давно. Вот Алексей и стал той отдушиной, куда это наболевшее выплеснуть можно.
– Политики все сбежали, как только в стране жареным запахло, – продолжала Наталья. – Их денежки, отпрыски, недвижимость – все за границей. Они заранее себе пути отхода готовили.
– Не все, наверное, – возразил Чечелев. – кто-то же руководит опóзерами и нами, федералами. Генералы там всякие остались. Они ж фронтами и армиями командуют, не лейтенанты.
– Вот вы, Алексей, за федералов, как мы понимаем? – поинтересовалась Ольга Анатольевна.
– Да, – согласно кивнул Леха.
– За федералов, – повторила женщина грустно. – А почему?
– Ну, не за опóзеров же мне воевать!
– А чем они хуже вас, федералов? – спросила женщина, внимательно глядя на Алексея.
Тут Леха вдруг подумал, что эти гражданские вполне могут разделять убеждения оппозиционеров, заключавшиеся, в основном, в следующем: принятие новой Конституции, проведение внеочередных выборов во все уровни и ветви власти, пересмотр результатов приватизации, привлечение к ответственности всех виновных в разворовывании бюджета, развала государственных устоев.
Были и еще стремления, намерения и лозунги, типа – возрождение национального самосознания, духовности, русского языка. Толком Алексей их все не помнил, но вполне понимал, что все это – чистой воды популизм, на который так легко клюнули наиболее обездоленные, обманутые, униженные своей же властью, каковых оказалось большинство в разворованной стране. Просто все уже хотели перемен, все устали от неприкрытого воровства и обогащения политиканов и чиновников из высшего эшелона власти, наплевавших на законы, написанные для быдла, но не для них, небожителей.