– Тогда, если вы согласны, послезавтра пойдем к Ива́нову. – Иванов поморщился. – Вот почему, скажите мне на милость, я Ивано́в, а он Ива́нов, а? Не знаете? И я тоже! А перед этим вы посмотрите вещи покойницы, может, свежим взглядом что-то и увидите, это, знаете ли, очень важно, когда свежим взглядом. И надо отдать труп её родителям, а то они уже замучили меня просьбами: похоронить да похоронить. Вот так, голубчик! Вам есть где переночевать?
Сорокин кивнул.
– Ну, тогда послезавтра жду вас у себя, прямо утром, договорились? И вот вам аванс, купите на барахолке хотя бы приличное пальто. Отказов не принимаю!
* * *
Сорокин шёл на лесосклад, они с Вяземским ночевали в конторе.
«Пальто – это хорошо! «Отказов не принимаю!» Куда же нам отказываться!» – думал он и пытался завернуться в прорезиненный плащ, который, совсем не по сезону, дал ему Серебрянников. Плащ не грел, только, очень длинный, путался между ногами. Ветер со стороны близко протекавшей Сунгари пронизывал насквозь.
«Это хорошо, если будет работа, хотя бы буду никому не в тягость, только что я скажу Георгию, он ведь меня приютил…» Мысли приходили в голову в стиле делопроизводителя Иванова: одна, другая, третья, с разных сторон, но постепенно их вытеснила мысль об Элеоноре. Михаил Капитонович снова думал: «Неужели она жива, и даже мы оказались с ней в одном городе! Какие у неё планы, вернется ли она сюда? Почему она уехала? Никто же этого не знает. А может, Ива́нов знает её адрес, и ей можно будет написать? А зачем? А вдруг она всё забыла? А если напишу, надо ли будет сообщать, что Екатерина Григорьева убита? А может быть, с Ивановым удастся раскрыть, кто её убил, он же для этого меня нанимает?» Михаилу Капитоновичу не понравилось слово «нанимает», но он только мотнул головой, плотнее завернулся в плащ и увидел, что в окне конторы горит свет. Это его удивило, потому что обычно Вяземский ложился рано.
Он толкнул дверь и встал как вкопанный: за столом с глиняной корчагой, в которой наверняка было вино, сидели Георгий Вяземский и Давид Суламанидзе. Суламанидзе встал, широко развёл руки и громко сказал:
– Как ты, Миша, угадал! Мы ещё не всё выпили! А, батоно Гэоргий? Я же говорил, что толко хорошие люди бивают так лэгки на помине!